Московская бригада оперативников зафиксировала встречу прокурора с крупным расхитителем социалистической собственности. Что могло их, мирно беседующих на скамейке в парке, связывать между собой? Наш сотрудник, проходя мимо, как бы случайно бросил в урну около скамейки пустую пачку сигарет. Таким образом диктофон зафиксировал разговор между этими «приятелями»: прокурор требовал на порядок увеличить ежемесячное вознаграждение, мотивируя тем, что он повышен в должности до заместителя республиканского прокурора.
Обстановка в этой среднеазиатской республике была сложной. Внутренние противоречия затушевывались, чтобы не досаждать центру, создавалась иллюзия размеренной и благополучной жизни народа.
Прибывший в Киргизию на работу молодой специалист писал своим друзьям: «Преступление в Чолпан-Ата ужасное. Вы спрашиваете, сохранились ли в республике басмачи, которые были против советской власти? Конечно, их нет. Но если бы басмачи предвидели, какая в Киргизии будет установлена советская власть, они бы тогда с нею не боролись».
В 1989 году, в годы горбачевской перестройки, по решению партийных органов вместо 5-го управления в КГБ СССР было образовано управление по защите конституционного строя. Изменение функциональных задач происходило по решению директивных инстанций, отражало ход, а вернее шараханье из одной стороны в другую, политики горбачевской перестройки. Когда были реорганизованы эти направления работы, сразу же ощутилась неспособность государства противостоять международному терроризму. Работа против антисоветских и оппозиционно настроенных элементов проводилась, но не в соответствующих реальности масштабах. Недовольным властью лицам разрешалось выезжать за пределы страны.
Внутриполитическая обстановка в стране в период руководства КГБ Владимиром Крючковым существенно изменилась. Отмена конституционной монополии КПСС на власть в правовом отношении привела к утрате ею руководящей роли в обществе. Менялось законодательство по пресечению антигосударственных действий вместе с изменением в целом в стране идеологических ценностей и взглядов. Вследствие изменения политической обстановки, вместо довольно общей трактовки смысла идеологических диверсий усиление внимания к защите конституционного строя было совершенно обосновано. Поэтому соответствующее управление сосредоточивалось на задачах срыва попыток создания нелегальных оппозиционных группировок, предупреждения и пресечения террористических акций, массовых беспорядков, нейтрализации националистических проявлений. Особенно тревожили тенденции к обострению межнациональных отношений.
Полагаю, что в стране слишком запоздали с осознанием того, что националистические процессы были тесно связаны с ориентацией определенных кругов в союзных республиках, стремящихся не к расширению суверенитета, а к личному приходу к власти. В ход пошли террористические акции, взрывы, захваты заложников под знаком откровенного сепаратизма.
Задачи органам государственной безопасности ставились правильные. Но самым опасным в работе КГБ являлось отсутствие правового механизма разрешения возникающих проблем, последовательной и твердой линии воздействия на разрушительные процессы и нарушителей правопорядка.
По темпам ускоренного развития демократических процессов, от реализации широкой гласности вплоть до вседозволенности, пренебрежения законом мы опережали суровую действительность. Один из мыслителей периода Великой французской революции вывел универсальный закон: нет ничего опаснее для страны, где нет традиций демократии и свободы, чем слишком быстрые реформы. Как правило, в подобных случаях процесс реформ выходит из-под контроля. Это обусловливалось еще и тем, что в процессе революционного обновления советского общества спецслужбы капиталистических стран изменили свою стратегию, перевели подрывную деятельность против СССР на новую тактическую основу. Прикрываясь лозунгами об утвердившейся демократизации, многопартийности и гласности, Запад начал осуществлять активную работу по созданию в стране оппозиционных к власти формирований. Основные замыслы направлялись на создание широкой легальной оппозиции, организующей подрывные акции в верхних эшелонах власти, в том числе с использованием депутатского статуса. Велась непрерывная пропаганда идей национализма, шовинизма, клерикализма, исламского фундаментализма, разжигались очаги общественной напряженности, активизировалось подстрекательство враждебных элементов к массовым протестам и действиям.
Сегодня можно безошибочно констатировать, что нашему противнику в результате «холодной войны» многое из его замыслов удалось реализовать в годы горбачевской перестройки.
Крючков отмечал, что надо действовать очень энергично, чтобы восстановить порядок, устранить причины, порождающие преступность, не допустить развала страны. В то же время правоохранительным органам в одиночестве решить это было невозможно. Заслуги сотрудников, отдавших себя защите советского строя, не позволяют гордиться ими только по одной причине: система защиты безопасности государства и общества была не способна удержать распад Советского Союза. Даже наши недруги признавали, что в СССР существовала очень сильная спецслужба – КГБ, но оттого, как он действовал и управлялся в последние годы, было ясно, что вынужденно погибнет вместе со страной. На то были и другие глубинные причины, которые обозначились из ошибок руководства и последствий августа 1991 года, изложенные, в частности, государственной комиссией Сергея Степашина.
Ровно 10 лет было отдано мною оперативной работе в 5-м управлении. Это были незабываемые годы по напряженности, общественной опасности и сложности происходивших в стране процессов, вызванных националистическими проявлениями. Интересно было работать под руководством и вместе с Ф. Бобковым, И. Маркеловым, И. Абрамовым, В. Проскуриным, К. Махмеевым, К. Пястоловым, В. Шадриным, В. Струниным, В. Головиным, С. Лапиным и другими коллегами. Не менее памятны для меня сотни коллег, которые работали в союзных республиках над проблемами национальных отношений, пресечением проявлений крайнего национализма и сепаратизма.
Какой главный вывод делаю для себя, проработав это десятилетие на фронтах «холодной войны»? Ответ на вопрос не прост. Я побывал по делам службы во всех союзных республиках кроме Таджикистана. Мне удалось увидеть масштабы и размах трудовых достижений СССР, страны, в которой я родился и где протекала большая часть моей жизни. В отличие от некоторых, переживаю за гибель советской империи, в которой я как гражданин никогда не чувствовал себя униженным, «жителем эксплуатируемой колонии», будь то в Казахстане или на Украине. Только через выстраданное и глубоко прочувствованное я понял величие русского, украинского, казахского и других народов, познал исключительную значимость настоящей братской дружбы между ними. Сегодня с глубокой тоской я вспоминаю благодатные примеры этого родственного чувства. И необыкновенная теплота разливается в моем сердце, ибо я счастлив, что через мою жизнь прошли судьбы многих достойных людей. Я познал настоящее товарищество, о котором писал Николай Гоголь в «Тарасе Бульбе». Думаю, что в этом познании и есть ответ на мой вопрос.
Мне повезло с направлением контрразведывательной работы. Для постороннего взгляда она казалась политическим сыском, бесполезной борьбой с инакомыслием. Это не так. Я видел в те годы не газетного, а реального врага – национализм, экстремизм, терроризм, сепаратизм на своей земле, которые разрушили СССР. Каждый день заполнялся напряженной работой, постоянными вызовами в горячие точки, что напоминало выезды врачей к больным людям. Только в опасности был не один человек, а вся наша страна. И она требовала заботы и лечения. Длительные командировки отнимали время от семейных забот, сына и внуков. У меня было мало возможностей сходить с женой в театр, посмотреть на красоты столицы, посидеть с друзьями. Но меня утешает то, что моя работа, способности и труд моих коллег нужны были нашему обществу, государству для решения злободневных задач.
