– Брось! – Он попытался изобразить смущение. – Я стал порядочным семьянином!

– Неужели?! – спросил я и даже всплеснул руками от удивления. – Ты бросил большой спорт?

– Я перешел на тренерскую работу, – ухмыльнулся он.

– Охотно верю. Только сотри губную помаду со своей шеи. Иначе твоя дорогая женушка заметит и закатит очередной скандал.

Керро ругнулся, отогнул у «лендровера» зеркало и принялся исследовать свое отражение. Убрал «следы преступления», а потом повернулся ко мне и превратился в почтенного отца семейства, у которого двенадцать дочерей и всего один сын.

– Ты как всегда вовремя, amigo![3]

– Я всегда вовремя.

– Что-нибудь случилось? – насторожился Васкес.

– Успокойся! Это я так шучу.

– Твои шутки часто бывают пророческими! Если ты начинаешь шутить и веселиться, то жди приключений… – Он вздохнул и проводил взглядом женщину с корзиной, которая шла в сторону базара. Она перехватила его взгляд и кокетливо улыбнулась.

– Cerro, – сказал я и потрепал его по плечу, – no te tomes la vida en serio, al fin y al cabo no saldrás vivo de ella![4]

Мы продолжили разговор в доме. Задержись я на улице – обязательно встречу старых знакомых. Все-таки жил в этом городе не один год. В магазине почти ничего не изменилось. Разве что пыли на прилавке стало немного меньше, а товаров – немного больше. Керро прислушался к звукам на втором этаже и облегченно вздохнул. Потом полез под прилавок и выставил на него бутылку бренди…

Через час я извинился перед старым приятелем и отправился к терминалу. Не прошло и получаса, как нужный мне человек сидел напротив и ухмылялся, вспоминая наши с ним приключения. Крепкий, широкоплечий мужчина, который недавно разменял свой шестой десяток. Черноволосый, украшенный легкой сединой. Некогда сломанный нос, широкие скулы и хитрый взгляд темно-вишневых глаз. Знакомьтесь, господа, – Даниэль Либерзон. Для своих – Дэни или Данька. Помощник начальника охраны грузового терминала Виго.

Он уже потяжелел и набрал несколько лишних килограмм. Видимо, для солидности. Мы с ним долго хлопали друг друга по плечам, а потом устроились в кабинете с видом на берег. Светловолосая секретарша приготовила кофе и ушла в приемную. Я проводил взглядом ее аппетитную фигурку, затянутую в орденскую форму, и вздохнул.

– Даже не думай! – Либерзон перешел на русский язык и прицелился в меня пальцем.

– Что, уже и посмотреть нельзя?!

– Каримушка, золотце ты мое… самоварное. Я знаю ваше «уже и посмотреть». Сначала он смотрит, потом, якобы невзначай, дарит девушке букетик цветов и приглашает на рюмку чаю. В конце концов она оказывается у него в койке и начинает опаздывать на работу!

– Старая ты развалина! Тебе что, завидно?

– Нет, вы только гляньте на это престарелое чудо! Оно мне надо – сидеть по утрам и без секретарши, и без кофе? Шайя, вспомни наконец, сколько тебе лет, и не морочь людям голову. О душе пора думать, а не о бабах!

– Наговариваете вы на меня, папаша…

– Вейз мир[5]… Оно мне надо?! Я сказал пару умных слов, а вы имеете уши, чтобы слышать. Слышать и делать правильные выводы за мою секретаршу.

Вот и поболтали. Кстати, Либерзон – человек прямой как столб. Поэтому с ним лучше не лукавить. Если хотите что-нибудь узнать, то лучше спросите прямо. Без лишних затей и уверток. Вранье он чувствует лучше, чем Уильям Барлоу – запах хорошего виски. Когда мы обсудили дела минувшие, то наступило время для дел грядущих.

– Дэни, – осторожно начал я и попробовал кофе. На удивление, он был крепким, – что ты можешь сказать про старика О’Рейли?

– А что вы хотите о нем слышать? То, что он умер? Так это не очень свежая новость.

– Я в курсе. Меня больше интересует его семья. Жена и пропавшая дочь.

– Старая история, – хмыкнул Даниэль и покачал головой. – Ты что, не знаешь эту старую майсу за пропавшую группу?

– Хорош уже отвечать вопросом на вопрос! Давай ближе к теме.

