Возбужденно переговариваясь, мужчины вернулись за стол и хозяин с поклоном отдал нож Одоевскому.

   - Прости за наше недоверие, Альёша, но мы никогда не видели раньше такого. - Очень метко и чересчур большое расстояние. - Еще раз прошу нас извинить, но объясни нам, как ты мог застрелить сразу трех турок из одного пистоля?

   Одоевский пожал плечами и, достав из кобуры пистолет Стечкина, передернул затвор.

   - Бах-бах-бах-бах - хлопнули четыре выстрела, Алеша стрелял не целясь в макушку воротного столба, чтобы не ранить случайных прохожих.

   Греки открыли рот, естественно, такого оружия им видеть не доводилось. После некоторого шока, подтащили скамью к воротам - смотрели результат стрельбы. Симметричный крест, выбитый пулями АПС, сильно впечатлил импульсивных греков. На Алешу они стали поглядывать не только с уважением, но и с опаской.

   Илона совершено никого не стесняясь, поцеловала юношу в губы и со словами:

   - За тебя, мой рыцарь и спаситель, лихо хлопнула полный кубок выдержанного вина.

   Мужчины робко попросили посмотреть АПС - Алеша, вынув магазин, передернул затвор и поймал вылетевший патрон. Вручив пистолет Николасу, вставил патрон в обойму.

   Греки, как дети малые, тетешкались с пистолетом. Правильно истолковав их вопрошающие взгляды, Одоевский разрешил им сделать по одному выстрелу.

   - Как мало нужно человеку для счастья - философски подумал Алеша, глядя на возбужденных мужчин рода Костакисов.

   Нехилый доселе авторитет гвардейца вырос до небес. Алеше даже пришлось пригрозить - уймитесь, уважаемые, перестаньте меня хвалить, уйдем с Илоной в летний домик - празднуйте сами.

   Но добил Одоевский греков окончательно под конец пирушки, причем неосознанно, машинально.

   Алеша уже слегка осоловевший и поленившийся позвать слугу или самому дотянуться до жареной косули, от которой уже осталось половина, вяло махнул ладонью. За столом наступила напряженная тишина - огромное блюдо поднялось на полметра над столом и медленно проплыло по воздуху к месту, где сидел Алеша с Илоной. Блюдо опустилось пониже, юноша отрезал три хороших куска и небрежным движением руки, отправил его обратно.

   Один кусок косули положил Илоне, другой себе на тарелку, а третий кинул Снежку, лежавшему неподалеку.

   Только сейчас он обратил внимание на испуганные лица присутствующих и их молчание. Все крестились, за исключением Илоны, она особо не реагировала на проявления очередного чуда. Илна давно поняла, что случай свел ее с необыкновенным человеком - волшебником и кудесником.

   До Одоевского дошло - он крупно прокололся и ему стало несколько нехорошо. Протрезвел вмиг, затем улыбнувшись, нахально заявил:

   - Извините, забыл вас предупредить, это такой фокус, научили в дальних краях.

   Домочадцы облегченно загалдели, лишь Илона скептически буркнула себе под нос:

   - Ага, фокус детишкам малым расскажи.

   А на ухо Алеше шепнула:

   - Ну и врунишка ты, господин гвардеец.

   Одоевский лишь огорченно пожал плечами. Легенда о русским волшебника приобрела законченный вид.

   Последующие три дня для влюбленных пролетели незаметно. Алеша подарил Илоне красивейший гарнитур тонкой работы - серьги, колье и перстень.

   Все изделия с хорошо ограненными крупными бриллиантами. На прощание Алеша нарисовал групповой портрет семейства Костакисов. Проводы получились бурными и искренними. Алеша крепился, хотя на душе лежал большой камень, Илона не скрывала слез.

   - Любимый, мы тебя будем помнить всегда, если появится возможность, загляни к нам, ко мне и сыну.

   На немой вопрос юноши Илона ответила:

   - Я знаю, что у нас родится сын, спасибо тебе за него. - Будь счастлив, дорогой.

   Алеша, обцеловав заплаканное родной лицо, попрощался с остальной семьей Костакисов, вскочил на Орлика и, сопровождаемый Снежком, выехал со двора.

