Красавицы обошли всех мужчин, ставя перед ними тарелки и маленькие чашечки из стопок, стоявших на столе, а затем раздали палочки, завернутые в бумагу. Дэну дали вилку, что походило на проявление презрения, хотя никто и не хотел, чтобы он умер с голода.
Затем они разлили саке из двух фарфоровых кувшинчиков. Мистер Соду произнес тост. Дэн поднял свою чашечку, но только сделал вид, что пьет. Даже легкий запах спиртного был для него опасен.
Затем настал черед огромного количества закусок, прекрасно приготовленных и искусно украшенных. Удивительно, как могла здорово выглядеть сырая рыба. Сидящий справа Йойо почувствовал колебания Дэна и показал ему что-то лежащее на блюде, Дэн попробовал. Это была курица с кэрри. Он улыбнулся и кивнул мистеру Йойо в знак благодарности. Мистер Йойо не скрывал удовольствия.
Затем подали суп едва розового оттенка, но очень вкусный. Затем снова была сырая рыба, но на этот раз Дэну не удалось заменить ее курицей. Он попробовал. И почувствовал вкус… сырой рыбы.
Официантки снова заменили тарелки, затем внесли блюда со свининой, рисом и капустой.
— Тонкацу, — шепнул ему на ухо мистер Йойо.
Это действительно была свинина, рис и капуста.
После того, как со стола еще раз убрали грязные тарелки, настал момент театральной паузы. И вдруг бумажная стена широко распахнулась, и высокая официантка внесла громадное блюдо из синего лака. Когда она наклонилась, чтобы поставить его на стол, Дэн поразился красоте предмета — он изображал орла, застывшего в полете и изготовленного из тончайших ломтей чего-то прозрачного. Неужели придется есть это произведение искусства!
Танака откашлялся. Он сдержанным тоном произнес несколько слов, которые вызвали одобрительные покачивания головами со стороны всех гостей, кроме Дэна.
— Речь идет о японской пословице, мистер Форрест, — разъяснил Танака. — «Те, кто едят фугу, дураки. Но, — он поднял указательный палец, — те, кто не едят фугу, тоже дураки».
Итак, эта скульптура птицы была фугу.
Внешне она выглядела безобидной. Блюдо подали почетному гостю. Мистер Синжи с какой-то поспешностью положил себе на тарелку несколько ломтиков. Мистер Йойо был вторым. Потом мистер Ацуи. Тот передал блюдо Дэну. Делать было нечего. С помощью своей неуместной вилки журналист сбросил на тарелку несколько безобидных на вид ломтей из развернутого крыла орла, потом передал блюдо мистеру Йойо.
Дэн едва сдержал дрожь. «Сегодня на гроб его я положил руку…» «Тебе бы стоило почитать побольше, Форрест!»
Шесть пар глаз уставились на него. Он выдавил улыбку и откусил от ломтика.
«У ворона, — прочел где-то Дэн, — был вкус курицы». У гремучей змеи был вкус курицы.
У фугу был вкус курицы, выкормленной рыбой. Нежное и жирное мясо, но без особого вкуса. Что-то вроде желе из курицы. Все равно, что есть курицу. И все же было нечто возбуждающее в том, что он ел блюдо со столь зловещей репутацией.
Ну и что. Он проглотил второй кусок. Люди за столом одобрительно закивали. И больше всех кивал динамичный мистер Синжи — ему буквально не сиделось на месте.
И вдруг он перестал двигаться, окаменел. Он уставился на стену поверх бронзовой головы мистера Соду. Все перевели взгляд на него.
Дэн читал, что руки и ноги человека, отравившегося фугу, поражаются параличом. И голосовые связки. Мозг работает как обычно, затем останавливается дыхание.
Мистер Синжи буквально следовал сценарию. Он широко открыл рот. Его дыхание все учащалось. Потом исчезло. Глаза его закатились.
И он упал навзничь.
Первая реакция Дэна была циничной. Ну полноте, господа. Все это ради меня? Он ждал, что мистер Синжи вдруг вскочит, а присутствующие засмеются, радуясь, что сумели разыграть наивного американца с помощью древней японской шутки.
Мистер Синжи неподвижно лежал на татами.
Второй реакцией Дэна, журналиста скандального листка, была мысль о статье, которую он напишет для «Индикатора».