– Давай, но я бы сказал, что вы… Карим Шайя… имеете странные вопросы.

– Что-то не так?

– Нет, все в пределах нормы. У тебя вечно шило в одном месте. Что именно интересует?

– Все, что ты знаешь и помнишь…

Дело в том, что Даниэль Либерзон не всегда работал в Виго. Лет семь назад он служил в Порто-Франко. Работал начальником охраны у одного типа, который делал бизнес на всем, что связано с грузоперевозками. Так бы, наверное, и доработал до пенсии, но нарвался на одного чиновника, который сказал какую-то грубость. Я даже не знаю, какую именно. Что-то связанное со Второй мировой войной и евреями. Предки Либерзона жили в Одессе и прелести «культурной» немецкой нации испытали на своей шкуре. Дэни, ни разу не подумав, двинул чинуше в зубы. В общем – чиновник был избит до полусмерти. В своем собственном кабинете. Дело, конечно, замяли, но Либерзону пришлось примерить форму простого охранника и убраться из Порто-Франко.

– Ее звали Синтия. Синтия О’Рейли. Девка немного взбалмошная, но не дура. – Он пожал плечами и задумчиво посмотрел в окно. – Что еще… Не скажу, что она была из этой золотой молодежи, которой полно на Базах, но и тихоней не назовешь. При таком «упитанном» папе детки позволяют чуточку больше, чем положено в их возрасте.

– Что-нибудь противозаконное было?

– Ой, Карим! Я тебя умоляю… Где ты видел законы в Новом мире? Не стреляй по людям из окна спальни – и никто тебе слова не скажет! Тем более если твой папа – на минуточку – один из руководителей центральной Базы! Девочка жила весело, но края видела четко, и ничего страшного за ней не замечали. Разве что…

– Что? – насторожился я.

– Говорят, что была слаба на передок и парней меняла как перчатки.

– Хм…

– Учти! – Он поднял указательный палец. – Так говорили, но я не слышал, чтобы кто-то имел счастье подержать за ней свечку! Ты же знаешь за наших людей, Карим! Эти мерзавцы врут и не краснеют!

– Это ты прав.

– А я про что! Девочка любила веселую жизнь и разбавляла скуку Нового мира, как могла.

– Вот уж никогда бы не подумал, что здешнюю жизнь можно назвать скучной.

– Тебе и в глухой саванне весело, – ухмыльнулся Либерзон, – особенно если попадется несколько шлемазлов, которых можно пристрелить со всем удовольствием.

– Ну ты сказал! Не делай из меня одичавшего кровопийцу. Да, в Кадизе было несколько неприятностей со стрельбой, но все в пределах закона.

– А вы не делайте из меня поца! Тебя что, наняла Маргарет?

– В смысле?..

– Карим… – он даже сморщился, – я тебя умоляю!

– Что опять не так?

– Это же Новый мир! Здесь все и про всех знают. Не скажу, что знают до мелочей, но для подробностей есть женщины на базаре. У них такая буйная фантазия, что даже я краснею, когда они имеют мне рассказать новости.

– Знают или догадываются? И о чем именно?

– Вдова О’Рейли не любит пыль саванны.

– При чем здесь ее вкусы?

– Сначала из Порто-Франко к нам, в Виго, приезжает Маргарет, – рассудительно начал Дэни, – с телохранителем, который опекает ее семью лет десять, если не больше. Берет два билета на паром, и они отправляются вверх по реке. В Кадиз. Через неделю она возвращается в Виго и попутным конвоем уезжает обратно в Порто-Франко. Не проходит и двух недель, как появляешься ты и начинаешь расспрашивать за дела пятилетней давности… И после всего этого ты будешь сидеть, блестеть карими глазами и рассказывать эти майсы?

– Можешь не продолжать.

– Так а тож! – Либерзон ухмыльнулся и потянулся за очередной сигаретой.

– И кто еще знает о цели ее визита?

– Полагаю, что никто. В Виго мало людей, кто имел дело с чиновниками Ордена, и уж тем более – с их женами. Я бы и сам ее не заметил! Это вышло случайно. Мне прислали посылку из Нью-Портсмута, потому и пошел встречать этот конвой.

– Кстати, – хмыкнул я, вспомнив лицо Маргарет. – за ней не было слежки?