Но Сэм и Джуди посчитали, что игра стоит свеч. Они ведь были оптимистами.

Конечно, нет ничего неправильного в том, чтобы брать на себя определенный риск. Вложение денег в предприятие, степень доходности которого невозможно предсказать, представляет собой основу любого спекулятивного процесса. Как мы узнали при изучении других аксиом, почти любое вложение денег влечет непредсказуемые результаты. Человеческая деятельность в финансовом мире не допускает существования готовых образцов. Никаким прогнозам нельзя доверять на 100%. Покупаете ли вы акции IBMили неразработанный участок земли, вы в любом случае вступаете в азартную игру и делаете денежные ставки в надежде на получение выгоды. Сэм и Джуди не делали ничего такого, чего не делают ежедневно все те благоразумные обитатели Уолл-стрит, которые любят называть себя «инвесторами».

Но Сэм и Джуди совершили одну фундаментальную ошибку. Они не подошли к анализу ситуации с достаточной долей пессимизма. Они не спросили себя, что будут делать, если обстоятельства сложатся не в их пользу.

Покупка акций IBM— тоже азартная игра, но в ней существует способ спасения — продажа. Рассматривая третью основную аксиому, мы отметили, что это не самая легкая процедура, но она, по крайней мере, предоставляет вам возможности для отступления и сохранения остатков своего капитала. На фондовом рынке всегда найдутся желающие купить ваши акции IBM. Открывая позицию, вы можете наметить путь к отступлению: «Я выйду, если цена упадет до такого-то уровня».

Знание того, как вы поступите в худшем случае, дает вам уверенность.

Если бы Сэм и Джуди были настроены не столь оптимистично, они, возможно, предусмотрели бы для себя вариант выхода. Земельные участки, которые им приглянулись, располагались на расстоянии более мили от благоустроенной зоны, где кончались проложенные дороги. В этом заключалась одна из причин чрезвычайно низкой продажной цены. Другие неразработанные участки находились ближе к обустроенной зоне, но и продавались они по более высоким ценам. Сэм и Джуди, возможно, могли бы вложить деньги именно в такие участки. Тогда, даже при невыполнении корпорацией своих обещаний, эти участки все равно можно было бы продать, самостоятельно проложив к ним довольно короткий подъездной путь.

Если бы они склонились к этому варианту, они могли бы остаться в минусе, но по крайней мере имели бы возможность выйти, сохранив основной капитал.

Вместо того чтобы подумать о запасном варианте, Сэм и Джуди сделали свою ставку на голом оптимизме. Перспективы казалась им многообещающими. Если бы корпорация справилась с возникшими у нее трудностями и реализовала объявленные планы (а Сэм и Джуди вместе с другими покупателями отдаленных участков полагали, что все будет именно так), они могли бы получить сногсшибательную выгоду. Это толкало их на безоглядное вступление в авантюру.

Все это происходило много лет назад. Сегодня упомянутой корпорации уже не существует. Обещанные дороги и линии коммуникаций так и не были проложены. Местная прокуратура пыталась разыскать руководителей компании и получить от них бухгалтерские документы, но эти попытки до сих пор не увенчались успехом.

Тем временем Сэм и Джуди остаются обладателями большого количества земли, до которой можно добраться разве что пешком или верхом на лошади, без каких-либо перспектив ее продажи.

Вместе с другими владельцами отдаленных участков они пытались договориться о том, чтобы взять на себя затраты по созданию подъездных путей и подведению коммуникаций, но безуспешно. Проектные затраты оказались слишком высоки, при этом далеко не все землевладельцы изъявили желание участвовать в финансировании этих работ. В итоге Сэм и Джуди все еще остаются пойманными в ловушку, в которую их заманил собственный необоснованный оптимизм.

Одна из причин, почему оптимизм оказывается настолько предательским чувством, заключается в том, что это приятное чувство. Оно намного лучше, чем пессимизм. Оно имеет гипнотическое очарование. Оно сродни песням сирен из древнегреческой легенды — соблазнительной приманке, погубившей немало моряков.