Хозяин ресторана вызвал «скорую помощь». Дэн — своего кузена Роя. Они прибыли одновременно. Покойный мистер Синжи («Умер как положено», — справедливо заметил Рой) был тщательно осмотрен медэкспертом, сфотографирован, уложен в мешок, который застегнули на молнию. Рой по одному пригласил всех участников обеда в гостиную. Первым был Танака, последним — Дэн.
Когда Танака вышел и, проходя мимо Дэна, шепнул: «весьма огорчен», Рой высунулся из-за двери и рявкнул:
— Здесь нет переводчика?
Помощник официанта, сохранивший спокойствие среди всеобщей паники, воскликнул:
— Я могу помочь!
И засеменил по направлению к гостиной.
С десятиминутным интервалом в гостиной побывали Йойо, Соду, Ацуи и Ходжо. Выходя, каждый надевал с мраморным лицом свою обувь. Наконец настала очередь Дэна. Он сбросил мокасины и вошел. Снова садиться на корточки на татами было сверх его сил. Он был уверен, что такая мысль даже не пришла в голову Роя, а потому они оба остались на ногах и принялись расхаживать по комнате. Рой, который не снял тяжелые кожаные полуботинки, громко топал по татами. Он напоминал ротвейлера, был крепко сбит, приземист, но реакция у него была хорошая. Дэн был выше его сантиметров на десять.
— Ну как дела? — спросил Рой.
— Ничего, кузен. Идут.
— Никаких проблем… с…
Рой не окончил фразу.
— Трезв, как верблюд из пословицы.
Дэн окинул взглядом стол, с которого унесли все.
— Куда делись улики? — спросил он.
— Все блюда и утварь увезли в лабораторию. Что ты думаешь об этой истории?
— Очевидный вывод — это фугу…
Дэн бросил вопросительный взгляд на Роя.
— Да. Танака объяснил мне, что такое фугу. Продолжай.
— Похоже, повар был не столь квалифицирован, как утверждал наш хозяин. Блюдо предложили гостям, а несчастный гурман попал на отравленный кусок.
— Ох уж эти писатели, — проворчал Рой. — Ты видишь эту историю в таком свете? Неумелое приготовление и невезение?
— Так должны подумать все.
Рой сунул руки в карманы своих слишком широких брюк. Татами заскрипел от возмущения, когда он снова принялся расхаживать по гостиной.
— «Должны». Ты так сказал?
— Слишком хорошо подготовленная мизансцена, — ответил Дэн. — Танака приглашает главного редактора газеты на обед в честь собственного восьмидесятилетия, разведя мосты несколько лет назад, потом…
— Главного редактора? Ты поднялся по служебной лестнице?
— Нет, я заменял Чарли. Они с Танакой познакомились в Японии во времена Макартура.
— И ты думаешь, он хотел, чтобы Чарли стал свидетелем «несчастного случая» при том, что это было убийство?
— Чарли думал, что Танака мог пригласить его из-за того, что он обесчестил его сестру в сороковых годах.
— Я понял, что они друзья.
— Да, за исключением истории с его сестрой.
Дэн тоже принялся расхаживать взад и вперед по другую сторону стола.
— Однако, если бы речь шла о мести, — вновь заговорил он, — то, увидев, что вместо него явился я, Танака бы отменил то, что приготовил для своего старого друга. Устранить меня вместо него не было столь приятно.
— Да, но это все-таки крепко попугало бы Чарли. Мы знаем оскорбленных колумбийцев, которые уничтожали целые семьи. Для западного человека вся месть обычно сводится к удару кулаком в челюсть. Предположим, что отравленная рыба была предназначена тебе, но ошибочно попала в тарелку Синжи.
— Нет, невозможно, Рой. Девушки не обслуживали нас персонально. Мы передавали блюдо друг другу, а Синжи положил себе первым.
Рой хотел было облокотиться о перегородку рядом с дверью, но вовремя заметил, что она из бумаги, и вновь принялся расхаживать по гостиной.
— Что ты вытянул из остальных четырех гостей? — спросил Дэн.
Рой пожал плечами.
— То, что официант сказал мне. Надо повторить допрос в присутствии переводчика полиции. Ни один из четырех не говорит по-английски, или они решили ничего не сообщать сыщику из криминалки.
