Спешить, и правда, было некуда. Если она действительно здесь, то в поисках может пройти немало времени, а пока следовало осмотреться, чтобы понять, куда же он в самом деле попал.

Обогнув угол дома, он на миг остановился, провожая взглядом блестящий экипаж, не запряженный лошадьми, но пронесшийся на огромной, почти невозможной скорости. Однако не следовало человеку его возраста и положения глазеть по сторонам, словно мальчишке-простолюдину, и тогда граф де Ковиньи пошел по обочине, стараясь не обращать внимания на разноцветные экипажи, то и дело с шорохом пролетающие мимо.

Город был похож и не похож одновременно на те города, которые ему довелось увидеть: улица непривычно широка, кругом чисто, от воды, что мутноватым потоком стекает по дороге, не тянет помоями, воздух немного пахнет гарью, неприятно щиплющей горло, но еще дождем и свежей листвой.

На вывесках у дороги — большие надписи… Странно, можно подумать, те люди, что ходят по этим улицам, сплошь все грамотные, умеют читать. Антуан Робер не читал — незнакомые буквы складывались в что-то, понятное графу не более древней клинописи. Хотя ему было любопытно, что такое важное написали городские властители для местных жителей, да еще, видать, наняли не самого плохого художника — вон люди на картинах словно живые, только что не движутся.

На крыльцо дома, мимо которого он проходил, вышла женщина. Она раскрыла над головой цветастый зонт, но выскочивший из дверей следом за нею ребенок в ярко-голубой курточке с капюшоном не желал прятаться и с радостным визгом выбежал под дождь.

— Кирилл, а ну вернись! Ты же сейчас промокнешь!

Слова незнакомой речи достигли слуха, и сперва показались невнятным щебетом, но внезапно Антуан Робер осознал, что понимает смысл сказанного — не обманул, значит, колдун…

Он шел дальше, мимо невероятных дворцов с зеркальными стенами, мимо высоких столбов, между которых натянуты длинные тросы, мимо людей под пестрыми зонтами, одетых ярко, но бедно — ни бархата и парчи, ни драгоценного шитья. Дождь утихал, отдельные капли хрустальными бусинами срывались с небес и падали на вымытый тротуар. Тучи расступились, и в образовавшийся просвет выглянуло солнце.

Сердце вздрогнуло и сжалось. Антуан Робер де Ковиньи остановился, огляделся по сторонам, стараясь незаметно разглядеть лица прохожих, но что-то внутри упрямо твердило: "не она, не она"… А ведь она может быть совершенно не похожа на ту себя, которую он знал — так сказал колдун, да только графу де Ковиньи это было безразлично: он готов был найти ее среди многих тысяч, угадать под любой маской, и поэтому, повинуясь голосу сердца, шел по чужому городу, словно держа в руках путеводную нить.

По тенистой аллее шли две девушки. Та, что повыше ростом, с круглым, почти бесцветным лицом и пышными морковно-рыжими волосами, собранными в хвост, доедала шоколадное мороженное. Вторая — невысокая брюнетка с небесно-голубыми глазами — капризно морщила носик, разговаривая с кем-то по телефону. Потом вздохнула, закрыла свою "раскладушку" и спрятала в замшевую сумочку со стразами.

— Ну что там? — спросила рыжая.

— Думала, Игорь нас заберет, а он не может! Говорит, что не может…

— Да ладно, Тань, сядем на маршрутку! — рыжая облизала оставшуюся от мороженного плоскую деревянную палочку и скомкала обертку. — Остановка же рядом с домом!

— Ну и что? — брюнетка пожала плечами, красиво тряхнула волосами, удостоив оценивающего взгляда проходивших мимо парней. Те еще несколько раз обернулись на ее стройную фигурку, что-то прокричали вслед. — Вот я скажу Игорю все, что о нем думаю! Еще будет прощения у меня просить!

— Может он, и правда, не может? — осторожно предположила рыжая. — Поехали! Все равно маршрутки днем пустые…

— О, Нинка, смотри! — перебила Таня, указав на витрину магазина одежды. — Сегодня распродажа! Я давно хотела к ним зайти, посмотреть, что новенького завезли…

— Кларисса! — закричал кто-то громко и отчаянно.

Девушки обернулись на вопль и увидели мужчину лет тридцати в странной одежде: темно-зеленой куртке с шнуровкой на плечах, локтях и груди, коричневых бриджах и высоких сапогах.

