Он хотел защитить свою "хозяюшку" от окружающего мира. Хотел — и не мог.

И если он не может защитить ее полностью, то, по крайней мере, должен суметь исправить окружающую ее систему. Исправить так, чтобы тупая игровая логика виртуального мира перестала угрожать Мире. И всем остальным ко-нэмусинам, разумеется. Яна могла ошибаться в деталях — но она права в главном: эксперимент следует завершить, и завершить успешно. А как запустить систему в автоматическом режиме, не требующем ручного вмешательства, можно разобраться и позже.

И еще следовало окончательно определиться в своем положении в Академии-Си. Он всегда легко находил язык с детьми и подростками — но как товарищ, не как воспитатель. Его легкое беззаботное отношение к жизни и веселый нрав привлекали окружающих. С детства Палек без труда становился заводилой в играх и рискованных предприятиях, и товарищи подчинялись ему, признавая право на лидерство. Но он, неосознанно следуя своему приемному отцу, никогда не ограничивал их свободу. Он мог увлечь за собой — но не мог заставить других смотреть на мир своими глазами. А дети — даже подростки, несмотря на всю их пробуждающуюся самостоятельность — нуждаются в дисциплине. Они просто не обладают жизненным опытом, дающим понимание необходимости рутинных скучных действий. Нужен особый талант, чтобы заставить их делать то, что не хочется, не вызывая ненависти и отвращения к себе. Палек не питал иллюзий: таким талантом он не обладал даже близко. Следовательно, он не должен вставать на пути тех, кто его имеет. Необходимо придумать способ свободно существовать в Академии и влиять на окружающих, но в то же время не разрушать установленную в ней дисциплину. Как? Потом, не сейчас. Пусть пока мысль поварится в фоновом режиме.

Палек открыл две папки и подвесил их рядом. Две статичные картинки. На одной — принцесса Рита: хорошо развитые формы зрелой женщины, ничуть не скрываемые громоздким парадным платьем, пышные иссиня-черные волосы, скрывающие высокий лоб, довольно крупный, но соразмерный нос и пухлые розовые губы, миндалевидные черные глаза с длинными ресницами, тонко очерченные скулы, нежная ямочка на подбородке. На другой — Мира. Серо-стальные широко расставленные глаза и скулы северянки, слегка курносый нос, чуть топырящиеся уши, узкий подбородок и тонкие полудетские губы, волосы коротко острижены по дурацкой полувоенной моде Академии. С принцессой — ничего общего, если не считать цвета волос. И все же — все же они неуловимо похожи. Возможно, взглядом. У обеих — прищуренный, с явным вызовом и в то же время с тайной робкой неуверенностью в себе.

Одной — двадцать семь лет субъективного времени. Другой — пятнадцать. И если верить протоколам тестирования Бокува, обе — на одной ступени умственного развития. А значит, за пятнадцать лет своего пребывания в виртуальности ментально Рита повзрослела лишь на три года.

Ничего, подруга, мы тебя воспитаем как следует, мысленно пообещал ей Палек. Никуда не денешься. Вот только свяжу вместе кое-какие ниточки и придумает несколько учебных задачек…

Мелодично прозвенели колокольчики.

— Запрос на установку канала связи, — оповестил коммуникатор. — Инициатор — Биката. Решение?

— Принять.

Инженер возник от Палека на расстоянии вытянутой руки. С его ладони стекло и повисло в пространстве облачко мерцающего тумана.

— Держи, — сказал он. — Закончил я копаться в твоей площадке в первом приближении. Здесь результаты.

— Спасибо, Би, ты настоящий друг, — Палек переправил информационный пакет в архив и вызвал текст отчета на вновь созданный экран. — Ух ты… Силен ты писать. Тут же сотня страниц.

— Не я пишу, автосекретарь. Я только материалы скармливаю. Своими словами описать?

— Ага, валяй.

— В общем, площадка твоя — типовая игровая виртуальность еще из времен, когда Джао не успел изобрести Игру. Возможно, еще с живой Земли, с последних стадий.

— Дзи Игру не изобретал, он только прикладную социологию развил в нужную сторону.

— Не суть. Главное — что я не сумел найти по ней нужную информацию. Куча второстепенных деталей обнаруживается без проблем. Интерфейс дизайнера — как проектировать общество, как формулировать цели игры, методы генерации карты и полмиллиона типовых заготовок, базовые описания моделей физики, и так далее — пожалуйста. Но вот главного, спецификаций внутренних интерфейсов и формальных описаний игровых алгоритмов, нет. Или я не нашел. Сам понимаешь, миллионы лет Архив замусоривали тоннами никому не нужной информации, а ведением индекса никто толком не занимался. Найти в нем данные, не зная, что именно ищешь, невозможно. И потом, Архив все-таки рассчитан на Старших с их симбиотической связью с искинами. В оригинальных форматах я не ориентируюсь, а когда преобразуешь в понятные формы, они так раздуваются, что голова кругом.

