Бутылка перекочевывает к детективу.

− Это все мама. Она во всем виновата, − вдруг говорю я. Не знаю, что во мне сейчас говорит, алкоголь или обида на родителя, но я продолжаю: − Когда умерла бабушка, она начала злоупотреблять алкоголем. Мы если честно даже сначала не поняли, все начиналось так безобидно… − Я замолкаю и где-то с минуту молчу. − А однажды к ним в отделение с приступом аппендицита поступила тринадцатилетняя девочка… Мама сказала, что перед операцией сделала всего лишь маленький глоточек вина. Свалила все на трясущиеся руки. – Качаю головой. До сих пор вся эта история не укладывается у меня в голове. – Этот глоток и решил ее судьбу. Девочка умерла… Мать задела какую-то артерию, и бедная девчушка мгновенно скончалась.

− И…

Я вздыхаю.

− И для нас наступили черные дни. Бесконечный поток судебных исков. Семья девочки обращалась куда только можно. Прокуроры и адвокаты буквально захватили наш дом, а полицейские днями и ночами дежурили под окнами.

− Хм… Никогда не слышал. – Лени устраивается на бревне как можно удобнее. – И сестра ничего такого не рассказывала.

− Копы опасались не за то, что мать может сбежать, а за то, какую расправу могут учинить бедные родители девочки. – Все-таки стаскиваю с себя вымокшую курточку от спортивного костюма и снимаю футболку.

К черту Лени! Я уже в край озябла. Даже изрядная порция виски не спасает.

− И Твою мать не посадили?!

− Ее лишили лицензии и накатали огромный штраф. – Отбираю у моего собутыльника стеклянную тару и допиваю остатки. – Адвокат оказался профессионалом в своем деле.

− Оу-оу, леди! Вы так наберетесь. − Яркие отблески костра пляшут на лице Лени. Он тянется за второй бутылкой напитка, так предусмотрительно припасенной им, и свинчивает пробку.

− Леди? Сторм? – хмыкаю я. Выпитый алкоголь и чувство смертельной усталости кружит голову и мои слова, может быть, выговариваются не совсем твердо, но я почему-то чувствую, такой прилив храбрости, который не ощущала никогда. – А я-то думала, что на слове «Плюша», твой словарный запас заканчивается. – Швыряю пустую бутылку в кусты, поднимаюсь с бревна и стаскиваю с себя остатки мокрой одежды. Бросаю их на кусты к остальным вещам и снова устраиваюсь рядом с Ву.

− Раньше тебе шло это прозвище. − Лени лениво потягивает виски и следит за каждым движением моего захмелевшего тела.

− Раньше?

− Да… Когда я тебя только увидел, ты представляла собой нечто похожее на большую ванильную булочку.

От такого признания мои брови ползут вверх.

− Ванильную булочку?

− Угу. – Лени поднимается и подкидывает в костер остатки веток и высохшей листвы. Тысячи маленьких искр вспархивают в воздух. – Моя бабушка пекла такие каждое воскресенье. Мягкие, пышные, с умопомрачающим ароматом ванили. – Он вбирает в легкие холодный воздух ночи.

От его рассказов у меня резко сводит желудок, который находится без еды уже больше семи часов.

− А зачем тогда ты и твой дружок Пол, вечно обклеивали мой шкафчик фотками грязных свиней? Если я была похоже на плюшку, то зачем все это? Вы только и делали, что насмехались надо мной.

− Это же было весело, − он хихикнул. Мне на мгновенье показалось будто он скучал по всем тем шуткам и издевкам, что мы друг другу устраивали. Вернее, он мне устраивал, а я в свою очередь только и делала, что защищалась.

− Ничего веселого. Что могло быть смешного, когда ты мне на уроке математике все волосы оплевал жвачкой? − Я морщусь, вспоминая как мне пришлось состричь свои шикарные локоны.

Лени задумывается.

− Ах, да! – Детектив вновь улыбается и в его глазах играют огоньки. – Мы сидели позади тебя. Я соорудил что-то наподобие боевой рогатки. И каждый раз, когда ты правильно отвечала, я стрелял в твои волосы, только что разжеванной жвачкой. – Он делает наигранное движение пальцами, имитируя выстрел из того самого ненавистного мною оружия. – В конце урока твои волосы были прилично оплеваны, а у меня тогда безумно болела челюсть.

− Ага, а когда я увидела плоды твоих трудов, то думала, что сейчас возьму бейсбольную биту и размажу твою голову.

