– Добрый вечер, мамуля, – услышала она голос Саши, и он ласково обнял ее за плечи. – Просто семейная идиллия. Еще бы отец приехал.

Елена Васильевна посмотрела на Эл. Она изучала домочадцев с довольной улыбкой чеширского кота. Она выглядела такой же счастливой и беззаботной, как утром. Глаза Эл месяц от месяца теплели, и прежняя суровость сходила с лица. Елена Васильевна на мгновение вспомнила встречу после долгой разлуки. Эл выглядела виноватой, но взгляд был такой суровый, что мать беспокоилась за нее. Сейчас другое дело. Эл, наверное, «отогрелась» в кругу родных.

– Приглашаю всех к столу, – сказала Катя. – У нас еще есть новость.

Семейство расселось по местам.

– Так что за новость? – спросила Эл.

Саша открывал шампанское, когда пробка выскочила, он стал разливать напиток по бокалам, при этом молчал.

– Не томи, – отозвалась Елена Васильевна.

Саша взял бокал и провозгласил стоя:

– Ты мама станешь бабушкой, а ты Элька – тетушкой.

– Здорово! – воскликнула Эл.

– Сашка! – Елена Васильевна встала и обняла сына, потом обошла стол и крепко обняла невестку. – Катюша! Вот так радость. Кто?

– А какая разница? – спросила Эл.

Провозгласили тост, зазвенели бокалы.

– Эх, отец не знает! – громко сказала Елена Васильевна. – Надо телеграмму ему послать, только куда? Позвоню—ка я завтра ему на работу, пусть сообщат по своим каналам.

Саша ее поправил:

– Погоны – это не работа, мама, погоны – это служба. Верно, Элька?

Эл перестала жевать и неуверенно кивнула.

– Он скоро приедет, – сообщила Катя, – я чувствую.

Минут через пятнадцать раздался звонок в дверь. Байкал громко залаял, а потом перешел на визг.

– Что это с ним, он только при отце так лает, – сказала Елена Васильевна и пошла открывать дверь.

Вскоре раздался ее возглас:

– Павел! Откуда? Мы только тебя вспоминали!

– Здравия желаю, – басил Павел Терентьевич. – Элька дома?

– Да. Сегодня приехала.

– Ну, молодчина! Где все?

Все семейство выскочило в прихожую.

– Здравия желаю! – крикнул Саша, отдавая честь отцу.

– Вольно, капитан, – скомандовал отец. – Эл, ты чего застыла, словно я тебе команду дал? Давай обнимемся, гуляка.

Эл крепко обняла отца.

– Ну и сила, как у парня, – говорил Павел Терентьевич и целовал дочь то в одну, то в другую щеку. – Спасибо тебе, за телеграмму.

Павел Терентьевич обнял по очереди всех, Катюшу особенно нежно.

– Ласточка ты моя, – сказал он невестке.

– Папа, а когда ты телеграмму получил? – спросила Эл.

– Да утром. Часов в девять передали: «Я в Москве. Приезжай. Элли». Коротко и ясно. Я еще два дня должен был командироваться. Но тебя, поди, поймай. В кои-то веки сообщила, что будешь дома. Я – самолетом, домой.

– Да, Элька. Нам—то ты телеграммы не шлешь. К генералу особое уважение, – стал упрекать ее Саша.

– Что—то вроде того. Все-таки, старший по званию, – Эл засмеялась и прильнула к плечу отца.

В форме он казался большим и солидным.

– Это в каком же ты у нас звании? – заерничал Саша.

– Как и ты – капитан. Дети в нашей семье равны, – ответила ему Эл с нахальной улыбкой.

– Тогда все вольно и к столу. Я голоден как собака, – пробасил Павел Терентьевич.

Эл взяла Байкала за уши, уткнулась своим носом в собачий. Собака замерла в нерешительности.

– Байкал, ты голоден как папа? – спросила она, глядя ему в глаза.

Вид у пса был ошарашенный, он издал тихий звук.

Раздался дружный хохот. Эл повела собаку на кухню – ужинать, а когда вернулась, все еще шумели в прихожей, ждали главу семьи, который шумно умывался в ванной.

Наконец, они двинулись обратно за стол. Саша стал задираться и попытался шлепнуть Эл по мягкому месту.

– Шагай, капитан, – сказал он с усмешкой.

Эл ловко поймала его руку, а указательным пальцем другой поводила перед его носом.

