– Но это лишь придает остроты и романтизма происходящему, – пробурчал Энрике. Наоми побледнела.

– Ненавижу, – проскрипела она, – мальчики гибнут. Молодые, здоровые парни. И потом – наши герои! Мужество! Честь! За что все это?

– Ну ба, перестань, – прогудел Леон, – сколько же можно? Иначе эти парни умерли бы от передоза. Смертность у нас не выше, чем в любом экстремальном виде спорта. Шума только больше, когда кто-нибудь гибнет – ах, герои, патриоты… Могли бы точно так же гикнуться, катаясь на водных лыжах – никто бы слова не сказал.

– Ну хорошо, – Рею расхотелось есть, – а при чем здесь политика?

– Флаг-турнир – основа нашей политической системы, – непонятно высказался Энрике. Леон перебил его.

– Подождите, деды! Я сейчас все объясню. Вот смотри, Рей – ничего, что я тебя так называю? У вас там была политика, правильно? Партии, выборы, парламент. Это демократия. Ты сам за кого голосовал?

– За христианских демократов, конечно. Наша семья была целиком связана с ХДС, – вспомнил Рей.

– Ну и что, ты был в курсе их программы, знал, чего они вообще хотят?

– Ну… в общих чертах, – промямлил Рей.

– И вот так голосовало большинство. Потому что имидж у канцлера или президента интересный. Потому что он клевый чувак, на горных лыжах катается – или она такая заботливая мамаша на вид. Или потому что вся семья голосует за эту партию. Дальше поехали. Еще тогда у вас был футбол. Вот скажи, Рей, что народ больше возбуждало – футбол или выборы?

– Конечно, футбол! – Рей словно воочию увидел улицы и машины, увешанные национальными флагами – или флагами играющей команды. Забитые людьми кабаки, где яблоку негде упасть – и все взгляды на маленький экран наверху, где идет заветный матч. Толпы фанатов.

– Но ведь футбол – это развлечение…

– Не совсем, старик! Когда эти толпы орали «Германия! Германия!» – они же чувствовали, что им наконец-то разрешено! Они были силой. Им казалось, что они – народ. Это был дозволенный выход активности и патриотизма. Причем смысла в этом ничуть не меньше, чем в пресловутых выборах. Согласись, выборы были лишь формальностью, демонстрацией твоей принадлежности этому государству.

– Ну это ты загнул! – буркнул Рей, – у нас же демократия! Чем это тогда отличается от тоталитаризма?

– Отличие есть, но другое – оно в соревновательности! Само существование разных конкурирующих партий дает простор для общественных изменений. При тоталитаризме партия только одна, в этом разница.

Официанты подали десерт, каппучино-крем с взбитыми сливками. Рей подумал, что немецкая кухня за семьдесят лет практически не изменилась. А впрочем, зачем менять хорошие стороны жизни – крахмальные салфетки, вышколенную прислугу, веками выверенную кухню? Все это, как ни крути, приятно. Дает ощущение дома и надежности.

Грязные тарелки бесшумно исчезли со стола.

– После войны, – продолжал Леон, – была введена другая система. Она удачно комбинирует достоинства демократических выборов и массового зрелища. Более того, это

такое зрелище, по сравнению с которым футбол ушел далеко на задний план.

– Да ведь уже и олимпийские игры в прошлом были предметом политического престижа, – неожиданно вставила Наоми.

Дальше Рей узнал потрясающие вещи.

Никаких выборов в парламенты больше не проводилось. Ни на местном уровне, ни на государственном, ни на общеевропейском.

Вместо выборов проводился Флаг-Турнир. Каждая партия выставляла на выборы свою команду. Парламентская победа зависела от победы команды в игре и набранных ею очков. Например, при пятидесяти очках в Бундестаге оказывались 10 депутатов соответствующей партии и так далее.

Случалось, игроки сами и были депутатами, но в основном депутаты не играли. Они вообще держались в тени.

Рей попробовал возмутиться – какое это отношение имеет к демократии? Но Леон объяснил все исчерпывающе.

