– А вот твой папа очень сильный кхаа-шарг и я точно знаю, что у него их больше двадцати.

– А растут они только на спине?

– Нет. У всех по-разному, всё зависит от силы и их количества. И длина, и ширина, и количество, и место проявления – всё зависит от силы.

– А что ты ими делаешь?

– В основном уборку по дому. – звонко рассмеявшись, когда я нелепо открыла рот и распахнула глаза, Ольга просто пожала плечами. – Ну, а что ими ещё делать? Я же не воин. В хирургии они тоже очень полезны, но здесь у вас на Земле это бессмысленно.

– У нас на Земле?

– Ну да. Это не наш родной мир. Твой папа не ушел обратно лишь потому, что ты родилась обычным человеком. – рассказывая настолько спокойно и буднично, словно о погоде за окном, Ольга выглядела так безмятежно и естественно, что я смотрела на неё, как на инопланетянку. Как на зеленого человечка. Как на белочку, ту самую, которая приходит к алкоголикам.

– Но это глупо…

– Многие наши тоже так думали. – прикрыв глаза, словно вспоминая, Ольга чему-то широко улыбнулась. – Но Граф Аркадо убедил всех и каждого, что то, чем он решил заняться – это только его выбор и никто не смеет ему указывать.

– Кто?

– Граф Аркадо – твой папа. Здесь он выбрал другое имя, более подходящее для этой страны, но на самом деле его зовут Аркадо Иберриан и он граф.

Открыла рот… закрыла. Иберов Аркадий Анатольевич. Граф Аркадо Иберриан.

Я сошла с ума? Я до сих пор в коме и это игры моего больного разума??? Как ненормально…

– А ты?

– Я?

– Да. Ты просто врач или нет? Откуда ты так много знаешь? Ты его любовница?

– Э… – Ольга явно не ожидала именно этого вопроса, потому что сразу ответить не смогла, а вот потом… – Ну-у-у…

– Значит, любовница. – жестко вынеся вердикт, увидела, как ей стало неловко, и она отвела взгляд. – И давно?

– Три года. Может чуть больше…

– А почему он нас не познакомил раньше? Он тебя стесняется? – с несвойственным для себя самой извращенным наслаждением залезая в душу к совершенно постороннему человеку (допустим к человеку), рассматривала Ольгу с абсолютно иной точки зрения. Да, красивая. Наверное, ещё и умная, раз многопрофильный врач. Хотя не очень, если связалась с моим папой. Папа может думать, что я живу лишь в своем собственном мире, сотканном из фантазий и книг, но я-то очень внимательно слушала все городские новости и сплетни. И даже обрывки телефонных разговоров, когда удавалось. Судя по ним, за последние два года у него было больше десятка женщин, уверенных, что ещё немного, ещё чуть-чуть и они станут не просто любовницами, а самыми что ни на есть женами.

– Мы встречались не здесь. Ты должна знать о его ежемесячных командировках…

– О? Так он ездил к тебе? А куда?

– В свой родной мир. Даже несмотря на то, что он эмигрировал на Землю, на Тевтроне у него остались и земли, и иные обязанности сюзерена. Я не знаю о подробностях договоренности с Императором, но общеизвестная суть их такова, что граф Аркадо может заниматься чем угодно и где угодно, но не реже, чем раз в месяц он обязан посетить Тевтрон, а раз в полгода аудиенцию Императора.

Какая интересная фэнтези-история… И почему мне кажется, что в ней чересчур много белых пятен? Сомневаюсь, что мне выложат весь настоящий расклад добровольно, так что… улыбаемся, Ариша. Улыбаемся и машем.

И копаем.

Потому что неожиданно так понравилось жить целиком…

– Ясно. Спасибо. Ты красивая… – застенчиво улыбнувшись, чем вызвала ответную, немного неуверенную улыбку, кивнула головой в сторону остывающего обеда. – Поможешь мне?

– Да, конечно!

Смешно всплеснув руками, Ольга поторопилась помочь мне сесть и тщательно проконтролировала, чтобы я съела всё, без исключения.

– Спасибо. Не скажу, что было вкусно… но полезно точно было.

– Так надо.

– Я понимаю. – почему-то так резко захотелось мороженого, что я не удержалась. – Оля, а мне можно мороженое?

– Мороженое? – задумавшись всего на пару мгновений, Ольга уверенно кивнула. – Да, можно. Какое любишь?

– Фисташковое.

