- Ну, сделано, - сказал я, обернувшись к министру.

Министр, показалось, уменьшился в росте.

- Ловко, однако. И что, потом ничего не вспомнят?

- Не-а. Теперь твоя очередь.

По его вопросу я понял, что министр – смышленый человек.

- Забыть?

Я усмехнулся.

- У тебя есть дома спички?

- Там.

- А перекись?

- Есть, надо поискать.

- Ещё нам понадобиться немного моющего средства, бензина. Пойдём, прогуляемся до машины.

Когда мы вернулись в дом, я заставил его найти всё, что мне было необходимо. Он методично, немного трясущимися руками смешал в указываемых мною пропорциях всё, что мы нашли, как я ему говорил.

Я зажёг газовую конфорку.

- Ставь на огонь и кипяти, - скомандовал я ему.

Тот подчинился.

- А теперь возьми телефон, открой почту и забей в поле адресата один из своих мэйлов, телефон и все чат-сервисы. Свои, не чужие. Пошлёшь сейчас себе письмо, куда только можно. Теперь текст письма.

И я продиктовал ему рецепт «Крокодила».

- Когда очухаешься, когда поймёшь, что тебе хочется пережить весь этот космос ещё раз - ингредиенты, их пропорции, правила смешения и нагревания найдёшь в электронной почте. Называется это волшебное зелье «Крокодил». Так в тему письма и напиши. А теперь…

Я извлёк из кармана перчатки и одноразовый шприц. Втянув в шприц немного светло-коричневой гадости, повернулся к министру.

- В глаз или в вену?

Мне стало интересно: смышленому человеку ведомо отчаяние? Голос его разума оказался громче, чем голос сердца, чего и следовало ожидать от такого, и в такой ситуации. Он не пошевелился. Я взял подставку от электрического чайника, от которой тянулся электрический провод, и последним перемотал несколько раз ему руку выше локтя. Он не препятствовал никаким моим действиям, и поэтому в скором времени получил дозу самого чудовищного наркотика в одну из своих проклятых набухших вен. Я тут же размотал шнур с его руки, сделал на его телефон видео в несколько секунд, как у него закатываются глаза, и загрузил это видео на наш файлообменник. Затем извлёк из его кармана ключи от бассейна, поставил его телефон на видеосъёмку, направив на него самого, и вышел из столовой, связываясь со своей организацией. Ответил Седой.

- Что-то ты часто стал отвечать мне, - говорю.

- Я не успел сказать тебе в прошлый раз. После этого небольшого кипиша с несколькими группами, теперь у каждой группы по личному аналитику, который отслеживает всё вокруг свои подопечных. Я ваш аналитик.

- И за что нам такая честь?

- Не за что, а из-за кого. Из-за тебя. Неплохие результаты по стрессоустойчивости. А ещё, у вас с Сержантом лучшие показатели по совместности действий; с большой долей вероятности прогнозируется, что вы окажетесь самой долговечной и самой продуктивной группой. Вот только ты со своими фокусами лично меня начинаешь беспокоить. Только что ты уничтожил ещё одно доказательство.

- Опа, вы там уже начали заниматься прогнозами продолжительности фаз жизни групп? На нашу, я так понимаю, можно сделать ставку? Седой, только не сердись, я шучу. А по существу: всего этого хватит, чтобы отравить институт правительства в глазах общественности на несколько лет.

- Во-первых, не это наша цель, а во-вторых, ты недооцениваешь жидкости под названием «политика». Брошенный в эту жидкость камень, практически не даёт кругов. Так что никаких политических устоев ты такими действиями не поколебал.

- Ладно, посмотрим. Автобус рядом?

- Рядом, рядом.

- Тогда я выхожу?

- Да.

- Видео с телефона закиньте на файлообменник. На старости лет буду просматривать свои деяния.

- Сумасшедший ты, Сержант. Езжай, сделаем.

Манай с Сержантом находились там, где я их оставил – недалеко от «нашего» дома. Через пять минут мы втроём зашли внутрь.

- Где ты их отыскал? – закричала «мать».

- По саду бегали.

