— Понятно. Что ж, сэр, позволю себе заметить — лучший способ тут действие, а не разговоры. Я за отряд самообороны, так и знайте. У меня имеется несколько отличных винтовок дальнего боя. Приехал-то я сюда немного половить форель с Тревором, да только никуда и никогда я не езжу без своих винтовок. Могу вооружить пару-тройку добрых парней, достойных носить оружие.

— Ваши винтовки подойдут для охоты на носорогов, — заметил Холмс, — но ведь носороги не станут отвечать тепловым лучом или черным дымом.

— Ну-ну, мистер Холмс, — сказал лорд Джон с ноткой раздражения в голосе. — Согласен с вами — конечно, глупо будет встретиться с этими марсианскими дьяволами в открытом поле и броситься в рукопашный бой. Но мы можем охотиться на них из засады, устраивать ловушки, совершать обходные маневры и тому подобное. Мне самому такая война не в новинку: Азия, Африка, племена людоедов на островах Тихого Океана, которые слишком донимали меня своим вниманием. Уверенная рука и точный глаз — вот и все, что нам нужно. Так поступают англичане, а?

— Теперь вы также знаете, как поступают марсиане. В отличие от носорогов, их ответом станет удар тепловым лучом, — сказал Холмс. — Вы должны понимать, что я считаю любое военное выступление против них приглашением к гибели.

Глаза лорда Джона блеснули.

— Кажется, вы считаете, что я боюсь смерти, мистер Холмс? — холодно произнес он.

— Ничего подобного, — отвечал Холмс, — только и вы не имеете никакого права обвинять в трусости меня. Гибель в сражении эффектна, но отнюдь не всегда означает победу. Серрэй и города к югу от Лондона полны тех, что бесцельно погибли в бою. Если марсиане заявятся сюда, нам следует отступить — отступить в правильном порядке, отвлечь их от Донниторпа и других городов и селений. Стоит нам ввязаться в стычку у любой деревни, как марсиане немедленно ее уничтожат с помощью теплового луча.

— Отступить… — повторил сэр Джон. — Позвольте спросить, куда?

— В самую труднодоступную местность, под защиту дюн и скал. Какова бы ни была мощь захватчиков, сейчас их немного и они не в силах захватить всю Англию. Это дает нам известные шансы на успех и возможность подготовиться к обороне. Ваш опыт, лорд Джон, может принести немалую пользу: проведите разведку в окрестностях и наметьте позиции для организованного отступления, такого, как я предлагаю. У нас еще имеется время, марсиане пока что не появились. Могут и вовсе не появиться.

Сэр Джон оглядел Холмса своими сверкающими глазами.

— А вы дело говорите, так и знайте, — произнес он. — Правильно говорите. Я, признаюсь, действовал инстинктивно: представил себе эдакую последнюю битву шотландского грейского полка. Но вы заставили меня призадуматься, а это еще ни одному солдату не мешало. Хорошо, мистер Холмс. Сделаем, как вы говорите — соберем отряд и будем искать пути к отступлению.

И он протянул Холмсу свою крепкую, загорелую руку.

Оставшись в одиночестве у себя в комнате, Холмс снова просмотрел телеграммы и, проанализировав в уме комбинации цифр, сумел достаточно быстро разгадать шифр. Сэр Перси сообщал о повсеместной панике: марсианские захватчики продолжали свою смертоносную кампанию, всякое военное сопротивление за Темзой было сломлено. Никто не мог дать достоверную оценку числа погибших. В Серрэе упал четвертый цилиндр марсиан. На совещании генерального штаба в Бирмингаме было выдвинуто предложение уничтожить его с помощью большого количества взрывчатки.

Холмс сидел, сжимая в руках телеграммы и погрузившись в размышления. Сведения военной разведки были противоречивы. Похоже, марсиане могли с легкостью захватить любое графство Англии, стоило им там только появиться. Но к чему они стремились? Истребить всех людей? А если нет, какую судьбу они уготовили человечеству?

Используя только что расшифрованный код, Холмс составил телеграмму:

Известные нам факты говорят о концентрации врага в сравнительно небольшом регионе. Все внимание захватчиков обращено сейчас на Лондон. В пути еще шесть цилиндров; несомненно, места их прибытия заранее определены марсианами с помощью точнейших инструментов. Близость к прежним местам падения цилиндров в Серрэе будет означать оккупацию части страны. Затем должны окончательно проясниться намерения марсиан: эксплуатация либо уничтожение человечества.

