БОРИС. Гипнотизируйте! Быстро!
НАДЯ. Не смейте! Я вас посажу! Обоих посажу! За это десять лет дают! Слезь, гадина! Слезь!
БОРИС. Гипнотизируйте!
ГИПНОТИЗЁР. Может не получится…
БОРИС. Получится. Гипнотизируйте!!!
Гипнотизёр склоняется над Надеждой, начинает раскачивать шарик.
НАДЯ (Вертит головой). Меня нельзя. У меня аллергия на это. С детства. Судороги начнутся. Отпусти, алкаш! По-хорошему!
БОРИС (Держит ей голову, затыкает рот рукой). Врёт она… Гипнотизируйте!!!
ГИПНОТИЗЁР. Ладно… Хорошо… Уже… Ваши руки немеют. Ноги отнимаются. Голова тяжелеет. Тело становится чужим. Становится чужим. У вас нет сил сопротивляться. Вы засыпаете. Засыпаете, засыпаете, засыпаете, засыпаете, засыпаете… Вы спите, спите, спите, спите, спите, спите, спите…
Надежда закрыла глаза. Перестала вырываться.
БОРИС. Всё уже, что ли?
ГИПНОТИЗЁР (Жмёт плечами). Не знаю. Вообще-то, так быстро у меня ещё ни разу не получалось.
БОРИС. А как узнать?
ГИПНОТИЗЁР.… Отпустите её.
БОРИС. А если нет… Что тогда?
ГИПНОТИЗЁР. Тогда я нам не завидую.
Молчат. Смотрят то друг на друга, то на Надежду.
БОРИС (Шепчет). Отпускать?
ГИПНОТИЗЁР (Тоже шепотом). Не знаю. Она же ваша жена, а не моя.
БОРИС. А вы бы на моём месте что сделали?
ГИПНОТИЗЁР. Я, слава Богу, холостой, поэтому в таких делах не советник.
БОРИС. Что же, я до Нового Года должен на ней сидеть? Мне завтра на работу.
ГИПНОТИЗЁР. Тогда отпускайте.
БОРИС. А если она того… не спит?
ГИПНОТИЗЁР. Побежим.
БОРИС. Но там же замок заело. Сами сказали.
ГИПНОТИЗЁР. А мы в окно.
БОРИС. Четвёртый этаж.
ГИПНОТИЗЁР. После такого — хоть пятый. Отпускайте.
Борис глубоко вдохнул. Медленно опустил голову. Потом также медленно встал.
БОРИС. Спит, кажись.
ГИПНОТИЗЁР. Похоже на то.
БОРИС. Проверить, может?
ГИПНОТИЗЁР. Как?
БОРИС. Пнуть её… Или иголкой?
ГИПНОТИЗЁР. Что вы, она же человек всё-таки! Это не гуманно.
БОРИС. Тогда пощекотать можно. За пятку. Она боится этого очень.
ГИПНОТИЗЁР. Попробуйте.
БОРИС. Может, вы?
ГИПНОТИЗЁР (Отступил на шаг). Нет уж, сами. Она как никак ваша жена, а не моя. Заревнуете ещё.
БОРИС. Не заревную. Щекотите. Я вам разрешаю.
ГИПНОТИЗЁР (Отступил ещё на шаг). Не нужно. Да и не умею я женщин щекотать. Не научился. Не специалист. А вы, как я понял, собаку на этом съели. Так что, уж как-нибудь сами, голубчик.
БОРИС. Может, сперва по маленькой для храбрости? У меня есть.
ГИПНОТИЗЁР. Я вообще-то, не употребляю, но разве что — по маленькой.
БОРИС. Лады. (Скрылся в ванной. Вынес бутылку, закупоренную газетной пробкой, организовал стаканы, огурец. Разлил.) Держите.
ГИПНОТИЗЁР. За что пьём?
БОРИС (Прочистил горло). За то, чтобы эта гангрена спала.
ГИПНОТИЗЁР. Чудный тост. Наполненный смыслом, можно сказать. Поддерживаю.
БОРИС. Тогда — раз-два-три — поднесли. Четыре — выпили.
Дружный выдох. И тут Надежда издала громкий звук. Скатаны полетели на пол. Содержимое их разлилось. Огурец спикировал под диван. Гипнотизёр кинулся к двери. Вцепился в замок. Дёргает его. Рвёт. Трясёт. Борис заметался по комнате. Сунул бутылку за диван. Сел на него. Схватил газету. Читает. Потом вдруг заулыбался. Пошёл в прихожую.
ГИПНОТИЗЁР. Помогите же мне!