– Я принесу вместе с ужином. Договорились?

– Да, спасибо. – решив ненавязчиво начать прощупывать почву и лимит доверия, тут же закинула пробный шар. – А книгу принесешь?

– Какую?

– Любую. Люблю читать…

– Ну, я сама вашу литературу не знаю… можно поподробнее? А то принесу что-нибудь не то…

– А ноут можно? С интернетом. Я тогда сама накачаю.

– Я спрошу у твоего папы, хорошо? Просто он мне дал четкие инструкции…

Вот так, да? Что ж…

– Хорошо. Он знает, как я люблю читать. Просто если мне тут лежать ещё неделю, то я совсем чокнусь от скуки.

– Я буду приходить чаще. Хочешь?

– Да.

Конечно хочу. Ведь ты мне ещё ничего не рассказала. Ни о себе, ни о вашем мире, ни о ваших отношениях с папой… Да, я некурящая и непьющая интроверт-девственница девятнадцати лет. Но это совсем не значит, что я ничего не знаю и ничем не интересуюсь. В наше время информационного засилия (иногда даже и насилия) это попросту невозможно.

А спокойно спит не тот, кто мало знает, а тот, кто знает всё и при этом у него есть как минимум десять путей побега.

Да, именно побега. Ольга солгала как минимум несколько раз. Не знаю, как, но я это почувствовала. Пробудились папины гены? Возможно. Но мы точно убийцы – это раз. Мы питаемся, как овощами и жареным мясом, так и свежей кровью – это два. И мой обожаемый папочка совсем не невинный человек – это три.

То, кем стану я сама, зависит только от меня, это правда. Но вот в чем вопрос – предоставят ли мне выбор, когда поймут, что я уже чуть меньше, чем просто человек? Не больше, а именно меньше. Это не эволюция, это деградация.

Ольга ушла уже давно, а я всё лежала и рассматривала свои ногти. Если каждый ноготь – это начало ленты, то их у меня как минимум десять. Ещё сильнее, чем утром, зудела спина. Значит ли это, что там они тоже есть? Сколько? А ноги? Почему зудят ступни? Не ногти, а именно подошва. Как-то это нерационально… Разве есть смысл в лентах, растущих из подошв? Как там она их назвала? Бэлты? Кажется, это английский… Или у них другой язык? По мне так одно – ленты. Интересно, из чего они?

Рассматривая ногти и так, и эдак, не могла понять принцип. Желание? Кодовое слово? Импульс? Гормон? Определенное движение?

Или у меня их нет?

В итоге так я промучилась до вечера. Четко до того момента, как пришла кареглазая и русоволосая Мария Александровна. Неужели обычный человек? Исподволь рассматривая врача, пока она осматривала меня, так ничего для себя и не решила. Не понимаю. Просто не понимаю разницы. Неужели только цвет волос и глаз? А бывают ли демоны другой расцветки?

– Арина, вы поправляетесь буквально на глазах. – улыбнувшись мне, но при этом задумчиво рассматривая мой живот, с которого сняли бинты, врач совсем не по-взрослому кусала губы. – И если честно, то меня это даже немного пугает… вы счастливица, раз ваш организм так сильно жаждет выйти из больницы, что заживляет швы как минимум с тройным опережением графика.

– Разве?

– Да. Не хочу вас пугать, но это… – проведя пальцем в воздухе над едва видимым шрамом в пятнадцать сантиметров длиной, продолжила. – Подобная картина обычно наблюдается через два-три месяца после снятия швов. Ещё вчера он был довольно груб, но сейчас… я не знаю. Я уже ничего не знаю.

Качая головой и всё рассматривая мой живот, Мария Александровна ушла глубоко в себя. Мда. Значит, человек. Ну, и что теперь с ней будет? Папа откупится или запугает? Это ведь конфиденциальная информация. Очень.

– Скажите, а когда меня выпишут?

– Через неделю. Раньше никак нельзя. Необходимо провести комплексное обследование, как внешнее, так и внутреннее, и взять множество анализов. Арина понимаете, мы перелили вам довольно много крови, причем как крови вашего отца, так и дяди… У вас чрезвычайно редкая группа, так что пришлось поднимать всех ваших родственников с кроватей и требовать, чтобы они мчались в операционную. Хорошо, что у вас при себе были документы, а ещё лучше, что к вам приехал погостить ваш родственник. Будь ваш отец один, я совсем не уверена, что вам бы хватило…