– Помилуй Бог, я ничего не хочу, – словно защищаясь, выставил перед собой ладони Дороган. И с долей сарказма заметил: – А вы, оказывается монархист?! Не знал, что вы столь тонко разбираетесь в генеалогии династии Романовых.

– Приходилось заниматься этим вопросом.

– По службе? – с самым наивным видом уточнил Александр Исаевич.

– Не важно, – отрезал Георгий Кузьмич.

В роскошно меблированном предбаннике повисла гнетущая тишина, и Дороган вдруг услышал, как урчал холодильник, хотя до этого совершенно не обращал на него внимания. Он налил себе полный фужер минеральной и жадно выпил – потерял воду в парилке, да и растворить-разбавить, пусть маленькие, но три рюмки водки, тоже не мешало. Нет, больше он не станет отступать от раз и навсегда жестко установленных для себя правил. Тем более, материальные блага тут только обещают, но не дают.

– Вопрос с участком земли, которым вы интересовались, вскоре решат положительно, – нарушил молчание Шатуновский.

– Спасибо, – Александр Исаевич начал одеваться и, застегивая на груди рубашку, подумал, что на прощание Кузьмич «золотил пилюлю»: опять еще решат, да в скором времени. Надоело, когда тебя без конца кормят завтраками: вот положил бы перед ним бумагу на право владения участком, тогда совсем другое дело!

Распрощались они весьма сдержанно и не уславливались о новой встрече. Чиновник прошел к ожидавшей его черной «Волге» и сел на заднее сиденье. В стороне притулилась светлая «волжанка» отставного генерала, который сам любил сидеть за рулем. Воскресный день был в самом разгаре, и Александр Исаевич велел шоферу:

– На дачу!

За воротами, на шоссе, за его черной «Волгой» незаметно пристроились синенькие «жигули» с тремя мужчинами в салоне. Один из них взял рацию и передал:

– Сема! Тебе оставляем светлую. – И отключился от связи, чтобы, не дай бог, не засекли в эфире. Насчет этого полковник Чуенков дал самые строгие инструкции.

Григорий Маркин – глава фирмы «Ачуй», специализировавшейся на торговле рыбой и морепродуктами, – в криминальном мире столицы больше был известен по кличке «Колчак». Одни считали, что он получил ее за некоторое внешнее сходство с «Верховным правителем России», другие – что за бешеную жестокость, с которой отстаивал собственные интересы, и лишь немногие знали, что настоящая фамилия Маркина – Холчев, а от нее, по созвучию, появилась кличка «Колчак», а за ней и вторая, производная от первой, – «Адмирал».

Моря Григорий не бороздил никогда, если только, отдыхая на юге, катался на прогулочном теплоходе. Любую рыбу он рассматривал всего лишь как закуску и различал, преимущественно, по способу приготовления. Однако, обладая недюжинной деловой хваткой и помня известное изречение, что все на свете преходящее и только одна жратва вечна, Колчак успел вовремя сориентироваться и прибрал к рукам приходившую в упадок фирму «Ачуй».

Негласно он разделил ее на две неравные части. Одна, легальная, имела в своем составе специалистов-товароведов, коммерческих агентов и солидную бухгалтерию. Она заключала договоры на поставки продукции, упорно расширяла рынок сбыта и исправно платила налоги. Другая, о существовании которой даже не подозревали занятые в легальном бизнесе, замыкалась непосредственно на самого Маркина-Холчева и выполняла поручения весьма специфического свойства. Естественно, эти люди в штате фирмы не числились и заказать их услуги можно было только лично через Колчака, свято соблюдавшего правила конспирации, которые еще в юности преподали ему старые урки.

От соблюдения норм поведения и многих законов криминального мира Григорий давно отказался – времена изменились, и не меняться вместе с ними означало лишь неминуемую гибель! Да и к чему выделяться из общей массы бизнесменов? Поэтому Маркин особенно не шиковал, но и старался не плестись в хвосте: имел приличную квартиру в престижном районе, ездил на иномарке среднего класса, благоразумно отказавшись от всяких там «мерсов», сожительствовал с симпатичной парикмахершей из модного салона, носил дорогие костюмы и золотой перстень с черным агатом. Сделанные в молодости татуировки он вывел, заплатив за операцию бешеные деньги, но шрамы все равно остались. Зато больше не сверкал своими разводами с русалками, змеями и куполами церквей, а вновь отправляться в зону и демонстрировать там свой статус в воровском мире Колчак не собирался.

