Но все равно что-то не сходится. А вот подобный мост нас вполне может ждать впереди, как же иначе. Авиаразведка, захватившая, в силу объективных причин, данный участок лишь краем, показывает, что дальше к северу Каньонка уходит туда, куда нам и нужно, дорога в конечной своей точке смыкается с Пакистанкой.

Я дал по рации команду на остановку, вытащил прикидочную карту-схему и фотоснимок, сделанный из самолета. Ну да, все вроде так и есть…

Проехали мы еще немного, и тут я начал подумывать о том, что пора бы организовать первую связь, пока мы еще находимся на высоте — подошва понижается очень полого, удобный момент.

Щелк! Опять Ленни! Но в этот раз мне было уже не до зависти…

— К бою, парни! Впереди деревня.

На моей машине глушители с завода зверские, звука почти не слышно. А на байки мы перед рейдом поставили глушаки помощней. Звук идущей техники глушится горной рекой, хотя опытный человек различит. Просто я искренне надеюсь, что таковых тут пока нет.

Впереди был мост — из тех, о которых я лишь недавно вспоминал.

По ту сторону моста на небольшой плоской площадке, окруженной крошечными рощицами «листвянки», стояли низкие круглые домики с конусными соломенными крышами. И одно бревенчатое здание по центру.

— Ле Калка, — со знанием дела горделиво произнес индус по-французски.

Точно, она, родимая.

— Смотрим. Пятнадцать минут.

Лучше сразу задать время, чтобы азарт не мешал. Береженому Учитель пятерки ставит.

Поставив мотоциклы за кустами, мы наблюдали с земли, стволы рядом.

— Никого не вижу, — наконец шепотом сказала Ленни.

— Я тоже. Смотрим дальше, Джай, правый фланг внимательно, Ленни — левый.

Время прошло, движения нет. Никакого. Ни людей, ни зверей. И дымом не пахнет, как и готовой едой, и тем более отбросами — при должной тренировке этот характерный запах чувствуешь немногим хуже, чем изголодавшийся медведь.

— Садимся, на технике пойдем, — решил я.

Явной опасности нет, а при неожиданности, в том числе природного характера, мы сразу свалим на колесах — дорога проходила прямо через центр селенья.

Люди в этом чудесном месте жили, но недолго и несчастливо к финишу.

— Чуваки, их всех убили, — прохрипела Zicke, доставая фляжку. Выпила, откашлялась.

Никто и никогда уже не узнает в подробностях, что тут произошло. Ясно одно: кто-то налетел на мирную деревню и прекратил ее существование. Жечь не стали, возможно, собирались сами обосноваться. Квартирной материальной культуры практически не осталось, нападавшие вывезли все целое и неповрежденное. А вот людей хоронить не стали: оглоданные и обклеванные кости белым хворостом лежали ближе к кустам, куда тела стаскивало зверье. Жутковато. Кастет говорил, что кости всегда остаются, земля богатая, идеально голодные хищники не встречаются, сушняк звери не грызут.

Тем страшней итог.

— Будем надеяться, что женщин и детей увели с собой, — вздохнул многое повидавший на индо-пакистанских войнах Бодсингх.

— Быстренько смотрим избы на признаки нападавших — и уходим дальше, — приказал я. — Начали.

Потратив еще пятнадцать минут, мы поняли, что ни фига не знаем о местных раскладах. Хрен тут что определишь. Единственное, место известно, может, по слухам в дальнейшем раскопаем мрачную историю.

А что, это убитое селенье вполне может быть еще одним фактором, почему люди не стоят в каньоне, — плохая репутация у дороги, кровавая.

Плохие тут места, скажу я вам, дикие тут земли, правильно Штабом «Рассвет» запланирован — первобытный беспредел! Из арабов такие привычки вышибли, вот и из аборигенов саванны будем вышибать. И стратегия выбрана правильная: не ставить по цепочке свои блоки, забившись под мешки с песком и бетонные плиты, а поставить на трассе ее Величество Экономику. Это уже второй этап «Рассвета», организационно-коммерческий. Штаб решил, что четырех опорных точек с крепкими поселками, трактирами или заправками пока хватит, там и встанут союзные главари тейпов. Вот пусть и усмиряют оставшихся дурных, если таковые останутся после силовой фазы, получив такой бизнес и доступ к безопасной магистрали: ни один вменяемый вождь ништяка не упустит, пасть порвет за попытки помешать.

