- Браво! - Араминта захлопала в ладоши, - Давайте устроим праздник, и любезный Арман сочинит что-нибудь для нашей героини. Ведь для эльфа это пара пустяков, правда?

   "Любезный Арман" обреченно кивнул:

   - Да, но я должен побыть один. Со своими друзьями.

   Баронесса что-то сказала своему одноглазому другу, тот махнул солдатам - и отряд с топотом взял курс на деревню. Похоже, идея пикника по поводу победы над последним монстром покойного барона всем пришлась по душе. Жители деревни заторопились следом - готовить выпивку и закуску. На поле битвы не осталось никого, кроме столичных путешественников, Кэсы и двоих солдат, которых выбрали крайними и вместо праздника велели сторожить красную тушу, пока не прибудет чучельщик из замка.

   Кэса шла рядом с Арманом. Неизвестно, как относились их расы друг к другу в далеком прошлом, но держалась она с почтительностью, и лишь после долгого молчания осмелилась заговорить..

   - Я не хотела, чтобы тварь навредила вам, - сказала великанша эльфу, - баронесса умна, но остальные люди глупы и жестоки. Мне нет до них дела. А эльфы никогда не причиняли вреда таким, как я. Я сделала это для вас...

   - Какие стихи вы бы хотели? - спросил Арман, - Чем ваш народ гордится больше всего?

   - О, были времена - мы гордились многим, - застенчиво сказала Кэса, - но главной нашей гордостью всегда были зубы...

   Настя, шедшая позади, чуть не споткнулась и сделала вид, что сосредоточенно разглядывает башни замка над лесом. Но эльф, для которого стихотворчество было "парой пустяков", тоже отчего-то все время смущался и прятал глаза. Кое-как спровадив двухметровую даму вперед, он схватил напарницу за локоть и шепотом спросил:

   - Ты стихи сочинять умеешь?

   - Что? Я? Нет, конечно!

   - Тогда мы пропали. Это будет позор.

   - Постой, - опешила Настя, - ты же эльф. А эльфы умеют сочинять стихи.

   - Глупости, это просто байка. Такой же предрассудок, как тот, что кэсы будто бы едят людей, а все блондинки - дуры!

   - Зачем же ты согласился?

   - Не смог ей отказать.

   - И что теперь? Нас побьют, прогонят?

   - Еще чего, - фыркнул остроухий, - будут кланяться еще больше. Но я обману надежду одинокого существа, которое ждет от меня подарка. Никогда себе не прощу.

   Настя вздохнула:

   - И как теперь быть?

   - Может, ты все же умеешь сочинять? Хоть чуть-чуть? А я поправлю, если что...

* * *

   По всеобщему мнению, праздник удался. Для баронессы и командира гарнизона под деревом соорудили нечто вроде трона из деревянных обрубков, прикрытых сеном. Виновница торжества восседала рядом, поблизости пристроились и эльф с попутчиками. Солдаты отплясывали с местными красотками на вытоптанной лужайке, прежние кавалеры красоток напивались с тоски и ревности, в общем, веселье шло полным ходом. И только Настю не покидало нехорошее предчувствие, что к финалу празднества их с Арманом все-таки побьют.

   Целый час они промучились, складывая рифмы, и, в конце концов, эльф сказал, что сойдет, Кэсе наверняка понравится. А Настя ждала, что все перепьются и забудут о дурацком обещании "господина Бо", но не тут то было.

   Когда стемнело, и на поляне запылал костер, все уже напились так, что перестали смотреть на Кэсу со страхом, а староста веселящейся деревни даже успел с ней станцевать. Тут все и вспомнили про обещанную оду.

   - Когда же будет подарок? - кокетливо спросила Араминта.

   Эльф залпом опустошил бокал для храбрости:

   - Сейчас!

   Арман вышел на середину лужайки и величественно провозгласил:

   - Ода зубам!

