Здравствуй жена, здравствуй дочка. Наконец-то я вернулся из этого паскудного мира. Вячеслав Иванович приподнял голову. Он лежал на больничной койке. Жена ласково надавила рукой на лоб мужа.

– Лежи милый, лежи и не шевелись. Ты вчера упал с крыльца и сломал себе ребро. Через недельку тебя выпишут. В больничное окно врывался летний теплый ветерок, и ласковые солнечные лучики прыгали по белым строгим стенам палаты, оживляя их желтыми яркими пятнами.

– Ксюша, милая, пошли домой, я не хочу здесь лежать. Мне по силам дойти пешком. Я только что это доказал.

Но родные почему-то не слышали его. А он шевелил губами и старался кричать как можно громче. Его никто не слышал. Подошли врачи и стали ощупывать его тело. Борл так хотел их оттолкнуть, но руки не слушались.

Один из врачей стал трясти его за плечо. Отчего усилилась боль в боку.

Вячеслав Иванович открыл глаза. Никак не мог понять, где он и что с ним. Сон оставил приятные воспоминания о прошлом.

– Нам пора, вы проспали около суток. До свадьбы Лены – Финеры осталось меньше четырех часов.

Все начали спешно собираться. Роман-Элум принял важное для себя решение лететь с ними. Предыдущей ночью он отвез сына к сестре, которая жила в спальном районе Теплого Стана.

Последний раз оглянулись на двери магазинчика с висящей на ней табличкой ' В магазине ремонт, приношу извинения за неудобства'. На протяжении многих месяцев этот уютный угол давал им надежный кров и укрытие. Придется ли им когда нибудь вернуться сюда? Направились к гаражам. К счастью эти строения находились недалеко от Сокольников в районе Колодезной улицы.

Вот он красавец плазмолет. Створки крыши раскрылись, и машина резко взлетела над городом, над улицами, кишащими народом. Алексей Васильевич-Фовас умело управлял машиной, и они стремительно летели в сторону Церберии. Вячеслав Иванович напялил на себя оболочку начальника департамента и включил насос. Роман-Элум-Элум с удивлением взирал на весь этот карнавал. Борл со смехом взял в руки огромный член Полезного и стал стучать им по спинке кресла. Все весело засмеялись. Затем он натянул поверх куклы брюки, рубашку и костюм. Это был настоящий, один к одному, важный чиновник.

Церберия находилась за городом, сразу за спальным районом. Высокий двадцатиметровый забор огораживал огромную территорию. Внутри строгими рядами располагались полукруглые сферы- казармы. Посередине площадка, на которой стояли несколько плазмолетов. Здесь и приземлились.

К ним подбежал дежурный Цербер. Вячеслав Иванович, вжившись в роль крупного чиновника и понимая, что пути к отступлению нет, грозно приказал чудовищу привести к ним Герундиса и его невесту. Прошло минут пятнадцать, казалось – целая вечность. Напряжение возрастало. Алексей Васильевич до посинения пальцев держал стартовый рычаг и был готов в любую минуту привести машину в действие. Наконец они увидели ее, идущую в сопровождении человеко-обезьяны. Все, кроме Борла, спрятались за спинками кресел. Когда парочка приблизилась, Борл заорал на Цербера, почему тот расслаблен, а не стоит по стойке смирно. Герундис вытянулся перед чиновником, как только мог.

– Я вынужден временно забрать Вашу невесту в департамент, для выяснения некоторых обстоятельств. У нас есть предположение, что она связана с ЗАРАЗНЫМИ.

Трусливая обезьяна отодвинулась от девушки. Цербер не мог в силу своего генетического кодирования ослушаться руководства, и обязан безоговорочно подчиняться законам государства.

– Но я же потратил на эту самку столько личных денег и продуктов.

– Мы компенсируем ваши расходы и еще выплатим премию, если подозрения подтвердятся.

Животное заискивающе улыбнулось и склонило голову в знак покорности.