Любое новое дело подразумевает бесконечное число вариантов продолжения, из которых одни пойдут вам на пользу, другие принесут только вред. Вероятность реализации и тех и других вариантов одинакова. Вы имеете равные шансы, как получить прибыль, так и понести потери. Но какой из результатов более привлекателен для вас? Конечно, тот, что сулит получение выгоды.

Оптимизм в целом является свойственной человеческому характеру чертой и, вероятно, неизлечим. Глядя в непроницаемую тьму будущего, мы надеемся на лучшее и убеждаем себя в том, что все будет хорошо. Не исключено, что наша жизнь была бы невозможна без оптимизма. Равно как оказалось бы невозможным осуществление спекуляций. Сам процесс заключения денежного пари представляет собой разновидность оптимистической надежды в отношении непредсказуемых результатов. Это порождает парадокс: оптимизм, столь необходимый для самого существования спекуляций, — одновременно угроза для вашего финансового благополучия, если вы позволяете этому чувству выйти из-под контроля.

Мало того, что это приводит к тяжелым последствиям типа тех, которые имели место в случае с Сэмом и Джуди, но оптимизм приводит еще и к неразберихе в суждениях трейдеров и аналитиков. Иллюстрацией может служить любой рабочий день на Уолл-стрит. Независимо от того, что происходит на фондовом рынке, всегда находятся оптимисты, играющие на повышение, утверждающие, что уже на следующей неделе нас ждет бурный рост котировок. Там же присутствуют пессимисты, говорящие, что никакого роста не предвидится. К кому чаще прислушиваются? Конечно, к более сладким песням оптимистов.

Вы можете поставить эксперимент на самом себе. Многотиражные финансовые газеты типа «WallStreetJournal» и «NewYorkTimes» ежедневно публикуют колонки новостей фондового рынка, сплетни и мнения аналитиков. Журналисты, пишущие эти колонки, каждый вечер после закрытия торгов садятся на телефоны. Они обзванивают брокеров, аналитиков и всех, от кого можно получить профессиональные комментарии по итогам прошедшего торгового дня. Каждый журналист имеет собственный список людей, к которым можно пристать с подобными целями. На каком основании журналист решает, кому звонить? По каким критериям эксперты попадают в списки журналистов? Главным образом таких критериев три: доступность, членораздельная речь и оптимизм.

По моим собственным подсчетам, которые я проводил в течение ряда лет, по крайней мере, 3/4 всех рыночных обзоров имели оптимистическую окраску. Это решительно не стыкуется с тем фактом, что с точки зрения итогов любого торгового дня будущее рынка с одинаковой вероятностью может видеться как плохим, так и хорошим; следовательно, должно наблюдаться примерно равное соотношение числа «быков» и «медведей». Если же верить газетным колонкам, «быки» находятся в подавляющем большинстве. Почему? Этому имеется два объяснения.

Во-первых, по численности «быки» действительно значительно превосходят «медведей». Причина все в том же: оптимизм — более желанное чувство, нежели пессимизм. Так, даже если какой-то добросовестный журналист захотел бы собрать равное количество экспертных мнений со стороны «медведей» и «быков», чтобы сделать свою статью более уравновешенной, он столкнулся бы с тем фактом, что найти экспертов-«быков» значительно легче, чем их коллег-«медведей».

Во-вторых, финансовые журналисты обычно и не стремятся обеспечить в своих статьях подобное равновесие противоположных рыночных представлений. Почему? Потому что они предпочитают брать интервью у «быков». Их песни звучат более сладко. Даже если бы мы наблюдали на рынке абсолютный паритет в количестве «медведей» и «быков», мнения последних все равно были бы в большей степени представлены в информационных сообщениях.

Комментарии наиболее оптимистично настроенных «быков» повторяются много раз. Есть один человек, имя которого встречается в газетах, радио- или телепередачах, по крайней мере, раз в две недели. Он сотрудник одной из самых крупных и самых старых брокерских компаний Уолл-стрит. Он настолько обаятельный человек, и песни его звучат так красиво, что я не хотел бы его обидеть или бросить на него тень, называя здесь его имя. С моей стороны было бы грешно портить эту «музыку».