Мужчина щелкнул фиксаторами дверей, кивнул. Женщина обогнула его и покорно забралась в авто… покорно… И все рывком встало на место.

Ее вели.

Я наконец узнал эту особую посадку головы, чуть склоненную, словно жертва все время ожидает тычка по шее. И этот особый широкий шаг. И неподвижность плеч. И чуть не упустил их, потому что внутренне был настроен на поиск мужчины с девочкой. А тут — тетка, по виду из торговок среднего пошиба, никому не интересная.

Я наверняка видел его раньше, да не обратил внимания. Не подумал, что у вот такой тетки запросто может быть дочь, совершенно беззащитная перед маньяком у себя дома… не подумал, и последняя жертва теперь на моей совести.

— Эй, мут! — громко окликнул я и махнул рукой.

Мужчина мельком глянул без всякого опасения. Уверен в своей силе? Или еще не понял? И уверен, и не понял. Вряд ли кто знает о моей роли в судьбе некоторых мутантов. Я не стремлюсь к славе.

— Превент, — тихо сказал я, быстро сократив расстояние.

Это не было тайным словом мутантов, просто так сейчас принято — первый говорит «превент», а второй — «привет». Мода.

— Поговорим, — приказал я мужчине. — Она пусть едет.

— Пусть едет, — согласился мужчина равнодушно.

Я посмотрел на его толстые ладони. Вот этими мощными пальцами он их душил. Может задушить и меня — если позволю.

— Ее дочь жива?

— Пока жива, — подтвердил убийца.

Он подчинялся, еще не осознавая поражения. Не понимая, что он уже труп. Не убиваю мутантов, но его я сразу решил не оставлять в живых. Он убийца, им и останется, даже если лишить его особой силы магнетизёра.

— Пойдем в камыши.

— Пойдем, — согласился убийца.

Загипнотизировать легко, если приказ не противоречит желаниям жертвы. Значит, он тоже хотел идти со мной в камыши. И мы идем туда, откуда только что выбрался я. Машина за нашими спинами взрыкивает и уезжает. Хорошо, свидетелем меньше. Что она успела увидеть из салона? Надеюсь, ничего.

Он напал на тропе, выждав, чтоб никого рядом не было. Кинулся всем своим тяжеленным телом, вытянув могучие руки. Я приказал ему пойти, и он пошел. А убить попытался по собственному желанию. Он действительно был уверен в своих силах. Двенадцать безнаказанных жертв укрепили его веру в собственную неуязвимость. Может, он даже атаковал меня психически, не знаю. Наверняка атаковал, это же гарантия его победы. Но после девочки с гардером его атаки мне что комариный укус. Кстати, комаров в камышах хватало.

Туда он и упал, в камыши. Убийца не учел, что он для меня — не первый. А я для него — да. Первый и последний в его жизни мутант-ликвидатор. Электротестер вошел точно в мозг, оборвав его жуткую уродливую жизнь. Жаль, что так поздно.

Инструмент пришлось извлечь, преодолев брезгливость, и выкинуть подальше. Не жалко, тестер не оружие, его в любом наборе электрика можно найти. Оружия я вообще никогда не ношу, потому что работаю в центре, а там с этим строго. А убить, если требуется, можно и авторучкой, и бутылкой с дорогим вином — дешевые вина давно продаются в мягкой упаковке. Главное в убийстве вообще не оружие, а готовность убивать. Ну, в данном случае готовности было даже с избытком. Таким монстрам не место на земле. А ведь начинал безобидно…

Хоть это и было очень опасно, но я поговорил с ним, пока мы шли к камышам. Он был самым обычным работягой и семейным тираном. Простой шофер. Просто мужик, требующий, чтоб его желания выполнялись беспрекословно. Любые. Особенно высказанные по дурному настроению. Мало ли таких вокруг нас? Много — но не все мутанты. Потом он заметил, что его желания действительно выполняются беспрекословно. Любые. И постепенно разошелся. Семья молчала, а безнаказанность — страшный яд. Дальше — больше. Семья исчезла, желания стали безумней. Умение принуждать других — сильнее…

