- Конечно, буду. Ведь мелкие вырастут и станут опасны для меня…
- Э-э, брось, - махнул Стас рукой, - масштаб не тот. Тем более, опасности они на
самом деле представлять никогда не будут, потому как обречены! Ты же видел Рэй, они почти
все дегенераты, олигофрены. Я… я не знаю, что с ними произошло, прямо какая то инволюция
на миллион лет назад всего лишь в течении двух поколений! Это невозможно, невероятно, но
это факт! – огонек плясал у него в руках.
Рэй забеспокоился, как бы его пожилому товарищу не стало плохо. А тот, подкурив
вторую сигарету, продолжил:
- Знаешь, в детстве я смотрел одну передачу про пеликанов. Да, про этих прикольных
птичек. Они где-то в Центральной Африке устроили гнездования вокруг одного небольшого
озерца и вывели потомство. И все у них было прекрасно: вода, рыба и иные прелести жизни.
Пеликанчики росли и уже стали почти как их мамы и папы, только летать еще не научились.
Так вот, - он сделал глубокую затяжку и на мгновение задумался.
- Так вот, - повторил он, - пришла засуха на ту землю. И озеро высохло. Вчера еще
было, а сегодня не стало, тю-тю. Что оставалось взрослым пеликанам, они были со своими
птенцами до последнего, а потом улетели.
- И птенцы погибли, - закончил за него Рэй.
- Да, погибли. Но не сразу. После того как взрослые улетели, пеликанчики
построились в ряд, точь-в-точь как солдаты на марше и отправились через пустыню. Они шли
97
несколько дней, а камера бесстрастно показывала мне и миллионам других зрителей как один
за другим птенцы падают и больше не поднимаются. Я плакал и спрашивал у мамы, почему
съемочная группа не помогает им. Мама сказала тогда, что это такой закон природы.
Последний птенец выдержал дольше других. Он шел еще почти сутки, но, в конце концов,
тоже упал под палящим солнцем. Вот такая вот грустная история, - Стас затушил сигарету и
комната снова погрузилась во тьму.
- Как думаешь, - голос Стаса уже звучал с его спального места, - кто будет последним
птенцом, Леха или Ляля?
- Ты серьезно?
- Они вымрут, Рэй, рано или поздно. Я уверен, что большинство из них не смогут
иметь детей. Ты же видел, у них какой-то генетический сбой. Они обречены. Бедные, бедные
дети, - он с горечью повторил прозвучавшую уже сегодня фразу. Затем, уже жестким
уверенным голосом, добавил:
- Нам надо уезжать, Рэй! – он включил фонарь, посмотрел на Рэя. – Лучше сейчас.
И начал застегивать куртку, взял прислоненный к стене автомат.
- Что ты смотришь на меня? Пошли отсюда! Поехали…
- Стас, ты же сказал пару дней…
- К черту, что я там говорил! – он подошел вплотную к напарнику, приблизил лицо,
хрипло прошептал:
- Если я задержусь здесь, хотя бы на день… хотя бы на день, - он покачал головой,
резко встал. – Поехали!
Рэй, не ожидая от самого себя, ответил напарнику громко, категорично:
- Нет, Стас, мы никуда не поедем сейчас. Это херня какая-то, мы впервые повстречали
людей, а ты хочешь вот так через несколько часов уехать, не попрощавшись? Мы обязаны
побыть с ними хотя бы день…
- Щенок ты еще, сосунок, - прервал его Стас, - тебе сколько? Двадцать четыре? А мне
пятьдесят один. Ты знаешь, что такое прожить в полной изоляции двадцать шесть лет? Ни
хрена ты не знаешь! Все мои мечты, надежды о семье и детях давно протухли в том проклятом
«Центре»! – он пнул по стулу так, что тот отлетел к противоположной стене. – Вставай, я
сказал! И автомат не забудь!
И он, не оглядываясь, подсвечивая себе фонарем, вышел из комнаты. Массивная
железная дверь коротко взвизгнула давно несмазанными шарнирами. На мгновение Рэя
обуяла ярость, но он тут же погасил ее. Нет, Стас по-своему прав, нельзя давать им надежду.
Либо остаться навсегда, либо уехать прямо сейчас. Он включил фонарь и, вскочив на ноги,
схватил оружие, сумку и вышел за напарником, шаги которого уже затихали в дали.
