Де Ковиньи прошелся по двору, не теряя из вида двери дома, где теперь жила его Кларисса, немного размял плечи и спину, и снова уселся на лавку в ожидании.

День, когда умерла его молодая жена, была самым страшным в жизни новоявленного графа. Хрупкая от природы, она часто болела, и хотя муж старался оградить ее от любой опасности, внезапно простудилась и сгорела за три дня. Антуан долго не отпускал остывающее тело, долго не соглашался на похороны, пока не понял, что сходит с ума. Тогда-то родственникам Клариссы удалось уговорить его предать тело молодой графини земле.

На похоронах Антуан был тих, ни с кем не разговаривал, принимая слова соболезнования молчаливым кивком. Родные и знакомые разошлись вскоре, а он остался у свежей могилы до следующего утра, и просидел бы там еще дольше, если б старый слуга, вышедший разыскивать хозяина, не утащил его, безвольного, в замок.

Сначала граф заперся в своих комнатах, отказываясь и от пищи, и от общества, а через два дня потребовал принести выпивку. Месяц прошел как одна длинная беспросветная ночь — говорят, бывают такие ночи, длящиеся по полгода… Но бывший полководец не успел окончательно потерять человеческий облик, потому что однажды в его замке появился колдун…

Кларисса все еще была здесь, в высоком каменном доме. Пряталась от него. От этой мысли Антуану становилось тоскливо. Жена должна была узнать его с первого взгляда, так же, как он ее. А вышло иначе.

— Все еще сидит? — осведомилась Нина у подруги, хотя сама прекрасно видела вчерашнего незнакомца из окна.

— Сидит, Ниночка, сидит, — вздохнула Таня. — Не знаю, что делать. Может, вызвать скорую помощь? Он же сумасшедший, вот пусть и забирают в психушку!

— Что же твой каратист его вчера не отметелил? — ехидно поинтересовалась рыжая.

— Дзюдоист, — привычно поправила Таня.

— Тем более.

— Что значит "тем более"? — обиделась девушка за своего ухажера. — Ты же видела, какой он огромный! Как медведь!

Нина только хмыкнула, не желая спорить с подругой.

— Ладно, говори, что тебе купить надо. Постараюсь мимо него пробраться…

— Ой, Нина, а ты не боишься? — раздался в телефонной трубке взволнованный голос Тани. — Вдруг он на тебя нападет?

— Вряд ли он меня узнает, — беспечно пожала плечами рыжая. — Вчера он только на тебя и смотрел. По-моему, у тебя всего-навсего объявился новый поклонник, только ударенный на всю голову.

Таня сдавленно хихикнула, но тут же возмутилась:

— Как это "всего-навсего"? Вот посмотрела бы я, что б ты делала, если б это тебя под подъездом какой-то маньяк караулил!

Было прохладно. Нина набросила ветровку и, перекинув на спину тугую морковно-рыжую косу, побежала вниз по подъездной лестнице. Когда напоенный влагой воздух коснулся ее лица, девушка первым делом нашла взглядом караулившего подругу незнакомца. Он сидел, мало на кого обращая внимание, немного помятый и уставший, будто не выспался. Две старушки, заранее запасшиеся кусками картона, чтобы посидеть на непросохшей лавке, остановились неподалеку и неодобрительно косились на мужчину в странной одежде.

— Бомж какой-то, — проворчала одна.

— Или пьяница, — охотно поддержала вторая.

Они подошли ближе и встали перед ним, осуждающе сдвинув седые брови.

— Вы кого-то ждете, молодой человек? — поинтересовалась бабушка в красном платочке и темно-коричневой длинной юбке.

Тот посмотрел на них, словно раздумывая над ответом, потом коротко произнес:

— Жду.

— А кого? — спросила вторая старушка в больших очках и цветастом платьице под теплой длинной кофтой.

— Прошу прощения, уважаемые дамы, — ответил мужчина вполне вежливым тоном, — но это касается только меня.

Старушки переглянулись и тут же принялись наперебой высказывать возмущение таким поведением незнакомца:

— Грубиян! Грубиян! Точно бомж или грабитель — небось, выслеживает, когда хозяева из квартиры уйдут, чтобы дружкам своим свиснуть! Вот мы сейчас милицию вызовем, а то что ж такое творится — ходят всякие, людей пугают. А тут, между прочим, детская площадка!..