Победа команды фактически напрямую зависит от поддержки избирателей. Денежные взносы, пожертвования. Покупка символики этой команды – а значит, поддержка фирм, которые ее обслуживают и содержат. Вместо того, чтобы тупо ставить крестик в избирательном бюллетене – купи трехцветный шарфик, купи флаг и повесь его на балконе, купи фигурки любимых игроков – мужественных парней, которые сражаются за добро против зла. Разве это не интереснее? Разве не больше открывается возможностей поддержать идеи, которые тебе дороги?

Идеи тоже есть. Составляется программа. Флаг-геймеры сражаются не просто за цвет и название, они сражаются за определенную парадигму. Сейчас Христианская Партия – белая символика – выступает за вечные ценности, семью, малый и средний бизнес, церковь, традиции. А Партия Прогресса – символика желтая – за прогресс, развитие науки, полеты в космос. Есть еще Партия Социальной Справедливости, с красной символикой, но у них поддержки мало, игроки плохонькие – они слишком уж отталкивают людей бредом на тему «как бедно живут люди в Зоне Развития, давайте их всех пустим к нам». Да и все время всплывают скандалы о том, что они связаны с террористами в Колд-зоне – кто знает, правда это или нет? Но репутации команды вредит.

Чем больше жертвуют на команду, чем больше покупают ее символику – тем больше денег у стратегов на перекупку хороших геймеров. Геймеры, как правило, не привязаны к определенной стране и идее, это профессионалы, которым, в общем, все равно.

– Я исключение, – пояснил Леон, – но у нас мало выходцев из богатых семей. Я играю за Германию и за белых. Но я не завишу от денег, а для других это единственный способ заработка. Впрочем, Германия и белые платят хорошо.

– Плохого игрока они не стали бы держать в команде, – заметила Наоми.

– У нас все – офицеры экстра-класса, – не стал спорить Леон, – кроме перекупки геймеров, есть еще перекупка тактиков, техников, тренеров, это еще важнее иногда. Оборудование. Ты бы видел, на каких гробах летали в последний раз красные! Тренировка, обслуживание, исследования – например, дедушкина фирма держит несколько институтов, которые заняты только исследованиями, как повысить эффективность игроков. И все это идет команде ХП.

Таким образом, все зависит от денег. Ну почти все. Есть еще мы! Наша воля, наша решимость и профессионализм. Тьфу ты, я прямо как с трибуны выступаю. Ладно, Рей, хватит жрать, пошли ко мне – я покажу тебе настоящую игру!

Рею снились коммунистические террористы. В черных балаклавах, со сверкающими узкими глазами, в руках они держали кривые мачете и бесшумно занимали особняк Энрике. Самый ужас был в полном отсутствии звуков, в замедленных четких движениях. Рей понимал, что надо звать на помощь, вызывать полицию, надо бежать – но не мог двинуться с места.

Вот один из террористов ворвался в его комнату. Внезапно на полу оказалась прислуга-полька, коммуняка накинулся на нее, разорвал платье, почему-то все тело девушки было окровавлено, но вдруг Рей увидел вместо террориста – Леона. Никакой балаклавы. Геймер в черной игровой форме (Рей видел ее вчера в интернете) с эмблемой почему-то мерседеса. Леон выпрямился, не обращая внимания на лежащую девушку. Скользнул мимолетный флер сожаления – оказывается, где-то Рею хотелось продолжения банкета… он бы даже сам, может, присоединился бы. Ему тут же стало стыдно. Но Леон поднял игровую винтовку и сказал «Руки вверх! Ты же ничего не понимаешь! Ты бы хоть попробовал понять! Приложил бы усилия. Не дурак же!» И теперь Рею было стыдно уже оттого, что он ничего не понял, что не разбирается в этой жизни. «Дедуля!» – насмешливо вскрикнул геймер. Тут прогремел взрыв, стена впереди обрушилась, и Рей проснулся.

Некоторое время он лежал, анализируя свои ощущения. Его дружок, оказывается, возбудился от сна и теперь просил разрядки. Черт возьми, подумал Рей, что-то я залип на эту польку. Она действительно ничего, спортивненькая такая, упругая, симпатичная. Но здесь можно вызвать девушек на дом за пять минут. И получше этой. У них же, домашних помощниц, секс в контракт не входит. Да и зачем вообще нужны девушки, когда есть интерэки?