– И им это… хм… удалось?

– Пока нет, – хохотнул Бел. – Впрочем, если цена станет и дальше расти нынешними темпами, даже я могу поддаться искушению. Короче, кое-кто из наиболее активных показался мне… потенциально представляющим интерес.

– Проверь. Ты сообщил об этом своим нанимателям на станции Граф?

– Сделал пару замечаний. Но это лишь подозрения. Эти парни все вели себя вполне прилично – особенно по сравнению с барраярцами, – так что повода для допросов с суперпентоталом у нас вроде бы и нет.

– Попытка подкупа должностного лица, – предложил Майлз.

– Об этом я Уоттса пока что в известность не ставил. – Заметив удивленно поднятые брови Майлза, Бел добавил: – Тебе нужны лишние проблемы с местным законом?

– Э-э… нет.

– Так и думал, – фыркнул Бел. Он немного помолчал, словно перебирая мысли. – Ладно, вернемся к идиотам. А именно к твоему мичману Корбо.

– Да. Эта его просьба о предоставлении политического убежища вызывает настороженность у всех моих внутренних сенсоров. Допускаю, что у него возникли кое-какие проблемы в связи с опозданием из увольнения, но с чего это он вдруг неожиданно решил дезертировать? И какая связь между ним и исчезновением лейтенанта Солиана?

– Никакой, насколько мне удалось выяснить. Вообще-то я встречал это парня до того, как начался весь этот бардак.

– Вот как? Где и каким образом?

– В компании, как это обычно бывает. Что такое происходит со всеми вами, кто служит на флотах с сегрегацией по признаку пола, что превращает вас в полных психов, когда вы сходите на берег? Нет, не трудись отвечать, думаю, мы все это знаем. Но все, кто служит в чисто мужских военных организациях, где по религиозным или культурным причинам существует этот обычай, все поголовно в увольнении ведут себя на станции одновременно как детишки после школы и выпущенные из тюрьмы заключенные. Причем с наихудшими проявлениями – здравомыслием ребенка и сексуальной одержимостью… ладно, не важно. Квадди ежатся, когда видят ваше приближение. Не сори вы так деньгами, думаю, торговые станции Союза все поголовно проголосовали бы за то, чтобы держать вас запертыми на ваших собственных кораблях и дать вам сдохнуть от спермотоксикоза.

Майлз потер лоб.

– Давай вернемся к мичману Корбо, ладно?

– А мы и не уходили от темы, – ухмыльнулся Бел. – Итак, этот деревенский барраярский паренек, который впервые путешествует по яркой галактике, спрыгивает с корабля и, насколько я понимаю, следуя инструкциям расширять свои культурные горизонты…

– Это и правда так.

– …отправляется посмотреть балет в исполнении Труппы имени Минченко. Который стоит посмотреть в любом случае. Тебе тоже следует туда сходить, пока вы тут.

– Как, разве это не всего лишь… хм… экзотические танцовщицы?

– Не в смысле сексуально-развлекательном. Или даже не в смысле сексуального разнообразия экстракласса Бетанской Сферы.

Майлз собрался было, а потом передумал рассказывать об их визите с Катрионой в Сферу Неземных Наслаждений, возможно, самой в некотором смысле полезной остановке на их маршруте… Сосредоточьтесь, милорд!

– Это экзотично, и это танцовщицы, но это настоящее искусство, самое что ни на есть подлинное, а не ремесло. Двухсотлетняя традиция, жемчужина этой культуры. Глупый парень, должно быть, влюбился с первого взгляда. Это учиненное им преследование со всеми орудиями на изготовку – фигурально выражаясь на сей раз – несколько выходит за рамки. Солдаты в увольнении частенько западают на местных девиц, так что это не ново, но вот чего я действительно не могу понять – так это что в нем нашла Гарнет Пять? То есть он, конечно, довольно симпатичный молодой самец, но все же!.. – Бел лукаво улыбнулся. – Слишком высокий, на мой вкус. Не говоря уж о том, что слишком молодой.

– Гарнет Пять – танцовщица-квадди, так?

– Так.

То, что барраярца привлекла квадди, – уже само по себе необычно. Глубоко укоренившиеся в барраярской культуре предрассудки относительно всего, что мало-мальски смахивает на мутацию, должны были препятствовать этому. Может, Корбо встретил со стороны своих товарищей и отцов-командиров куда меньшее понимание, чем мог ожидать молодой офицер в подобной ситуации?