Мужчина вздохнул и отвернулся. Воспользовавшись этим, Нина прошмыгнула в подъезд мимо злополучной лавки и облегченно перевела дыхание лишь когда дверь за ней закрылась.

Несколько минут спустя подруги уже вместе стояли у окна, прячась за занавеской. На лавке теперь сидели обе старушки. Как им удалось согнать оттуда сумасшедшего Таниного поклонника, так и осталось загадкой. Но мужчина никуда не ушел — он стоял в стороне, поглядывая вокруг и не выпуская из виду двери подъезда.

Была среда, Танины родители еще не скоро должны были вернуться с работы. На небе собрались тучи, начался дождь. Старушки покинули мокнущую лавочку, мужчина в странной одежде спрятался под деревом, а девушки, которым надоело за ним наблюдать, переместились на кухню и, усевшись за стол, пили чай с конфетами. Вода уютно барабанила в подоконник, негромко бормотал телевизор, а подруги, не обращая внимания на слова диктора теленовостей, обсуждали события последних дней. Стук в дверь заставил обоих подскочить от неожиданности.

— Кто это? — испуганно спросила Таня, округлив глаза.

Нина пожала плечами, хотя ответ напрашивался сам собой. Девушки осторожно подошли к двери, но Таня категорически отказалась приближаться вплотную, и потому в глазок выглянула рыжая.

Ее предположения оправдались. Грубое с квадратной челюстью лицо незнакомца оказалось вдруг очень близко, но сквозь слегка замутневший зрачок его все равно нельзя было рассмотреть как следует. А мужчина услышал возню под дверью и позвал:

— Кларисса!

Девушки затаились, но было поздно.

— Кларисса, открой! Иначе я выломаю дверь!

Исполнить подобную угрозу было проблематично — Танины родители уже давно поставили толстую бронированную дверь, но незнакомец понял это лишь после того, как несколько раз тяжело врезался в сталь плечом. И отступил, хмуро потирая ушибленное место.

— Кларисса, открой! — на этот раз в его тоне слышался не приказ, не угроза, а просьба.

— Уходи! — крикнула Нина. — Уходи отсюда, а-то милицию вызовем!

Мужчина тяжело прислонился к двери.

— Мне нужна Кларисса…

— Здесь нет никакой Клариссы! — ответила Танина подруга.

— Есть, — незнакомец вздохнул, — просто она меня не помнит… Не помнит. И может быть, сейчас ее зовут по-другому, я не знаю. Я просто хочу, чтобы она меня выслушала.

— Спроси, уйдет ли он, если я его выслушаю? Отсюда, из-за двери? — шепотом попросила подругу Таня, и та передала ее вопрос, повторив в полный голос. Человек в странной одежде вздохнул и пообещал:

— Уйду.

— Она тебя слушает. Говори! — Нина устроилась поудобнее, сама не намереваясь пропустить ни одного слова из рассказа странного незнакомца, и Таня, движимая любопытством, подобралась ближе. Мужчина некоторое время собирался с мыслями, а потом заговорил — негромко, но девушки его слышали прекрасно, и радовались, что соседи сейчас на работе, и не могут подслушать похожую на бред исповедь.

— Я — Антуан Робер де Ковиньи, по рождению простолюдин. Отец мой был писарем, мать — дочерью хозяина посудной лавки. Мне было двадцать три года, когда я получил титул графа. И как раз тогда, впервые оказавшись на светском приеме, я встретил тебя… Клариссу. Дочь барона де Глема. Я влюбился с первого взгляда, и мне не пришлось долго уговаривать барона отдать за меня свою дочь. Завоевать сердце Клариссы оказалось сложнее… Однако судьба была благосклонна ко мне. Мы обвенчались через год и два месяца, и счастливо жили в замке Ковиньи до того дня… Кларисса часто болела. Она была нежная, хрупкая, ей совершенно не подходил наш суровый климат. Я все собирался увезти ее на юг, но никак не мог присмотреть там хорошее жилье для нас двоих и… не успел.

Мужчина за дверью замолчал. Наверное, ему было нелегко вспоминать пережитое.