Тогда же Брэк открыто столкнулся с наместником Зла, верховным жрецом Йог-Саггота, посланником злого бога на земле, — жрецом Септигундусом. Этот Черный бог представлял силы, воплощавшие в земные формы дьявольское зло, присутствующее в мире. Поэтому он был почитаем всеми злыми колдунами, черными магами и многими жестокими властителями. Члены братства, основанного Нестором, вели постоянную борьбу против его адептов на земле, как их Безымянный бог сражался против Йог-Саггота в высших сферах.

Некогда Брэк сумел разрушить некоторые дьявольские планы жреца Черного бога — Септигундуса. За это тот поклялся следовать за варваром повсюду и отомстить ему.

«Путь в Курдистан долог, — сказал тогда колдун. — И я последую за тобой».

В последние недели Брэку казалось, что ему удалось скрыться от всевидящих глаз преследовавшего его колдуна, но вид черного идола, вставшего на пути каравана, поднял из глубин памяти варвара самые неприятные воспоминания. Вновь и вновь подтверждалась правота Несторианца Джерома, твердившего Брэку о силе Йог-Саггота и о непрекращающейся, вечной войне богов.

Верблюд неспешно миновал черный камень, но Брэк уже не мог чувствовать себя спокойно.

Караван двигался вперед, все чаще обходя дюны, а не карабкаясь на их крутые склоны. Время от времени из-под песка появлялись вершины крупных обломков слоистого камня.

Пустыня явно менялась. Все выше поднимались из песка скальные выступы, постепенно превращаясь в некое подобие речных долин, заполненных не водой, а песком. На склонах шуршали на ветру сухие кусты.

Закрыв лицо повязкой, чтобы не наглотаться песка, Брэк мрачно обозревал окрестности. В каждой скале, в каждом каменном выступе ему теперь мерещился идол Черного бога. Брэк вспомнил, что ночью пение доносилось до лагеря именно с той стороны, где каменный истукан поджидал идущий по пустыне караван.

Полуденная остановка была очень короткой. Так приказал Хадриос. Наскоро перекусив и хлебнув вина, Брэк поискал глазами Поля, но монах, найдя более или менее укромный уголок между кормушками для животных, молился, не замечая никого вокруг. Брэк не решился прервать столь важное для жреца дело.

Склонив голову и встав на колени, Поль перебирал пальцами лучики своего каменного креста. Несколько погонщиков решили превратить это зрелище в веселый спектакль и стали осыпать монаха грубыми шутками. Брэк резко оборвал их. Сам он не поклонялся Безымянному богу, но жизнь преподнесла ему несколько доказательств могущества этого божества. С хладнокровием северянина Брэк обуздал свое нетерпение. Вечером у костра брат Поль сам расскажет ему все, что знает и думает.

Подтягивая ослабевшую сбрую своего верблюда, Брэк обратил внимание на Кая, помогавшего сестре влезть на спину вставшего на колени горбатого животного. На мгновение порыв ветра отбросил закрывавшую подбородок и нос аристократа повязку.

И тогда Брэк ясно увидел лицо Кая. Оно, несомненно, очень переменилось за последние дни. Юноша выглядел отдохнувшим, свежим и даже располневшим. Пухлые губы, округлые щеки, даже появившийся второй подбородок — все это никак не вязалось с тяжелым переходом по пустыне и с тем малым количеством пищи, которое потребляли нелюдимые близнецы.

Ярко блестящие глаза Кая встретились со взглядом Брэка. Ничуть не смутившись, юноша поднял руку и положил ее на плечо своей сестры. Та обернулась. Затем, медленно и торжественно, если, конечно, это не показалось Брэку, она сняла с лица такую же повязку.

Под пыльной тканью оказались румяные, пухлые щеки. Губы Кайи алели еще ярче, чем у ее брата.

Принцесса-изгнанница подняла обтянутую перчаткой руку, иронически салютуя остолбеневшему варвару. Тот, помотав головой, развернулся и вскочил на своего верблюда. Животное резко поднялось с колен и, понукаемое, всадником, направилось в голову каравана.

Брэк боялся оглянуться и снова увидеть сытые, довольные лица близнецов.

Сытые чем? Кровью? Человеческой плотью?