- Когда их уже заберут?

- Завтра узнаю, отстань. Меня сегодня все достали, поэтому лучше тебе не оказаться последней из них.

- Завтра надо вести детей в торговый центр – плановые закупки. Если не отоваримся, будет штраф. И этих придётся брать?

- Я же тебе сказал, отвали. Возьмём и их. Ни тебе вести, ни тебе им что-то покупать, ни тебе по деньгам отчитываться. Так чё разоралась?

Женщина оставила Маная в покое, чувствуя, что тот конкретно не в духе.

Перед сном Манай подошёл к двери в подвал, дотронулся до её дверной ручки, развернулся и прошаркал мимо нас по лестнице к себе.

- В магазин едем завтра?

- Конечно, почему нет. Может спать? – предложил я.

Мы весь вечер делились с Сержантом впечатлениями и размышлениями о проведённом дне, поэтому к этому моменту уже прилично наговорились, и напарник не стал давать себя долго уламывать, чтобы отправиться на отдых.

Начало

Утром следующего дня сразу после завтрака все стали собираться в торговый центр, как договорились накануне. Не было видно особого ажиотажа, даже чувствовалось некоторое недовольство детей – видимо, эта процедура не доставляла им удовольствия. Манай появился за утренним столом какой-то измученный, без настроения, мрачный. На все расспросы реагировал нервно, ел тихо.

Перед магазином мы заехали в сиротский суд, где получили справку на сумму денег, которую нам выделили, чтобы купить детям игрушки и одежду. После суда заехали в банк, где эта сумма была получена. «Отец», «мать» и Манай тут же в машине поделили деньги на троих.

- Здесь поставьте свои подписи.

Манай протянул родителям бумаги. На листах, где они поставили свои подписи, уже заранее содержались персональные списки того, что каждый из них купил на те деньги, которое выделило им государство.

Мы приехали в «Пирамиду». Так называлось здание торгового центра. Само сооружение представляло собой гигантский конус, несколько образующих этого конуса были выполнены из железобетона, перпендикулярно им здание опоясывалось восьмью увесистыми кольцами из нержавеющей стали, деливших его на семь этажей, всё остальное пространство было покрыто стеклом. Торговые палатки внутри располагались по стенам. К каждой палатке можно было подойти по винтовой лестнице, начинающейся от самого низа и по спирали уходящей вверх под самую вершину. Можно было подняться на лифтах, скользящих вдоль наклоненных стен, а потом, спускаясь по лестнице, посещать палатку за палаткой; можно было начать своё закупочное путешествие снизу. Сразу по открытии здания, оно приглянулось самоубийцам, и не простоял торговый центр ещё месяц, как три человека уже умудрились, пройдя спираль лестницы до последней ступени, спрыгнуть на мрамор первого этажа. Поэтому было решено установить на первом этаже бассейн метровой глубины. В бассейне плавали экзотические бассейновые рыбы. Самоубийства прекратились, потому что падение на воду метровой глубины, хоть и с приличной высоты, серьёзно увеличивало шансы на выживание, а система с такой характеристикой бессознательно избегается человеком, помыслившим свести счёты с жизнью.

Детей, и нас Сержантом, отвели в детскую комнату. Никаких защитных сеток или барьеров, кроме декоративного заборчика, и никакого присмотра за детьми. Поэтому мы с Сержантом спокойно покинули детскую игровую площадку и направились в глубь одного из ответвляющихся от бассейна коридоров. Пока преодолевали пространство коридора, направляясь к широкому окну, у нас запищали передатчики. Сообщение оказалось в высшей степени негативным: «Всем вернуться в место, где вас высадили при заходе; операция должна быть прекращена каждой группой. Время исполнения: сейчас».

Мы сразу стали связываться с Седым, предположив, что при таком раскладе имеем право на некоторые пояснения, но что Седой, скорей всего, даже не ответит, а он оказался выше хорошего мнения о нём, сразу откликнулся и охотно понёс:

- Половина групп дезактивирована. Как? Мы сами пока не знаем. У нас просто нет с ними связи, они исчезли. Всё-таки там не такие дураки!