БОРИС. Спокойно, профессор — ложная тревога. Это она всхрапнула так громко.
ГИПНОТИЗЁР. Не обманывайте меня. Я слышал, как она что-то сказала. Сматерилась.
БОРИС. Всхрапнула она.
ГИПНОТИЗЁР. Нет, сматерилась. На букву «пэ». Я слышал. Откройте дверь.
БОРИС. А кто же её будет расспрашивать обо всём?
ГИПНОТИЗЁР. Вот вы сами и расспрашивайте!
БОРИС. Так нельзя. Я в «Очевидном-невероятном» видел. Вы должны.
ГИПНОТИЗЁР. Глупости! Бред! Абсурд! Выпустите меня! Сейчас же!
БОРИС. А в глаз?
ГИПНОТИЗЁР (Встал в боксерскую стойку). Попробуйте только! Я тоже дзюдо обучался! Попробуйте только!
БОРИС. Ты чего, очкарик? Ты на кого бочку катишь?! Ты же на самого Борьку Бызова наерыкиваешься. Я же в ОМОНе два года оттрубил. Я же тебе сейчас вот так сделаю — и всё. Пикнуть не успеешь.
ГИПНОТИЗЁР. Не обманывайте, вы в стройбате служили.
БОРИС. В каком стройбате, академик? Это же я всем так говорю, чтобы не боялись. Омоновец я! Понял! (Гипнотизёр молчит.) Понял или нет?!
ГИПНОТИЗЁР. Понял.
БОРИС. Вот так-то лучше. Пошли давай.
ГИПНОТИЗЁР. Пойдёмте. Я разве против.
Идут в комнату. Борис расставил руки в стороны, как атлет на помосте.
БОРИС. На кресло её, что ли?
ГИПНОТИЗЁР. А пятку щекотать?
БОРИС. Щекотите, если вам надо.
ГИПНОТИЗЁР. Мне — нет.
БОРИС. И мне — нет. Раз уж она это сделала, то точно спит. Она бы при чужом не стала.
ГИПНОТИЗЁР. Вы уверены?
БОРИС. Не стала бы. Я её знаю. Она только при мне. Или во сне. На кресло её, что ли?
ГИПНОТИЗЁР (Приободрился). Желательно.
БОРИС. Помогайте тогда.
ГИПНОТИЗЁР. Как?
БОРИС. За ноги её.
ГИПНОТИЗЁР. А это обязательно? У меня радикулит. Обостриться может.
БОРИС. Что же мне её — одному переть? Она на килограмм восемьдесят потянет. Вон, кобыла какая.
ГИПНОТИЗЁР. Хорошо… Давайте.
Кое-как подняли Надежду. Усадили в кресло.
БОРИС. Ухх.
ГИПНОТИЗЁР. Фуу.
БОРИС. Может, теперь, всё-таки, по маленькой?
ГИПНОТИЗЁР. Я не буду. Вы агрессивный. Драться лезете.
БОРИС. Да это я разве дрался — так, забавлялся. Вы не видели ещё, когда я по-настоящему дерусь. Кровь летит во все стороны. Зубы лежат на полу слоем в палец. Прямо фильм ужасов. Я сам себя в такие минуты боюсь. Вот, недавно в автобусе была потасовка. Восемь или десять человек их было. А может, и двенадцать. Все амбалы с бицепсами. Качки, одно слово. Наехали. Думали, я доход какой-нибудь. А я им приёмы борцовские как начал показывать, чуть не поубивал всех. Одно их спасло — пьяный я был. Качнуло меня и выпал на остановке. Ушибся здорово. Локти вон до сих пор заживают. (Показывает.) А может, оно и к лучшему, а то бы посадили давно. Серийное убийство.
ГИПНОТИЗЁР. Вот видите, вы какой? И воротник вон оторвали. А у меня эта рубаха с выпускного ещё. «Кристьян Диор». Вечная… Была.
БОРИС. Да что там рубаха. Вы мне жизнь покалечили. Про крановщицу, про Вальку-то, зачем спрашивали?
ГИПНОТИЗЁР. Это Надежда Петровна, ваша жена, настояла. Утюгом грозила. По голове им намеривалась. А мне ещё докторскую защищать. Работать.
БОРИС. Сдрейфили, значит?
ГИПНОТИЗЁР. А вы бы не испугались?
БОРИС. Я чего… Я привычный. Имел уже опыт. И утюгом. И сковородкой. И даже стулом один раз отоварила. Она ещё та гангрена. Всё удивляюсь, как живой до сих пор хожу. А то бы пришибла давно, не сидел бы сейчас с вами. Вот так-то.
