Интересная логика, всегда отмечал я на этом месте.
— …Ты просто не видишь тех, кто сейчас в Парс-Здаале, тех, кто наблюдает денно и нощно за нами! Разве можно покинуть их, порвать нить, пуповину, связывающую нас с ними? Разве на земле предков может быть плохо?!
— Нужно собрать совет, — уклончиво ответил я.
Вождь задумчиво потер свои уши, которые у аборигенов, длинные и узкие, с характерным «пяточком» мочек, достигают скул. Сей же жест означал усиленную умственную деятельность.
— Надо подумать, — наконец, сказал он. — В нашей деревне эниала дартохенов больше нет. В Сиалпене тоже. В Тритуре их и не было никогда, больно они уж далеко от этих мест…
Перечислить остальные пять деревень Ритер-Не не дал мальчуган, ломившийся напролом через кусты. Он подлетел к нам и, с вытаращенными от страха глазами, начал оказывать формальные знаки внимания — сначала вождю, а потом и мне, как «Могучему и Мудрейшему Человеку-с-Неба», толком не отдышавшись и запинаясь на каждом хвалебном слове. Пот градом катил с него, заливая раскосые ярко-желтые глаза с узким вертикальным зрачком, как у земной кошки.
— Инетаны! Инетаны идут… — наконец, полепетал, захлебнувшись собственной слюной.
— Как?! Откуда?! Сколько?! Кто?! Что?!
Мы вскочили.
— Прискакал гонец дартонехов, говорит, целые их полчища идут с юга, из пустыни! Они скоро будут здесь!
Инетаны — очень опасные хищники, размером более метра, по виду напоминающие земных громадных скорпионов. Они имеют небольшую мерзкую головку с шестью маленькими глазками и пасть, усеянная режущими пластинами, светлый чешуйчатый покров, как у броненосца и восемь конечностей. И это, не считая клешней, свободно перекусывающих палец или среднюю по толщине палку. Сзади у них располагается жалящий хвост, разумеется, ядовитый, но и одного его удара хватает, чтобы выдрать из жертвы солидный клок мяса. В общем, ужасная тварь.
Обычно они держатся небольшими группками дальше к югу, к горячим пескам, периодически совершая набеги на флору и фауну северных, более влажных районов. В голодные же или засушливые годы, как этот, они собираются в гигантские стаи на подобие саранчовых и мигрируют в более перспективные земли. И тогда горе тому, кто встретится на их пути… На второй год моей клондайковской робинзонады я стал невольным свидетелем такого переселения, но оно, слава Богу, прошло несколько в стороне от здешних мест. Сейчас же рассчитывать на такое везение было бы не совсем благоразумно.
Мы опрометью бросились к деревне, и уже на подходе к ней поняли, что в ней творится что-то неладное. Инетаны! Они были уже здесь! Несколько особей молнией прошмыгнуло между домов, из окон которых на нас испуганно смотрели побелевшие лица женщин и детей.
А на центральной площади вовсю шла битва. Милатохены, сбившись в кучу, яростно отбивались длинными копьями и остро отточенными обсидиановыми топорами от пяти или шести тварей, окруживших их. Несколько аборигенов уже погибло, но и недвижные тушки гигантских насекомых, обагрив многострадальную землю милатохенов рыжей кровью, усеяли ее, показав путь продвижения хищников.
Ритер-На взревел и, выкрикнув несколько непонятных мне слов и выхватив топор у одного из воинов, ринулся в самую гущу, сразу же разрубив одного инетана пополам. Я не отставал от него — подобрал оброненное кем-то копье и последовал в гущу событий.
Признаюсь, было страшно. Аборигены любили рассказывать долгими темными вечерами всякие страхи про этих тварей, но тогда я не задумывался над этим. В такой свалке было важным не проткнуть своего — на моих глазах Каира, высокий медно-красный воин со скрученными в высокий колтун волосами, по неосторожности отсек своим топором ухо своего соседа, кажется, Папареле, пытающегося поддеть копьем особо изворотливого инетана.
Не скрою, я также уничтожил одну бестию, удачно загнав ей копье прямо в голову, в мягкое место между ушным отверстием и рядом глаз.
В считанные минуты все было кончено. Деревня понесла достаточно большую потерю — на площади полегло пять воинов, но еще двое корчилось в предсмертных муках, отравленные ядом чудовищ, которых, в свою очередь, было уничтожено более дюжины.
