ПУММАРОЛА (конфиденциально). Я ведь вам уже сказал правда: она, как солнечный свет… Подождите немного и увидите, как он пробьется в щель… (Подходит к стене слева и снимает картину Палицци).

ЛОРЕНЦО. Зачем ты снял ее?

ПУММАРОЛА. Синьора Кьярина сказала, что картину надо отнести вниз.

ЛОРЕНЦО. Повесь на место. Синьорина Кьярина, если хочет иметь Палицци, должна попросить его у меня.

ПУММАРОЛА (вешая картину на место). Дорогая картина, да? Это дон Филуччо сказал: «Здесь хорошо бы повестить ту небольшую картину с осликом…», и синьорина Кьярина велела мне: «Сними эту самую картину со стены и принеси сюда». (Намекая на Филуччо). Он злой человек, профессор. (Указывая на широкий шрам, у себя на лбу). Видите? Это Филуччо оставил… Ему было пять лет, когда он бросил мне ключ в лицо. И к тому же он не любит животных… боится кошек… Когда встретит маленького котенка, сам не свой делается от гнева. Будьте осторожны, профессор, держите уши востро с доном Филуччо. Он мошенник, себе на уме и циник. (И уходит со своей тумбочкой направо).

ПАСКУАЛИНО (вырезает фигурки из старого календаря). Вырежем еще вот эту, такую красивую фигурку. Видите, сколько терпения должно быть у человека.

ЛОРЕНЦО. Тебе много приходится работать?

ПАСКУАЛИНО. Что и говорить… Тружусь… Нелегко приходится. Но ведь Филуччо нужно было перевезти вещи из такого красивого дома, а я, когда перевозят вещи, всегда помогаю. Если б я отправился с мамой к мессе, кто помог бы Филуччо? (И снова принимается вырезать фигурки).

ЛОРЕНЦО. А мама пошла к мессе?

ПАСКУАЛИНО. Она понесла свечи святой Джервазии за то, что та избавила от болезни.

ЛОРЕНЦО. А кто болел?

ПАСКУАЛИНО. Мама. Она так красиво болела, и даже не знала об этом.

Картон старого календаря с трудом поддается ножницам, из-за чего Паскуалино, прилагая усилие, одновременно прикусывает язык, будучи уверен, что таким образом облегчает себе работу.

ЛОРЕНЦО. А чем же она болела?

ПАСКУАЛИНО. Не знаю. Только наверное из-за папы, и он это отлично видел…

ЛОРЕНЦО. Но разве папа не умер?

ПАСКУАЛИНО. Конечно, умер. Давно уже…

ЛОРЕНЦО. А как же он мог знать, что его жена больна, если лежит в могиле на кладбище?

ПАСКУАЛИНО. Но Филуччо его держит в себе.

ЛОРЕНЦО. Кого держит внутри себя?

ПАСКУАЛИНО. Папу. Папа покоится на кладбище, но он в то же время и внутри Филуччо. (Продолжает вырезать фигурку). Когда папа хочет поговорить с мамой, Филуччо засыпает, а папа в тот момент просыпается… И когда просыпается, говорит из живота Филуччо. А когда закончит говорить, тут папа засыпает, а Филуччо просыпается. И проснувшись, ничего не помнит и даже не знает, что папа сказал маме.

ЛОРЕНЦО (притворившись, будто поверил). Надо же… И ты тоже не знаешь, что папа говорит маме.

ПАСКУАЛИНО. Я!? Конечно, знаю! Мама потому и не выходит замуж второй раз, что папа этого не хочет. Он всегда говорит ей: выйдешь замуж, я во веки веков не выберусь из пламени чистилища. Потому что папа, не знаю уж, сколько еще, должен провести в чистилище.

ЛОРЕНЦО. Бедный папа.

ПАСКУАЛИНО. А если бы не все это, то мама давно бы вышла замуж за дядю Гаэтано.

ЛОРЕНЦО (с интересом). А что, дядя Гаэтано хочет жениться на ней?

ПАСКУАЛИНО. Еще как хочет! Просто счастлив был бы. Но папа все еще там, в чистилище. И мама даже била дядю Гаэтано по щекам.

ЛОРЕНЦО. За что?

ПАСКУАЛИНО. Я не очень хорошо понимаю, за что. Но мама сказала… Я-то ведь вошел в комнату как раз в то время, когда она била его по щекам. У мамы была температура, но она не хотела ложиться в постель. А дядя Гаэтано, напротив, вздумал силой уложить ее. Раздевайтесь, требовал он, и крепко держал ее вот так, прижав к себе. (Показывает, как дядя Гаэтано прижимал к себе Вирджинию). Мама — женщина сильная, а тут еще и с температурой… Она избила его до крови.