Его самой заветной мечтой было как-нибудь изловчиться и через надежных людей убрать из архивов МВД все данные о себе. Раз и навсегда! И стать чистым, как стекло. Тем более, он давно превратился в Маркина и уже начал забывать про уголовника Холчева, а кто из старых дружков-приятелей напомнит об этом, после пусть пеняет на себя! Пока таких желающих не находилось, но Григорий знал: стоило только раз где-то оступиться, как они непременно отыщутся. И тогда вертись, как медведь, обложенный собаками – рвать начнут все: свои и чужие, чтобы успеть что-то унести в зубах, пока затравленному не перегрызли горло.

Поэтому, пока все тихо, он упорно готовил пути отступления: переводил деньги в надежные банки на Западе. Естественно, это был «черный нал», полученный при нелегальных операциях.

Конечно, услуги посредников обходились недешево, но игра стоила свеч! И еще постоянно приходилось заботиться о безопасности. Главное, чтобы в состав легальных сотрудников не затесался чужой стукачок: за этим Колчак бдительно следил, не жалея средств, по много раз перепроверяя всех и каждого. Зато в отношении коммерции все получалось как нельзя лучше, и специалисты его искренне уважали, как финансового гения. Иногда Маркин даже подумывал, а не бросить ли все к чертям, не уйти ли целиком в торговлю рыбой? Глядишь, нервы будут целее, и жизнь спокойнее, а что касалось денег, то тут как сам развернешься. Однако эти мысли быстро уходили: он прекрасно понимал – лишь начни рвать старые связи, как начнут рвать тебя. Нет, лучше через некоторое время исчезнуть, растворившись, словно призрак, не оставить следов: ни для ментовки, ни для бывших дружков!

Сейчас Григорий сидел в своем кабинете в офисе фирмы, располагавшемся в здании одного из бывших старых гостиничных комплексов, и ждал некоего Финка, получившего в среде криминальных воротил прозвище Щапа.

Финк не был ни вором, ни мошенником, однако имел к преступному миру самое непосредственное отношение, являясь признанным ловкачом-защитником, выступавшим на многих громких процессах. Щапа умел найти нужных людей и, дав крупную взятку, лихо подмазать где следует. Как истый крючкотвор, он цеплялся за любую шероховатость, не замеченную следствием, и выворачивал все показания наизнанку, одновременно успевая перекупить свидетелей. Связи у Финка были удивительно широкими – от воров в законе до заместителей министров, поэтому он недаром считался непревзойденным посредником в разного рода сомнительных сделках. К тому же Щапа обладал умением крепко держать язык за зубами.

Вчера вечером он позвонил Маркину и попросил о встрече. Зря правовед никогда никуда не ходил и не ездил, считая излишним тратить время по пустякам, поэтому Григорий тут же согласился с предложением встретиться, и они обговорили время. В приемной у Колчака кроме секретарши на всякий случай всегда сидели двое крутых парней, выполнявших роль телохранителей хозяина, но они знали Финка в лицо, и потому он не стал предупреждать их о его визите.

Настенные часы показали ровно три, и тут же в кабинет без стука вошел Щапа – высокий, худощавый, с уже тронутыми сединой вьющимися русыми волосами. У него было узкое лицо с тонкогубым ртом под иссиня-черными усами. Колчака всегда живо интересовало: красит адвокат усы или нет? Если нет, то отчего голова у него русая, а усы черные?

– Привет, Гриша! – Финк протянул Маркину узкую ладонь и уселся в кресло, поддернув на коленях тщательно отглаженные модные брюки.

– Здорово, Серега, – Колчак подвинул к адвокату резную шкатулку с сигаретами и пепельницу. – Кури, твои любимые.

– «Ротманс»?

Правовед открыл шкатулку, выбрал сигарету и закурил. Выпустив дым из ноздрей, он иронично прищурился на муляж осетра на полке и пылившиеся в шкафу книги по ихтиологии.