– А ты-то какое имеешь к этому отношение?

Неужто Бел с опаской вздохнул?

– Николь играет на арфе и двусторонних цимбалах в оркестре балета Минченко. Ты помнишь Николь, музыкантшу-квадди, которую мы спасли во время той операции по похищению специалиста, когда чуть не разорили владельца?

– Я отлично помню Николь. – Как, судя по всему, и Бел. – Насколько я понимаю, она благополучно добралась до дома.

– Да. – Улыбка Бела стала слегка натянутой. – Неудивительно, что она тоже тебя отлично помнит… адмирал Нейсмит.

Майлз некоторое время молчал. Затем осторожно произнес:

– А ты… хорошо ее знаешь? Ты можешь приказать ей или убедить быть осмотрительной?

– Я с ней живу, – коротко ответил Бел. – Нет необходимости что-либо приказывать. Она и так осмотрительна.

Ого. Многое становится ясным…

– Но она – близкая подруга Гарнет Пять. Которая из-за всей этой истории в панике рыдает. Помимо всего прочего, она совершенно убеждена, что барраярское командование жаждет расстрелять ее любовника прямо на месте. Пара громил, которых Форпатрил бросил на отлов парня, явно… ну, повели себя более чем грубо. Они вели себя по-хамски и жестоко, и из-за них все покатилось, как снежная лавина. Я слышал неотредактированную версию.

– Знаю я своих соотечественников, – скривился Майлз. – Можешь придержать грубые подробности при себе, премного благодарен.

– Николь также попросила меня сделать все возможное для ее подруги и друга подруги. Я пообещал замолвить словечко. Что я и делаю.

– Я понял, – вздохнул Майлз. – Но пока ничего не могу обещать. Кроме как выслушать всех.

Бел, кивнув, отвел взгляд. Чуть помолчав, он проговорил:

– Этот твой титул Имперского Аудитора… Ты теперь мощная фигура на Барраяре, а?

– Что-то вроде того, – кивнул Майлз.

– Голос императора звучит как что-то весьма громкое. Люди прислушиваются, верно?

– Ну, барраярцы да. Остальная же галактика, – уголки губ Майлз поползли вверх, – по преимуществу полагает, что это какая-то сказка.

Бел виновато пожал плечами.

– Эсбэшники – барраярцы. Штука в том, что мне в конечном итоге понравилось тут. На станции Граф, Пространство Квадди. И люди, которые тут живут. Они мне очень нравятся. Думаю, ты поймешь почему, если мне подвернется случай показать тебе окрестности. Я подумывал осесть тут навсегда.

– Это… хорошо, – ответил Майлз. К чему ты клонишь, Бел?

– Но если я принесу тут присягу гражданина – а я над этим уже давно подумываю, – то хочу сделать это честно. Я не могу принести им ложную клятву или служить двум господам.

– Твое бетанское гражданство нисколько не мешало твоей карьере у дендарийцев, – заметил Майлз.

– Ты никогда не приказывал мне действовать на Колонии Бета, – ответил Бел.

– А если бы приказал?

– Я бы… оказался перед дилеммой. – Бел взмахнул рукой. – Я хочу начать с чистого листа, без всяких скрытых нитей. Ты заявил, что теперь СБ – твое личное орудие. Майлз, ты не мог бы уволить меня еще раз? Пожалуйста!

Майлз откинулся на спинку стула, закусив кулак.

– Обрезать твои связи с СБ, ты имеешь в виду?

– Да. Освободить от прежних обязательств.

Майлз резко выдохнул. Но ты так ценен для нас на этом месте!

– Не знаю…

– Не знаешь, в твоей ли это власти? Или не знаешь, хочешь ли ею воспользоваться?

– Проблема власти, – Майлз решил выиграть время, – оказалась куда сложнее, чем я думал. Ты думаешь, что чем больше у тебя власти, тем ты свободнее, но я обнаружил, что свободы у меня стало куда меньше. Каждое слово, что я произношу, имеет такой вес, какого никогда прежде не имело, когда я изображал бешеного Майлза, ловкача-дендарийца. Мне тогда не приходилось так следить за собой, как сейчас. Это… чертовски неудобно иногда.