Литмир - Электронная Библиотека
A
A

Понятно, что при раннем капитализме рыночные силы заставляли участников чувствовать себя стадом овец, которое гнали снег, дождь и другие стихии. (В этом отношении важнейшее достоинство рынка состоит в том, что он заставляет людей добровольно делать то, что нужно для наилучшего распределения ресурсов.) По этой причине времена меркантилистского капитализма, вероятно, не были особенно счастливыми. Но с пришествием современных обществ участники экономики впервые получили возможность в массовом порядке придумывать и отыскивать новые способы производства и новые продукты, а также строить новые карьеры. Люди получали возможность найти для себя захватывающую работу, вести сложную и интересную жизнь, развивать свою личность. Корпоративизм подавил все эти индивидуальные возможности, заставив участников выпрашивать разрешение на вступление в определенную отрасль или же, как в некоторых случаях, втираться в доверие ради выхода на определенный рынок или приобретения каких-то фирм. Следовательно, это была репрессивная система. Идея корпоративизма стала основанием для систем с разным уровнем тоталитаризма (если использовать термин, принадлежащий самому Муссолини), который превратил большинство участников обратно в стадо овец.

ГЛАВА 7:Оценка соперников по их собственным критериям

Курица — мудрейшее из творений животного мира, поскольку она не кудахчет, пока не снесет яйцо.

Авраам Линкольн

КАКИХ успехов добились соперники современного капитализма — корпоративизм и социализм? Ранее было показано, что Германия Бисмарка, располагавшая некоторыми элементами корпоративизма, развивалась неплохо, хотя трудно сказать, в какой мере ее успех определялся корпоративизмом. Корпоративистские экономики Муссолини и Гитлера оправились от национального кризиса не быстрее американской и британской экономики. Но что можно сказать о новом корпоративизме и новом социализме, существующих с середины 1960-х годов по наше время? Теперь мы готовы изучить их последствия и результаты, сложившиеся в последние полвека.

В этой главе рассматривается вопрос о том, удалось ли неокорпоративистской и неосоциалистической экономикам достичь тех результатов, на которые они претендовали. В следующих главах мы перейдем к обсуждению критерия оценки эффективности экономики, который радикально отличается от того, что принят в корпоративистской и социалистической мысли. Но сначала нужно показать, что социалистическим экономикам не удалось достичь социалистических целей, а корпоративистские не смогли добиться корпоративистских выгод.

Социализм: претензии и эмпирические данные

Под социализмом могут иметься в виду разные вещи, однако самое главное — это общественная собственность на ряд предприятий: экономики с большей государственной собственностью обычно считаются более социалистическими, чем с заметно меньшей государственной собственностью. В базовом варианте социализма государственные предприятия охватывают лишь сферу здравоохранения, образования и некоторых отраслей страхования, тогда как в экономиках с сильным креном в сторону социализма государственная собственность распространяется гораздо шире.

Поэтому нам понадобятся данные, с помощью которых можно будет проверить социалистическую убежденность в том, что государственная собственность повышает экономическую эффективность. К счастью, данные по целому ряду государственных предприятий начали поступать еще два десятилетия тому назад. Оценки доли валового внутреннего продукта (ВВП), произведенного государственными предприятиями, были опубликованы в 1995 году в исследовании Всемирного банка «Бюрократы в бизнесе» (Bureaucrats in Business). Если брать развитые экономики, которыми мы здесь в основном интересуемся, то в 19861991 годы доля ВВП, произведенная государственными предприятиями, составляла 10% во Франции, 7,1% в Германии, 5,6% в Италии, 4% в Испании, 3% в Великобритании (тогда как до Тэтчер — 5,9%) и 1% в Америке. (Также есть данные для менее крупных стран — Австрии (13,9%) и Португалии (14,2%).) Более широкая подборка стран была представлена в книге Бранко Милановича «Либерализация и предпринимательство» (1989), а несколько других стран были добавлены за счет использования доли общей занятости, а не продукта, приходящейся на государственные предприятия. Согласно этим подсчетам, охватывающим 1978-1983 годы, на вершине снова оказывается Франция, не слишком от нее отстают Италия и Австрия; потом идут Швеция и Финляндия; следом — Германия и Великобритания (до того, как Тэтчер сократила государственную собственность в следующем десятилетии); далее — Норвегия и Канада; потом — Австралия и Дания; наконец — Испания, Голландия и Америка. Полные данные см. в табл. 7.1.