ЛОРЕНЦО. А папа как, остался доволен?

ПАСКУАЛИНО. Еще бы! Когда узнал о случившемся, то сказал — как всегда, из живота Филуччо — что мама на год сократила его пребывание в чистилище.

ЛОРЕНЦО. А сейчас мама в церкви?

ПАСКУАЛИНО. Месса давно окончилась. Теперь она уже дома. (Из-за неосторожного движения ножницами дурачок ранит себе кончик пальца на левой руке). Ай! Черт побери!

ЛОРЕНЦО. Что случилось?

ПАСКУАЛИНО. Бо-бо… (Показывает порезанный палец). Бо-бо…

ЛОРЕНЦО (коварно, сразу же воспользовавшись ситуацией, придумывает свой план). Бо-бо? Порезался… Бедный ребенок!…(Осматривая небольшую ранку). Надо же…. Сколько крови…

ПАСКУАЛИНО (напуганный словами Лоренцо, плачет еще громче). Мама-а-а-а!

ЛОРЕНЦО. Но как же это ты? Сейчас я помогу тебе. А пока зажми запястье, да покрепче, не то вытечет вся кровь, умрешь и отправишься в чистилище на встречу с папой.

ПАСКУАЛИНО (испугавшись). Не хочу в чистилище.

ЛОРЕНЦО. Сними куртку. (Помогает дурачку снять куртку). Молодец, вот так хорошо. А теперь зажми еще крепче, не то крови вытечет слишком много.

ПАСКУАЛИНО (зажимает запястье левой руки). Не хочу отправляться в чистилище!

ЛОРЕНЦО. Дашь перевязать руку, и не отправишься. В чистилище ой, как плохо! (Берет кисточку, обмакивает ее в красную краску и наносит широкие красные полосы на раненую руку дурачка). Смотри, смотри, сколько крови!

ПАСКУАЛИНО (совсем перепуганный). Мама-а-а-а-а!

ЛОРЕНЦО. Стой спокойно и держи крепче. (Берет из груды белья детскую пеленку и завертывает ею всю руку дурачка. Потом делает из тех же пеленок широкую повязку, одевает ему на шею и подвешивает на нее забинтованную руку). Вот так лучше. Надень куртку.

Дурачок с помощью Лоренцо вдевает в рукав правую руку, и накидывает куртку на плечо.

ПАСКУАЛИНО. Не хочу отправляться в чистилище…

ЛОРЕНЦО. Будем надеяться, что все обойдется.

ПАСКУАЛИНО. А то вдруг тоже окажусь в животе у Филуччо.

ПУММАРОЛА (справа). Ну, делаем последний заход. (Увидев дурачка с рукой на перевязи, с тревогой). Что случилось?

ЛОРЕНЦО. Поранился. Едва руку себе не отрезал.

ПУММАРОЛА. Но как же так?

ЛОРЕНЦО. Ножницами.

ПАСКУАЛИНО (Появление Пуммаролы и интерес, который тот проявил к нему, еще больше пугают дурачка, и он теперь орет во все горло). Мама-а-а-а-а-а!

ПУММАРОЛА. Но кто же ему дал ножницы?

ЛОРЕНЦО. Мариетта, эта дура!

ПАСКУАЛИНО. Мама!

ЛОРЕНЦО. Пуммарола, не трать время. Скажи его матери, чтобы поскорее пришла сюда, я не хочу отвечать за него.

ПУММАРОЛА. Сказать донне Вирджинии?

ЛОРЕНЦО. Ну, а кому же еще?

ЛОРЕНЦО (с нетерпением). Пуммарола, делай, что я тебе велел. Пойди и позови сюда его мать.

ПУММАРОЛА. Хорошо. (Направляется к двери).

ЛОРЕНЦО (останавливая его). Подожди. Не говори ничего Кьярине и Филуччо, не то перепугаются.

ПУММАРОЛА (догадался, в чем дело). А мама… Мама не перепугается? Хорошо. Вы хотите, чтобы донна Вирджиния поднялась сюда. (Хитро, показывая свою солидарность). Так я велю ей подняться. (Выходит).

МАРИЯ (появляется слева с большой корзиной, полной разных бутылок и кухонной утвари). А чего орет этот дурак?

Паскуалино, задетый словами Марии, перестает плакать и хмурится.

ЛОРЕНЦО. Ничего. Это ты дала ему ножницы?

МАРИЯ. Чтобы посидел спокойно. А что, поранился?

ЛОРЕНЦО. Да, очень сильно порезался.