– Не-а, – сказала она. – Не пытайся.

– Реа-акция! – воскликнул Саша.

Катя взяла его под руку и повела к столу.

– Младших надо беречь и уважать, – наставляла она мужа. – Эл уже не девочка, а взрослая девушка. Брось свои солдафонские замашки.

Известие о внуке вызвало бурю восторгов у будущего деда. Эту тему обсуждали больше всех. Потом вдруг разговор переключился на Эл.

– А ты когда нас порадуешь? – спросил отец.

Он увидел, как дочь смутилась. Похоже, вопрос вызвал у Элли недоумение.

– Я еще не думала об этом, – наконец ответила она.

– Да, в твоем-то возрасте, девчонки только о парнях и думают. Вон ты, какая красавица, неужели кроме Димки с Алькой никто за тобой не приударил? – спросил Павел Терентьевич.

– Па—па, – протянула Эл, – они мои друзья.

– Смею заметить, что за ней никто не бегает, потому что ее друзья детства могу этого кого-то сильно приударить, – пошутил Саша. – Они как два телохранителя, только кобура откуда-нибудь не торчит.

– Друзья – друзьями, а в любви-то уж по разу небось объяснились, – предположил в свою очередь отец.

Эл свела брови. Тема разговора ей совсем не нравилась. В лице появилась твердость, взгляд стал цепким, она осмотрела присутствующих и произнесла тоном, не допускающим возражений:

– Эта тема не обсуждается.

Все смолкли как по команде. Эл поняла, что ведет себя жестко. Чтобы смягчить неловкость она добавила:

– Во всяком случае, не сегодня. Главное, что мы снова вместе.

– Для меня главное, что я скоро стану бабушкой. Чувствую, что это будет для меня последняя экспедиция, – сменила тему Елена Васильевна.

– А может и мне подать в отставку? – спросил генерал и засмеялся.

– И мне, – поддержал его Саша. – Капитан Эл, давай с нами за компанию. Будем вместе воспитывать нашу кроху. Всем семейством. А?

На лице Эл не отразилось никакого энтузиазма, она только усмехнулась.

– Не приставай. Она в отпуске. – Катя толкнула Сашу в бок и добавила. – Вот дослужишься до генерала, тогда и поговорим. Шутки у тебя сегодня странные.

Эл ощущала среди всего этого веселья общее напряжение и просто связала его с собой. Первая эйфория по поводу ее появления схлынула, и ее родные, после каждого такого, как сегодня, возвращения, неумолимо задавались вопросами: где она была, и что происходило в ее жизни в эти годы? Шесть лет по этим меркам – срок большой. Там она не особенно следила за временем. Эл решила любые нападки, если они будут, обращать в шутку и не проявлять больше командный голос.

Беседа понемногу перетекла в обычное русло. Говорили об армии, милиции, геологии и педагогике, обо всем понемногу.

– Эл, а что ты чувствуешь, когда спасаешь людей? – вдруг спросила Катя. – Как это, спасти жизнь человеку?

Взгляды присутствующих впились в нее. Эл не знала, что ответить, чтобы было понятно и без лжи.

– Я просто чувствую, что срок этого человека еще не пришел. Раз я оказалась рядом, то мое дело сделать все возможное, чтобы обеспечить его безопасность.

– А разве не Господь Бог это решает? Как это можно почувствовать? – спросил Саша, он решил, что сестренка умничает.

– Я делаю все, что могу, – ответила Эл серьезно.

– А если он все—таки гибнет? – спросил Саша.

– Значит, так решил Господь Бог, как ты выразился, – ответила Эл, а потом добавила, – Только такого еще не было.

– Здорово. Ну, ты даешь! – восторженно и искренне сказала Катя. – Значит, ты хороший спасатель!

– Катенька, какая ты наивная. В девятнадцать лет человек не может быть профессионалом. Ей просто не поручали трудных дел, – возразил Саша.

Саша старался задеть сестру. Он въедливый и не верит в большую половину того, что она рассказала. Эл раздумывала, как его не обидеть и вместе с тем уйти от темы.

– Ну что молчишь? – спросил отец. – Ответь достойно брату.

– Возможно, – кивнула Эл. – Но это, как ты выразился, Господь Бог решает, хотя я привыкла считать это…

Она не договорила, телефонный звонок прервал разговор. Саша ближе всех сидел к телефону, он снял трубку.