Но будет и еще один смотритель за трассой, а заодно и за вождями в «опорках».

Шериф Магистрали, или дорожный шериф, — на эту роль выбран бывший пакистанский полицейский, активно сотрудничающий с Замком с самого начала всей этой эпопеи. В его ведении будет поддержание правопорядка по всему протяжению Пакистанки до поста «Нью-Дели», а это без малого вся трасса — объект совершенно стратегический, Сотников его никому отдавать не собирается. Интересный способ, если учесть, что расстановка граждан анклава по дороге вообще не планируется, все на самообеспечении, так сказать. Только временные блоки, на месяц-два — так Штаб планировал. Гражданство России первично получит лишь трасс-шериф. А вот налоги будут у всех.

Новая модель, хотя ничто не ново в подлунном мире…

— «Эфир», «Эфир», вызывает «Тунгус»… «Эфир», зараза, будь человеком, ответь…

Я уже устал бубнить, а все никак, одно шипение. И ведь передачи не слышу, а у Вотякова станции мощные, антенны солидные.

Подошел Джай, сочувственно посмотрел, но не спросил — видит, что я уже на взводе. Мы стоим на окраине того самого разгромленного селенья, отошли чуть дальше и встали на обед — давно пора, проголодались. Пока Zicke колдует над приготовлением похлебки из подстреленной собственноручно цесарки, я решил узнать первые новости и оперативную обстановку вообще.

— «Эфир», «Эфир», вызывает «Тунгус»…

Джай не выдержал. Отошел к выносной антенне, потом посмотрел рацию.

— Че ты?

Не отвечая, индус выключил все, что-то подоткнул, переключил, запустил.

— Пробуй.

Откуда у него практика работы с нашими радиостанциями?

Пш-шш… Сразу послышались обрывки переговоров; на этой, неосновной частоте, кроме нас, оказывается, еще кто-то работает, много сегодня онлайн-абонентов в Диких Землях, однако!

Пш-шш…

— «Эфир», ответь «Тунгусу», прием…

— «Эфир» на связи, слышу хорошо. Привет, Федя! Ты где? Прием.

Пошла мазута!

Я коротко доложил об итогах, обозначил примерное местонахождение.

— Работаем, «Тунгус», работаем! Сейчас еще один пост тебя послушает, пеленг возьмем, прикинем, где ты.

Потом я начал принимать свежие фронтовые новости, их было очень много, как и самых разных событий, операция «Рассвет» идет полным ходом. Джай стоял рядом и тоже слушал, понимая лишь частично, даже не знаю, втыкается он хотя бы в основное, фразы рваные, короткие, часто жаргонные или ассоциативные, полевой эфир — не трибуна.

Но тут прибежала Zicke, взволнованная, в руке поварешка. И передник поверх камуфла: вот что значит культура — анекдот, пародия. Очно явилась, гарнитуры в группе отключены, батареи не вечны, так на основное не хватит.

— Чуваки, там кошка пришла!

— Че, большая? — не отрываясь от рации, спросил я.

— Я думаю, да! — с вызовом продолжила Zicke. — Вас это не волнует, парни?

— Ну так пальни по ней, какие проблемы… — Юра в это время рассказывал мне про рождение названия Санта-Барбара.

— Вы тут с ума сошли! — крикнула подруга. — Там лев бродит, а они замерли! Мужчина тут есть?

Мы с Джаем стали нарочито оглядываться, поднимать брови: прикалываться так прикалываться.

— Какой? Не видим…

— Сволочи!

— Большой лев? — поинтересовался я. — Здоровый?

— Ну, не очень, — призналась паникерша, — худой какой-то, облезлый.

— Голоден, наверное, — понимающе отреагировал индус, — пошли посмотрим.

Пока я слушал явно перевозбужденного Вотякова, лишь изредка успевая вставлять уточняющие вопросы, перезревший львиный вопрос, похоже, решился: неподалеку простучали две автоматные очереди.

— «Тунгус», что там у вас? — встревожился Вотяков.

— Да львы тут бродят, понимаешь…

К моменту получения всей нужной мне информации, полному уточнению задач и завершения связи Воины Степей явились с докладом.