— Кларисса! — мужчина с искаженным лицом бежал прямо на них. Девушки отошли в сторону, чтобы пропустить сумасшедшего, но, вместо того, чтобы пробежать мимо, он вдруг широко раскинул руки с огромными ладонями и обхватил худенькую Таню, заставив ее сперва замереть в ужасе, а потом тонко вскрикнуть.

— Кларисса, Кларисса…

— Пусти! — заверещала Татьяна. Ее рыжая подружка опомнилась и принялась колотить незнакомца по спине и плечам. — Пусти!

Наконец-то он обратил внимание на ее попытки высвободиться и отступил назад, продолжая разглядывать девушку сумасшедшим взглядом.

— Кларисса!..

— Я не Кларисса! — срывающимся голосом выкрикнула брюнетка и, спотыкаясь на каблуках, поспешила отойти от него.

— Придурок, — в полголоса проговорила рыжая, подхватила подругу под локоть и буквально потащила ее дальше.

Мужчина лишь несколько секунд провожал их взглядом, но внезапно забежал вперед и, преградив дорогу, попытался схватить Таню за руки. Та снова заверещала, а ее подруга замахнулась сумочкой, целясь незнакомцу в голову. Убежать от него на каблуках у девушек не было никакой надежды, но мужчина неожиданно отступил. Он выглядел одновременно и счастливым, и растерянным.

— Кларисса, ты меня не помнишь? Совсем не помнишь? Это я, твой муж…

Голубые глаза брюнетки расширились в ужасе, девушка попятилась, и, снова споткнувшись, едва не упала. Незнакомец рванулся вперед, но рыжая Нина успела первой и, придержав подругу, взмахнула рукой, пытаясь ударить нападающего по лицу. Тот уклонился, но попыток наброситься на Таню больше не предпринял, и остался стоять на месте, глядя быстро удаляющимся девушкам вслед.

Нина часто и настороженно оглядывалась, а когда Таня, устав бежать на каблуках, сбавила темп, прошептала:

— Скорее! — в ответ на несчастный взгляд подруги она добавила: — Он идет за нами.

Девушки перешли дорогу и бодро, насколько позволяли каблуки, шагали вдоль витрин магазинов. Незнакомец выглядел обескураженным, но продолжал целенаправленно идти за ними.

— Я боюсь, — призналась Таня. — Вдруг это — маньяк?

— Давай поймаем маршрутку, — предложила Нина.

Она махнула рукой, и тут же рядом, у тротуара остановилась белая "газель". Девушки запрыгнули внутрь, Нина захлопнула дверь, и маршрутка тронулась.

— Ну вот и все, — успокоила Таню подруга, — теперь он нас не найдет.

Кларисса… Да, это, без сомнения была она! То же лицо, та же хрупкая фигура. Только волосы другие: не светло-русые, с медовым оттенком, а темные. Темнее, чем у него. И одежда… ужас! Свою Клариссу в подобном он бы никогда и представить не мог, но граф де Ковиньи успел заметить, что женщины здесь одеваются так, как не позволила бы себе выйти на люди и самая вульгарная подопечная госпожи Алисы, хозяйки "веселого дома". Кларисса в приталенной светлой блузе и невообразимо короткой юбочке шла в компании какой-то высокой девахи в брюках. Что-то говорила, капризно морщила аккуратный носик и была неотразимо прекрасна.

Когда он ее увидел, внутри все перевернулось. Долгий месяц беспробудного похмелья и тоскливой безнадежности были забыты враз. Кларисса! Живая. Живая…

Он думал, что будет готов, если любимая его не узнает. Верил, что Кларисса не может не узнать, и потому как сумасшедший, растеряв достоинство и здравомыслие, обнимал ее, не замечая, что Кларисса, его Кларисса, кричит, вырывает, что она боится. А когда понял, не смог заставить себя отступить сразу — шел за ней. Шел до тех пор, пока перепуганные девушки не заскочили в остановленный на ходу белый экипаж. И уехали.

Мужчина не пытался их догнать — знал, что бесполезно. Однако Антуан Робер де Ковиньи был не из тех, кто предается отчаянью — колдун обещал, что Клариссу муж почувствует, где бы она ни находилась. Остановившись у перекрестка, мужчина сосредоточился на внутренних ощущениях, и сразу, словно ищейка, учуял тянущийся сквозь улицы и проспекты четкий след. Кларисса была где-то там, за переплетением дорог, нагромождением домов, за потоком спешащих по умытому дождем городу людей, и Антуан Робер пошел к ней, безошибочно угадывая направление.