Большинство защитников более или менее социалистической организации экономик — так называемых развитых экономик, которые могут отличаться, однако, как низкими, так и средними доходами, — подчеркивают доступность и устойчивость работы, которую такая организация якобы обеспечивает. Что касается устойчивости работы, они полагают, что социалистические предприятия более склонны нанимать и удерживать работников, которым грозит хроническая безработица, чем капиталистические предприятия; они также с большей готовностью удерживают работников в ситуации экономического кризиса, несколько сглаживая тем самым спады экономического цикла. Однако два этих тезиса, даже если они верны, не дают нам окончательных выводов, поскольку формирование новых предприятий в современном капитализме может создавать столько же новых рабочих мест, сколько теряется уже существующими предприятиями во время спадов.

Вера в то, что более социалистические экономики лучше справлялись с созданием рабочих мест, закрепилась в успешный период с середины 1950-х до середины 1970-х годов. Используя «стандартизированные» оценки безработицы, подсчитываемые ОЭСР, мы можем увидеть, что в Америке она составляла в среднем 4,4% в 1960-1973 годы. В европейских странах, которые считались относительно социалистическими, в этот период этот показатель удерживался на удивительно низком уровне: 0,8% в Германии, 1,3% в Норвегии, 1,8% во Франции и 1,9% в Швеции. (В Европейском экономическом сообществе в целом средний уровень безработицы в этот период составлял 2,6%.) Однако эта видимость низкой безработицы была разрушена в следующие десятилетия. К середине 1980-х годов уровни безработицы во всех западных странах стали значительно выше. У Европы не осталось запаса новых товаров и процессов, которые она могла бы «переносить» из других стран, так что предложение рабочей силы и инвестиции сократились. Америка испытывала более мягкое сокращение экономической активности, вызванное другой причиной — резким сокращением инноваций. (Об этом рассказывается в главах 9 и 10.) До 1995 года наиболее низкие уровни безработицы в крупных странах составляли: 5,6% в Америке, 6,5% в Голландии, 7% в Великобритании (1979) и 8,2% в Германии. Наибольшая безработица была в Испании (22%), Италии (11,7%) и Франции (10,3%). И в этом случае нельзя сказать, что более социалистические экономики продемонстрировали устойчивую тенденцию к более низкой безработице. На самом деле безработица в них могла бы быть гораздо выше, но они сдерживали ее за счет агрессивного вмешательства. В большинстве относительно социалистических экономик (в Германии, Финляндии,

таблица 7.1. Значение государственных корпораций и государственного сектора в некоторых странах ОЭСР

Страна* По доле ВВП (%) По занятости (%)
БОЛЬШАЯ ДОЛЯ (выше 15%)    
Франция (1982) 16,5 14,6
СРЕДНЯЯ ДОЛЯ (10-15%)    
Австрия (1978-1979) 14,5 13
Италия (1982) 14 15
Франция (1979) 13 10,3
Новая Зеландия (1987) 12 Нет данных
Франция (1973) 11,7 9,3
Турция (1985) 11,2 20
Великобритания (1978) 11,1 8,2
ФРГ (1982) 10,7 7,8
Великобритания (1983) 10,7 7,0
ФРГ (1977) 10,3 7,9
Великобритания (1972) 10,2 7,8
Швеция Нет данных 10,5
Финляндия Нет данных 10
НЕБОЛЬШАЯ ДОЛЯ (5-10%)    
Португалия (1976) 9,7 Нет данных
Австралия (1978-1979) 9,4 4
Дания (1974) 6,3 5
Греция (1979) 6,1 Нет данных
Норвегия Нет данных 6
Канада Нет данных 5
незначительная доля(менее 5%)  
Испания (1979) 4,1 Нет данных
Нидерланды (1971-1973) 3,6 8
США (1983) 1,3 1,8
54
{"b":"279745","o":1}