   В тот же день армия Ярослава Удалого двинулась в сторону Византии, но не вся. Часть армии в шесть гвардейских дивизий и двух пехоты, отправилась на побережье Адриатического моря.

   Она должна очистить от турок приморские страны - Албанию, Черногорию, Боснию и Хорватию.

   Основная часть армии, сделав стремительный бросок, оказалась под стенами порта Салоники.

  Х глава

   С августа 1448 года в своей жизни Алексей Одоевский видел любимую Илону три раза. В 1451 году, летом, Николас Костакис с Илоной и внуком прибыли в Казань с большим торговым обозом. Костакис привез на продажу виноградное вино. Алеша принял их в своем дворце - он находился дома, по случаю очередного отпуска. Костакисы гостили у них десять дней.

   Лена в первый день, не подав вида, радушно принимала гостей, но через два дня удалилась к родителям, забрав с собой двухгодовалого сына Петра.

   Алеша искренне обрадовался гостям, Илона и так красавица, а тут расцвела после рождения ребенка. Сына она назвала Лука, который, несмотря на младенческий возраст, здорово походил на отца. Конечно, Одоевский закатил пир, одарил всех подарками, а сыну на зубок выкатил 1 миллион в золотых червонцах. Чем доканал Николаса окончательно, до него только сейчас дошло, почему Одоевский отказался в свое время от полутора тысяч золотых дирхем.

   На удивление Костакиса, отец его внука, Алексей Одоевский, оказался еще и князем, потомком Рюриковичей. По законам тех времен, его сын Лука наследовал княжеский титул. По настоянию Алеши, через два дня, произошла регистрация его сына в церковной книге и запись в большой бархатной книге дворянства. Его сын был записан как князь Лука Алексеевич Одоевский-Костатис. Он стал основателем греческой ветви князей Одоевский-Костакисов.

   Князь Лука прославился по всем Балканам своими добрыми делами и лечением людей. Лечил больных прикосновением дланей. Был большим другом и почитателем России. Оставил после себя шестерых детей, кучу внуков и еще больше правнуков.

   Второй его сын, князь Иван, в 1537 году стал царем Македонии. Все наследники князя Луки мужского пола имели удивительные способности, женщины не всегда.

   После смерти в 1643 году, князя Луку похоронили в семейном склепе. Святая церковь его канонизировала и провозгласила святым. Но это все дело будущего.

   Второй раз он увидел Илону с сыном через десять лет. Направляясь в нашу дипмиссиию в Париже в качестве военного атташе, сделал крюк и заглянул в Скопье. Разлука с любимой и сыном давалась Алеше очень тяжело. Несмотря на то, что ему на жизненном пути встречались красавицы, не уступающие Илоне, юная гречанка накрепко запала в его душу. Даже Леночка, несмотря на свой ревнивый характер, давно махнула на него рукой, считая Алешины отношения с Илоной затянувшейся болезнью. А может она себя сознательно обманывала - кто знает.

   При второй встрече Илона обрадовала Алешу.

   - У нас еще и дочурка растет, Марией назвали.

   Одоевский погостил всего неделю, отдав все время любимой и детям.

   Алеша научил отца Илоны десять лет назад производить коньяк и делать натуральную водку. Снабдив его чертежами перегонного аппарата и ректификационной камеры для производства виноградного впирта. Теперь Николас Костакис крупнейший виноторговец Европы и поставщик коньяка не только в знатные дома, но и в некоторые королевские.

   При отъезде Одоевский взял слово с Илоны, что через два года после окончания службы в дипмиссии, он по пути в Россию заедет за ними. Марию тоже следовало оформить официально его дочерью, т.е. княжной Одоевской-Костакис.

   Алексей сдержал слово - на пути в Россию заехал в Македонию.

   Илона обрадовала его очередной раз - у них родилась вторая дочь Изабелла. Глядя в светящиеся от счастья глаза Илоны, Алеша сказал:

   - Видишь как все хорошо складывается, оформим бумаги сразу на двух дочерей.

   Что интересно - Илона не стала выходить ни за кого замуж, она всю жизнь хранила верность любимому. У Одоевского, к сожалению, не выпадало больше случая бывать в тех краях - военный, человек подневольный.