— То есть совсем глухо? — разочарованно поинтересовался Палек. — И никак сломать нельзя? Би, мне позарез нужны полномочия супервизора. Права дизайнера мне мало помогают. Почти ничего нельзя сделать.

— А ты думал! — усмехнулся Биката, удобно устраиваясь в пустоте напротив него. — Слушай, организовал бы ты себе нормальный кабинет, что ли. А то висишь, как в киселе! В общем, порадовать тебя ничем не могу. Раз нет документации, придется ломать грубой силой. А чтобы применять силу, нужно знать, где именно. Я даже не знаю, где в пространстве находится фантомный носитель площадки. Судя по косвенным признакам типа задержек отклика по гиперканалу — где-то неподалеку от Текиры, но такое "неподалеку" подразумевает объем в несколько тысяч кубических светолет. Как хочешь, но без сотрудничества Яни дальше работать нельзя.

— С этим проблем больше не возникнет. Она сдалась. Ее теперь волнует уже не непредвзятый взгляд на вещи, а намечающийся коллапс системы. Ни она, ни Бокува не понимают, откуда мог взяться генерирующий портал посреди Цетрии. То есть в журнале событий он честно зафиксирован, но как появился — ни полслова. А в игровую механику прямо заложен запрет на активацию полноценного портала за пределами пограничной зоны Сайлавата. Глюки в системе пошли, что ли?

— Так, Лика, — Биката поднял ладонь, останавливая товарища. — Давай по порядку. Ты попросил меня решить конкретную техническую проблему. Я выдал тебе предварительное заключение. Все. Дальнейшая работа требует дополнительной технической же информации, и как только я ее получу, так сразу продолжу. Я ничего не знаю ни о каких порталах и прорывах. О чем речь? Или по-прежнему жуткий секрет?

— Нет. Хватит с меня секретов от своих. Тем более, что проблема сверхсерьзная. Яни в одиночку с ней не справиться, да и с моей помощью — тоже. Нужен коллективный мозговой штурм. Би, площадка с условным названием "Академия-Си" является экспериментальным интернатом для ко-нэмусинов.

— Что означает приставка "ко-"?

— Дети. Дети, умершие в возрасте от восьми до четырнадцати лет.

— А что ты на меня так смотришь? — поинтересовался Биката. — Я должен как-то отреагировать? Подпрыгнуть на две сажени и завопить "вот оно что"? Или куда? Ну, умерли и умерли. Для того Ракуэн и предназначен, чтобы рекреационной зоной для мертвых служить.

— Би, ты олух, — скривился Палек. — Ты хоть немного интересовался теорией существования психоматрицы на фантомном носителе?

— Я, между прочим, весьма плотно такими вещами интересовался! — обиделся Биката. — Конечно, до Джао и Майи мне, как луже до океана, но кое-что понимаю. Ты нормально сказать не можешь?

— Би, ты бы почитал самостоятельно. Я не нейрофизиолог, в предмете сам по верхушкам нахватался.

— А ты своими словами. Дай введение в тему, чтобы мне хоть что-то сейчас понять.

— Своими словами… Хм. Ну ладно, примерно так. Официальная психофизиология предполагает, что до созревания перенос человеческой психоматрицы на фантомный носитель невозможен. Точнее, возможен, но бессмысленен. В развитии человеческой психоматрицы выделяется три этапа: первый — до семи-восьми лет, второй — до пятнадцати-шестнадцати, ну, и третий до конца жизни. На первом этапе психоматрицу снимать вообще незачем. Мозг не развит, личность практически отсутствует, ребенок является не более чем пассивным зеркалом окружающего мира. Кошка и та иногда разумнее. Но на втором этапе начинается активное развитие и формирование структур головного мозга, ответственных за работу разума, и тут уже можно говорить о собственном разуме. Однако психоматрица, в это время, как считается, все еще неполноценна и ущербна. И она не может развиваться на фантомном носителе в силу тормозящих процессов, необходимых для его нормальной работы. Проще говоря, сняв психоматрицу на втором этапе, получишь пожизненного дебила, замороженного в развитии. Старшие в свое время снимали сознание на фантом только на третьей стадии, после двадцати лет по земному летоисчислению, а лучше — после двадцати пяти.