Я спросил его, зачем нужно было обязательно убивать. Оказалось — нет, не обязательно. Только когда жертвы не подчинялись. А они не подчинялись. Он же, идиот, требовал, чтоб его ЛЮБИЛИ… И когда приказ не выполняли, он пугался, что жертва выходит из-под контроля. Жертва, вышедшая из-под контроля, много чего могла про него рассказать, потому что желания его были, как у всякого безнаказанного тирана… жутковатыми. Оставалось только ее убить. И он убивал. А потом спокойно знакомился со следующей женщиной, у которой приметил симпатичную дочку, в искренней надежде, что уж в этой-то семье его ПОЛЮБЯТ обе…

Навстречу по тропе прошли два парня, смерили меня цепкими взглядами. Местные. Эти запросто могут приметить здоровяка в камышах. Я даже не пытался оттащить его подальше — и опасно, что застанут за таким занятием, и просто физически невозможно. Не в моих силах утащить полтора центнера по болоту, я все же обычный человек, не чемпион региона по штанге. Пришлось опустить голову, чтоб не запомнили примет. Если и вдруг их просветят на предмет визажа, пусть увидят светлые волосы. Волосы — не страшно, я их перекрашу в любой парикмахерской. Но сменить место жительства теперь придется немедленно. И опасно оставаться, и делать здесь больше нечего. Мутант ликвидирован, но это не приближает к цели, и надо искать дальше. К какой цели? Пока что тайна. По пути к ней могут убить, поэтому лучше не откровенничать — ни в дневниках, ни даже в мыслях.

Плац перед моей многоэтажкой. Блокиратор. Лестница. Еще блокиратор. Общий коридор. Замок. Съемная комната, в которой, кроме рюкзака, ничего моего. Мне хватило пары минут, чтоб забросить его на плечо, проверить комнату на предмет забытых вещей и выйти. Когда над тобой десяток смертных приговоров, поневоле научишься уходить стремительно и без следов.

На плаце я достал свой инфо и на ходу стал заносить в него примечания к беседе с убийцей, пока ничего не забылось. Оставлять о себе такие свидетельства на материальных носителях чрезвычайно опасно, но знания требовалось сохранить, потому что я не только ликвидатор, но и врач. Врач мутантов. Возможно, единственный в своем роде. Записи, собранные воедино, в будущем кому-то сохранят рассудок, а следовательно, и жизнь.

Уже сидя в мобил-салоне общественного транспорта, я бросил взгляд на болото. К нему не спеша шли от своей машины патрульные. Надо полагать, парни заметили тело. Быстро на этот раз. Ничего, пусть ищут.

Как спрятаться в многомиллионной агломерации, если тебя ищет государство? Способов много, все они изложены в многочисленных франшизах, достаточно запросить по инфо — и все они мне не подходят. Можно поменять документы, переселиться на запасную квартиру, сделать пластическую операцию, загримироваться, наконец… много чего можно сделать. Во франшизе, добавлю я. А в жизни… к примеру, рассмотрим вариант со сменой документов. Это ведь не такое уж простое дело. Документы самому не подделать. Значит, их кто-то должен изготовить. Чаще всего этим само государство и занимается — для своих агентов. Значит, оно же подделки и проследит, если что пойдет не так. Существуют, конечно, и криминальные специалисты. Но их надо знать, то есть вращаться в определенной среде. Что означает — и тебя в этой среде знают. И сдадут за милую душу государству по первому запросу. Вот такая она, проза жизни. Только в детективной франшизе можно постучаться в неприметную дверь, сунуть кэш, взять чипированные карты, и все шито-крыто. На самом же деле все эти изготовители фальшивок сотрудничают со спецслужбами, не могут не сотрудничать. Им разрешают вести бизнес, но за это они сдают по первому запросу. А чужаков — и без запроса, по умолчанию.

С тайной квартирой — свои сложности. Кто-то должен ее арендовать, оставить в муниципалке свои данные. Кто? Подразумевается организация, помощники как минимум. Но организация в наш век электроники — это гарантированная засветка в спецслужбах, а у помощников, как правило, длинные языки, куча родственников, друзей, коллег, то есть тоже гарантированная засветка. И не следует забывать про деньги, а их немало требуется для съема постоянной квартиры.

А квартира любовницы, столь излюбленный ход во многих популярных и претендующих на достоверность франшизах — опасность еще большая. Любовница находится слишком близко, чтоб скрыть от нее все следы своей деятельности. И часто попадаются проницательные, догадливые гёрлы. Так что вариант, когда после очередного оповещения по инфо о маньяке надежная квартира превратится в западню, близок к стопроцентному.