«Волк» стоял на том же месте подсвеченный желтоватой луной, похожий на
миллионы машин брошенных по всей земле. Но это было лишь иллюзией, луч фонаря осветил
запыленные, кое-где заляпанные грязью бока и обводы броневика, чуть съеденную резину
мощных протекторов. Этот хищник был готов к дальнейшему странствию, он спокойно
ожидал двух людей, словно знал – они придут, они вернутся почти сразу. Этот пейзаж
состоящий из броневика, луны и мертвых построек заставил на мгновение отвлечься от
мрачных мыслей. Стас залюбовался этим красавцем. Сколько еще на свете осталось машин
способных хотя бы просто завестись.
98
Сзади хлопнула входная дверь в коллектор. Часовой, мальчишка лет десяти, уже
ростом с Рэя, щуря чуть косящие заспанные глаза, молча, выпустил его. И запер дверь за
странными взрослыми на тяжелый засов. Рэй подошел к Стасу, тот взглянул на него:
- Ну, что, поехали дальше. И да простит нам бог прегрешения наши.
Подойдя к автомобилю, они увидели лежащего на старом замызганном ковре Леху.
Тот, обхватив автомат, словно детскую игрушку, свернувшись калачиком мирно сопел
гигантскими ноздрями в тишине теплой ростовской ночи. Стас тихо окликнул его:
- Леха.
Тот, вскочил, словно ужаленный и направил, было, дуло автомата на них, но вовремя
одумался, заулыбался щербатым ртом:
- Как деыа? –прогундосил гигант.
- Хорошо дела Леха, хорошо, – ответил Стас и подтянувшись на цыпочки похлопал
того по плечу. – Ты иди, поспи к себе, мы тут сами покараулим, хорошо?
- Хауашо, я пошел пать. Ваша смеэа щас.
Он махнул нереально большой ладонью и,сутуля могучую спину, направился к
коллектору. В кабине было душно, и Рэй открыл окно. Снова зарядил дождь, забарабанил
крупными каплями по крыше. Рука легла на ключ зажигания.
- Погоди, - сказал Стас глухим голосом, - покурю… напоследок.
Он чиркнул зажигалкой, дурманящий дымок медленно потянулся к открытому окну.
Так они сидели минут пять, в молчании под шум дождя. Каждый думал о своем. Стас курил
медленно, словно тянул время. Наконец, сигарета, скуренная до фильтра, исчезла во мраке.
Рэй повернул ключ. Оборотистый ЯМЗшный движок разорвал звенящую тишину безлюдного
города. Вспыхнули фары.
- Черт побери, пеликанчики… - застонал Стас.
Рэй опешил. Перед автомобилем стояли дети. Вышли пожалуй все. Они стояли молча,
безоружные, прикрывая лица от слепящего света, преграждая выезд. Отделилась худенькая
фигурка, подошла к машине со стороны водителя. Черные глаза мокрые от дождя или от слез,
не разобрать. Волнистые волосы распущены, уголки чувственных, почти женских губ
печальны опущены. Она вытянула шею, заглядывая в салон, обнажив волевой подбородок и
острые скулы. Рэй включил свет в салоне и опустил стекло.
- Извини, Ляля, что не попрощались, - в горле внезапно пересохло, он с усилием
сглотнул. – Если мы найдем других людей, взрослых, то обязательно вернемся за вами. Да
если и не найдем, то все равно приедем обратно. Так что ждите и давайте держитесь здесь,
ладно?
Он попытался улыбнуться и даже подмигнул ей, мол, все будет хорошо.
Ляля долго смотрела на него. Приоткрыла рот, будто что-то хотела сказать, но в
последний момент передумала, прикусила губу. Молчание затягивалось, все было понятно без
слов.
- Нам пора ехать дальше Ляля, - сказал Стас
- Вы, правда, вернетесь? – она скривила лицо, еще немного и брызнут слезы.
- Да! Обещаем!
- Будьте осторожнее с пидрами. Они очень злые.
Она хотела еще что-то добавить, но в этот момент со стороны главных ворот
послышался металлический лязг. Она резко повернула голову в том направлении и закричала.
Дети отхлынули от автомобиля, бросились обратно к коллектору.