– Финера, приказываю тебе сесть в машину. Кстати, Герундис, а вы случайно не посвящены в планы этой заговорщицы? Вас я тоже желал бы увидеть в департаменте,- при этом со страхом подумал, не переигрывает ли он? Вдруг этот страж согласится лететь с ними. Тогда придется его пристрелить. Вот только пока эта туша издохнет, она искромсает весь плазмолет и всех находящихся на борту. Но Цербер в страхе попятился назад. И стал горячо отрицать свою осведомленность о планах врага общества. Поплел несусветицу о том, что девушка, наверное, хотела отравить стражей порядка и втерлась к нему в доверие и напросилась пожить в Церберии. Лена-Финера с недоумением и презрением наблюдала за своим женихом. Потом резко запрыгнула в заднюю дверь плазмолета, при этом выкрикнула 'лучше смерть, чем быть женой этого придурка'. Машина резко взмыла вверх, обдав жаром плазмы растерянную обезьяну, и направилась к центру города. Это был необходимый маневр, чтобы Церберы не заподозрили неладное. В темной кабине Лена-Финера разглядела Роман-Элума. Из-за высокой передней спинки она не могла видеть пилота. Глаза ее расширились. Господи, неужели и его тоже арестовали. Едва шевеля губами, прошептала: 'Роман-Элум, а вас за что? Где Галамас?'. Едва сдерживая смех, тот прижал указательный палец к губам: 'Тсс, а то услышит' и показал глазами на чиновника. Голова этого урода упиралась под самый потолок плазмолета.

– Отставить вопросы, – грозно прорычал начальник департамента и повернулся к сидящим сзади. Одной рукой повернул на шее какой-то обруч, и голова безвольно легла на собственную грудь. В месте расположения шеи образовалось большое отверстие. Лена-Финера застыла от удивления и ужаса. Из черной дыры показалась вторая голова. 'Гидру я еще среди них не видела' – промелькнула мысль. Но, увидев, кому принадлежит эта важная часть человеческого тела, ахнула от удивления. Кабина взорвалась от общего гомерического хохота. Девушка пришла в себя и кинулась обнимать мужчин. Затем встала во весь рост и заглянула за спинку пилота.

– Боже мой, какое счастье, мы все вместе. А я то думала, что мне конец. И не избавлюсь я от этого дьявола Герундиса. Правда, эти два дня он очень хорошо обращался со мной. Когда Церберы привели, вернее, принесли меня в свое стойбище, то жених вызвал своего напарника на поединок за то, что он оскорбил меня около магазина. Тот долго отпирался и пытался уладить ссору. Видно чувствовал, что слабее Герундиса. У этих человеко-обезьян отказ от поединка равноценен изгнанию. Мне было страшно. Вдруг противник победит. Я останусь в этом аду одна без всякой защиты. Битва была недолгой. Впервые, я увидела их страшную нечеловеческую силу. Дрались они в спортивном зале на кулаках при полном стечении Церберов, находящихся в это время в городке. Это было что-то! Герундис двумя ударами в район горла противника сломал ему кадык. Тот захрипел и упал на пол. И тогда мой жених стал буквально разрывать его на части. Затем вырвал у него сердце и сожрал, а мне в качестве сувенира преподнес ухо противника. Меня прямо там и стошнило. Видели бы вы его глаза сразу после боя. До сих пор не могу поверить, каким он был напуганным и жалким в присутствии высокопоставленного чиновника.

– Выходит у Церберов поощряются бои между собой?

– Во всяком случае Герундиса никто не наказал.

Девушка закончила свой короткий рассказ и стала смотреть под ноги. Внизу проплывала Москва. Она почти ничем не отличалась от того города их родного мира. Не видно было только Москвы-Реки. На месте бывшего русла тянулась широкая дорога и по ней брели нескончаемые толпы народа. Алексей Васильевич – Фовас повернул рычаг и плазмолет устремился на юго-восток в сторону Самары. На горизонте забрезжил рассвет. Нужно было срочно покидать столицу Афроевразиании. В оцепеневшем городе они могли оказаться на виду и нарваться на военно-воздушный патруль. Городские кварталы тянулись бесконечно. Когда достигли новых спальных районов, счетчик показал, что пролетели они больше чем двести пятьдесят километров. Выходит, эта столица в пять раз крупнее той Москвы. Лена-Финера была шокирована зрелищем мириад огней трехсотэтажек. Она насчитала пятнадцать колец жилых массивов и сбилась со счета.