«Ну что ж, — думал он, — в конце концов, ты просто увидел подтверждение тому, что подозревал уже давно. Теперь, когда враг известен, будет проще бороться с ним».

Оставалось загадкой, как эти двое ухитрялись высосать человека за какие-то доли секунды. Колдовство? Колдуны уровня Септигундуса, настоящие мастера черной магии, наверняка смогли бы сотворить такое. Неужели и близнецы — из той же компании? Ответа пока что не было.

Но и времени на колебания и размышления тоже не оставалось, Кто следующий? Илана? Брат Поль? Сегодня же вечером нужно поговорить с Хадриосом, независимо от решения монаха. Нужно продумать, как защититься от нападения, не допустить еще одной смерти.

«Были ли Кай и Кайя сегодня ночью у черного идола Йог-Саггота? Что означает их пение? Молитву?» Сжав кулаки, Брэк продолжал ехать вперед.

Примерно за час до остановки на ночлег ехавший впереди каравана в качестве разведчика Горзоф вернулся и подъехал к Брэку.

Войлочная шапка капитана была натянута на самые уши. Борода почти сравнялась по цвету с окружающей пустыней — так много песка застряло в ней. Брэк подумал, что Горзоф собирается сообщить о несущемся навстречу каравану урагане — Снимающем Скальпы.

— Хадриос хочет, чтобы ты поехал вперед, — крикнул Горзоф.

— Это еще зачем? — заподозрив неладное, спросил Брэк.

Капитан махнул рукой по направлению движения каравана. Там, на вершине высокого холма, на фоне неба вырисовывался силуэт верблюда с всадником на спине. Хадриос призывно махал рукой.

— Поезжай и спроси его сам, — на скаку бросил капитан.

Брэк поспешил вперед. Верблюд быстро пересек сравнительно ровную площадку у подножия холма, но взбираться по крутому склону было для пустынного животного делом непривычным. Медленно, оступаясь и спотыкаясь, тяжело дыша и опасливо косясь по сторонам, верблюд поднимался в гору. И чем выше забирались животное и всадник, тем сильнее слышался шум воды, несущейся с большой скоростью.

Наконец верблюд забрался на вершину холма и, подчиняясь команде, опустился на колени, чтобы дать всаднику возможность спуститься на землю. Подойдя к мрачно уставившемуся вперед Хадриосу, Брэк увидел, откуда исходил столь нехарактерный для пустыни звук. У подножия холма бежала быстрая широкая река, пересекавшая пустыню с северо-запада на юго-восток. Вода казалась чистой, прозрачной, чуть зеленоватого оттенка. У прибрежных камней собрались хлопья белой пены. На поверхности реки то тут, то там возникали стремительные водовороты.

Илана уже спустилась к реке и бродила взад-вперед по берегу, внимательно вглядываясь в воду. Хадриос окликнул ее. Девушка вскарабкалась к ним по склону, бросив на Брэка взволнованный, полный сомнений взгляд.

— Сейчас воды в реке мало. Может быть и хуже. Но ветер подгоняет течение.

— Переправляться будем сейчас же, не разбивая лагеря, — объявил Хадриос.

Брэк нахмурился:

— А нет ли другого, более пологого подхода к реке?

— Нет, если не считать обхода в пять или шесть лье. Но у нас нет времени.

— А может быть, стоит выбрать более легкий путь?

— Мы будем переправляться здесь, чужестранец. Тебе ясно? Твое дело — выполнять мои приказы, а не обсуждать их.

Кровь прилила к лицу Брэка.

— Если в приказе нет здравого смысла…

— Ну да! Я смотрю, варвар, ты лучше меня разбираешься в том, как водить караваны, и в том, какие опасности таятся в этой пустыне… Да эта река кишит всякими тварями, которые только и ждут такого дурака, как ты!

— Я не вижу ничего, кроме прозрачной воды. Но даже если ты прав — я не раб, чтобы позволять орать на себя.

— Прекратите!

Окрик Иланы оборвал начавшуюся перепалку, грозившую перейти в крупную ссору.

— Отец, Брэк, нам сейчас нельзя ссориться. И без того переправа будет тяжелой. Пока животные переберутся через холм, они совсем вымотаются. Нам всем придется здорово поработать, чтобы переправиться сегодня.

Мужчины молчали. Первым вздохнул Хадриос и смущенно поглядел на чужестранца.