Ко мне, надрывно дыша и потрясая топором, с которого капала яркая кровь, подскочил Ритер-На.
— Поль! Поль! Они самки! Самки! Понимаешь?!
— Самки? — я недоуменно поглядел на все еще конвульсивно подрагивающую тушку хищника.
— Ну, да! Видишь, они какие темные, шип на хвосте мелкий и сильно изогнут кверху, а клешни очень крупные! И эта бахрома вдоль панциря…
Если и были какие-то отличия, я их не знал, ибо видел инетанов в своей жизни всего несколько раз.
— Ты хочешь сказать, что…
— Да! — его лицо приняло выражение безраздельного отчаяния.
Нам мог прийти полный каюк. И я сразу же вспомнил один из своих планов, который пришел как-то мне в голову после очередной басни милатохенов об инетанах. Тогда это была просто мечта, безрассудная идея, но сейчас выбирать и выдумывать какой-либо другой план спасения просто не было времени.
— Мне нужна живая самка! — заявил я. — Слышите?! Нельзя терять ни минуты!
Теперь Ритер-На удивился, едва не выронив топор, а воины недовольно зароптали, ибо хороший инетан — мертвый инетан…
— Но зачем, о всезнающий Поль?!
— Объясню потом! Необходимо поймать ее в клетку для ллалов, наверняка где-то поблизости они еще бродят! Я отведу самцов от деревни! Понимаешь?! Быстрее, Рит!
— Слушайте! — рявкнул вождь. — Принести клетку для ллалов и все на поиски самки! Род Кул-Зека, в дозор, следить за приближением инетанов! О, Великая Маала, Поль, что ты задумал?!
Не отвечая, я бросился с несколькими воинами вдоль улицы, в конце которой тут же мелькнул силуэт твари. Они ужасно ее боялись, но вождя ослушаться не смели.
— Не представляю, как мы ее поймаем! — крикнул мне толстый Нек, смешно подбрасывая на бегу колени.
— Накинем сеть, которую мы используем для зухов и брахов, затащим в клетку. В крайнем случае, попробуем оглушить. Может, шип отрубим, хотя это нежелательно, — отвечал я. — Зайди за сетью!
Нек нырнул в ближайшую хижину, а мы выскочили на небольшую полянку, по бокам которой росли ветвистые кусты, у которых в угрожающей позе встало два инетана, воинственно щелкая клешнями. На подрагивающих шипах, венчающих суставчатый хвост, скопились крупные мутные капли смертоносного яда.
— Стоять! — приказал я. — Ждем Нека.
Милатохены остановились, растянувшись в шеренгу, чтобы не дать тварям уйти, морщась и закрывая ладонями уши — самки издавали сильный ультразвук, который воспринимали аборигены, но я, по счастью, нет. Именно на это свойство чудовищ, а так же на издаваемый самками сильный запах я возлагал свои надежды.
Через несколько мгновений появился толстяк с плотной двойной сетью, и инетаны тут же кинулись в атаку. Все произошло очень быстро — одного сразу же зарубили топорами, так как он слишком близко подпрыгнул к аборигенам и даже успел сильно поранить одного воина, но на второго все-таки накинули сеть. Тварь, запутавшись в ней своими многочисленными конечностями, жутко верещала, перейдя в слышимый мне диапазон, извивалась и рвала сеть, но, слава Богу, подоспела команда Ритер-Ны с большой клеткой для ллалов — диких злонравных животных типа кабанов, которых милатохены пытаются приручить на благо племени.
Мы повредили самке инетана клешни, чтобы она не раскрошила клетку и совместными усилиями, поддев ее копьями и дубинами, затащили тварь внутрь, плотно и надежно закрепив дверцу. Животное бесилось, прыгало, каталось по полу, беспомощно шевелило изуродованными клешнями, разбрасывая обрывки сети по клетке, но толком ничего поделать не могло. Аборигены, столпившись рядом, благоговейно смотрели на нее, издавая победные крики и потрясая оружием. Когда я удостоверился, что первая часть моего плана удалась, я приступил ко второй.
— Рит, — позвал я вождя, также не отводившего глаз от эффектного зрелища, — охраняйте это чудовище, я сейчас подъеду на краулере!