− Нет, это было бы точно не про тебя. – Лени вручает мне бутылку со спиртным.

− Конечно, я не могла оставить все как есть… – Забрав напиток, делаю большой глоток. – Я тогда пробралась в мужскую раздевалку, нашла твой ящик… − Еще глоток и Лени, бревно, кустарники с одеждой, костер начинает кружиться и вертеться.

− Ну ты Сторм даешь! – выкрикнул Ву. Эти слова последнее, что я слышу, перед тем как уплыть в небытие.

Глава 11

В себя я прихожу не сразу, и даже поначалу не осознаю где нахожусь, но когда я слышу прекрасную трель каких-то птичек, то на меня обрушивается удручающая реальность – я в лесу. В холодном, диком и зловещем лесу… Ну хорошо, может быть и не в зловещем, но в диком и холодном − точно.

− Ужасно выглядишь, − бубнит Лени, и я поворачиваю голову.

Ву сидит, прислонившись спиной к дереву и пытается раскурить сигарету. Возле него на моих джинсах уютно расположился его пистолет и телефон, который сейчас больше напоминает набор запчастей. Оглядываю Лени с головы до ног. Мне так и хочется съязвить что-нибудь по поводу его внешнего вида, но на ум ничегошеньки не приходит. Да в общем-то и приходить тут нечему; мой «добродушный» попутчик бодр, свеж (настолько, насколько это возможно в нашей ситуации) и уже одет в свою привычную одежду.

− Спасибо, − саркастично отвечаю, принимая сидячее положение. – Ты не мог бы отвернуться? – обращаюсь я к Ву, закутывая свое тело в верхнюю одежду.

− Вчера ты была менее стеснительной.

− А ты вчера был более доброжелательным, − сразу же отзываюсь я, на случай если он запамятовал.

Ныряю за кусты и принимаюсь надевать на себя одежду. И пускай она грязная и вся пропахла чем-то, больше напоминающем мне собачье дерьмо, но все же сухая.

− Ты знаешь куда нам идти? – Лени засыпает костер, загребая ботинком землю.

− Понятия не имею. − Просовываю шею в горловину футболки. – Но я знаю точно, что нам нужно найти воду, иначе ты потащишь мой обезвоженный труп.

− Пока ты спала, я немного осмотрелся. Чуть подальше течет небольшой ручеек. Конечно не родниковая вода, но думаю пить можно.

− Отлично!

Накидываю на себя свой плащ-безрукавку.

− Ну давай же… Черт тебя подери! – шипит Ву и мои глаза выглядывают из-за пышного кустарника.

− Что у тебя случилось? – Подхожу к Лени и вижу, как тот пытается включить сотовый.

− Этот больше нежилец, − констатирует он и с точностью баскетболиста отправляет телефон в сумку.

Я цепенею. От мысли, что мы остались здесь одни, да еще и отрезанные от мира − становиться плохо.

− А что, если мы никогда не выберемся отсюда? – раньше времени паникую я, складывая свое барахло обратно в саквояж.

− Не будь ребенком.

− Ребенком? Будто ты сам не боишься? – Щурюсь, подозрительно заглядывая в глаза Лени; пытаюсь отыскать в них хоть какое-нибудь чувство страха, но все тщетно.

Ву прищелкивает языком.

− Ну ты даешь.

− Что? Здесь запросто могут находиться какие-нибудь поселения каннибалов. Может они только и ждут, когда мы к ним заглянем на обед.

Лени изображает на лице что-то наподобие улыбки. Я конечно понимаю, что его развеселили мои слова, но вот мне, все это, не кажется забавным, я правда дико напугана.

− Да пошел ты. Когда тебя схватит людоед, я не буду тебя спасать. – Вешаю багажную сумку на плечо.

− Пойдем. Хм… Людоед.

Храбрый детектив Ву шагает впереди меня, прокладывая нам дорогу.

Через некоторое время мы оказываемся у ручья. От его сладкого журчания у меня сводит скулы.

− Боже, вода! − Мне так и хочется с разбегу плюхнуться в воду и пить, пить и еще раз пить, но я терпеливо подхожу к ней, опускаюсь на колени и зачерпываю ладонями столь живительную влагу.

− Надеюсь она не отравлена, − подмечает Лени. Только вот не знаю для чего; чтобы вновь подшутить надо мной или же он серьезно обеспокоен.