Телеграфист на деревенской почте недоуменно посмотрел на бланк с рядами цифр, но телеграмму все же отправил. Холмс вернулся в гостиницу. Он нашел Марту в тенистом розовом саду за домом.

— Тебя так долго не было, — сказала она. — Чем ты был занят?

— Боюсь, ничем существенным, — ответил он. — Хотелось бы думать, что ты еще не полностью потеряла веру в меня.

— Никогда! И мир не должен терять веру в тебя, — пылко заверила его Марта.

Холмс мельком подумал, что Челленджер раздулся бы от гордости, будь эти слова адресованы ему.

Он прошел в гостиную и стал просматривать утренние выпуски. Лондонские газеты, разумеется, так и не поступили; норвичские и кембриджские были напечатаны вкривь и вкось и изобиловали бессвязными сообщениями о разрушениях в пригородах Лондона. Упоминались тепловые лучи и черный дым, но никаких дополнительных подробностей в газетных отчетах Холмс не нашел.

Дядя Марты сказал, что железнодорожное сообщение с Донниторпом прервалось.

— Что с поездами на юг, в сторону Лэнгмира? — осведомился Холмс.

— На юг, мистер Холмс? Боже правый, сэр, никто не осмеливается сунуться на юг. В последние поезда из Лондона люди набились, точно сельди в бочку датского рыбака. Я с ними немного поговорил, но так ничего и не понял. Не стану их винить — они в большом потрясении от событий в Лондоне.

К вечеру гостиница заполнилась бледными, взвинченными беженцами; цены на еду и постель в коттеджах Донниторпа взлетели до небес. Выйдя на улицу, Холмс встретил доктора Фордхэма — тот почти не изменился, хотя со времени их знакомства прошло почти четверть века. Полное, искаженное от страха лицо деревенского доктора украшали растрепанные бакенбарды.

— Решил съездить в Лондон, собирался посмотреть на выходных несколько спектаклей, — прерывистым голосом заговорил доктор. — И тут появились марсиане, они убивали людей черным дымом, улица за улицей. Убивали, иначе не скажешь. Все, включая меня, бросились в бегство, а они гнались за нами. Счастье еще, что мне удалось добраться домой — вечером сумел втиснуться в товарный поезд.

— Все описания черного дыма, что мне доводилось слышать до сих пор, весьма отрывисты, — заметил Холмс. — Поскольку они вас преследовали, можно заключить, что это вещество распространяется на небольшой высоте и не может причинить марсианам в их колоссальных механизмах никакого вреда.

— Вы совершенно правы, мистер Холмс. После того, как проклятый газ делает свое дело, марсиане очищают местность, выпуская огромные клубы пара. Газ превращается в темные хлопья, наподобие копоти.

— Благодарю вас, — сказал Холмс. — Вы сообщили немало полезного. Прежде всего, как свидетельствует ваш рассказ, марсиане в действительности не намерены нас уничтожать: подавив сопротивление, они превращают свое ядовитое вещество в безвредное. Во-вторых, противоядием служит пар. Не исключено, что и люди смогут воспользоваться паром.

Он поспешил на почту и изложил свои наблюдения в телеграммах на имя сэра Перси Фелпса в Бирмингеме и своего брата Майкрофта в Шотландии. В ответной телеграмме Майкрофт поздравил Холмса со своевременным решением уехать из Лондона. Читая телеграмму, Холмс подумал, что черный дым в Лондоне давно должен был рассеяться — раз уж марсиане, как сообщалось, заняли столицу. Он отправил еще одну телеграмму сэру Перси, вновь обещая вернуться в Лондон. Во время прогулки в саду Холмс рассказал о своем обещании Марте.

Она схватила его за руку. Холмс чувствовал, что она дрожит.

— Оставайся здесь, — умоляла она. На ее голубых глазах показались слезы. — Что я буду делать одна, без тебя?

— Ну-с, можно молиться, к примеру, — назидательно произнес Холмс и рассмеялся, стараясь ее ободрить. — Молитва в нашем случае не помешает. Не скажу, что теряю здесь время впустую, моя дорогая, но все же я обязался наблюдать за врагом с более близкого расстояния, нежели из Донниторпа.