   И отлично поставленным голосом начал декламировать нараспев их с напарницей совместное сочинение:

   Твои зубы чисты и прекрасны,

   И согласно Уставу ООН,

   Представляют для мира опасность,

   Испугала б ты даже ОМОН.

   Эти зубы - твой щит от угрозы,

   Острый меч для отпора врагу.

   Был покусан тобой страшный росом

   На скалистом речном берегу.

   Будет в песнях греметь и балладах

   Эта битва во все времена,

   И стотысячелетняя слава

   Героине крутой суждена.

   Ты отверткой в зубах ковыряешь,

   Нежно рашпилем чешешь десну -

   Всё кислотный налет убираешь,

   Чтобы встретить с улыбкой весну!..

   Написали про зубы мы оду,

   На куски ты ее не кромсай,

   Посвяти свои зубы народу,

   Но народ без причин не кусай!*

   Что тут началось! Слушатели вскакивали на ноги, кто еще мог стоять, гремели аплодисменты, провозглашались тосты. Счастливая Кэса прижимала к груди листок бумаги с "подарком", исписанный красивым почерком эльфа. Настя, совершенно трезвая от страха, все еще не верила своему счастью, и нашептывала ей, что такой подарок надо спрятать подальше и никому не показывать. Кто попало не достоин на это смотреть. Стихи всем понравились, а непонятные слова списали на изысканную образность эльфийской речи.

   Под занавес госпожа Свенд стала пить за "свой добрый народ", напоминая всякий раз, какую честь благороднейшая дама оказала недостойным, поучаствовав с ними в одной гулянке. И лишь далеко за полночь из замка прислали "свежую" охрану и две кареты - для хозяйки и для гостей. Последнюю забаву вечера - как пьяные стражники пытаются забраться в сёдла - почти никто досматривать не стал.

   _______________________________________________________________ ______________________

   *Автор благодарит Марию Каверкину и Веру Подолян за любезно предоставленное стихотворение, и просит прощения за вольное обращение с его текстом.

Глава 7

Приграничье и темная магия

   Похмелье было страшным, как мировая война в отдельно взятом теле. В ушах стоял грохот танковых колонн, по лбу, чеканя шаг, маршировали вражеские армии. Не то эльфов, не то клюканцев, не то еще какой-то пакости. Очень хотелось сбежать подальше от этого безобразия, но от собственной головы, как известно, помогает только гильотина.

   - Вставай! - заявил предводитель вражеской армии в самое ухо.

   - Отвали, - беззлобно ответила сновидению Настя, - шагай себе дальше, я не против.

   - Поднимайся, пьяница несчастная!

   Ну конечно, Арман, чтоб его! Придерживая голову рукой, чтобы не потерять, сыщица попыталась сесть на кровати. Со второго раза получилось.

   - Пей! - снова велел настырный эльф.

   - Не могу, - простонала Настя, - и не хочу.

   - Пей, говорю!

   Пришлось перейти к угрозам:

   - Еще одно слово о выпивке - и меня стошнит!

   - Тебя и так стошнит, если не выпьешь.

   В нос шибануло еловым запахом, и Арман чуть ли не силой заставил напарницу сделать глоток из фляги. Проклятье! Пресловутый эль крепостью почти не уступал спирту, внутренности обожгло, как огнем. Настя снова свалилась на мягкие подушки, попутно пытаясь вспомнить, откуда они взялись. Последнее, что прочно осело у нее в памяти - неизвестно чьи ноги в окованных железом армейских ботах, торчащие из-под деревянного стола на лужайке возле какой-то деревни. Об эти ноги она, кажется, и споткнулась...

   Непонятно, сколько времени прошло после глотка елового напитка, но внезапно сыщица поняла - голова больше не болит, танки не грохочут, самолеты не летают, а измученный желудок уже мечтает о плотном завтраке вместо харакири. Бесформенные пятна и тряпки, маячившие прямо перед глазами, превратились в расшитый узорами балдахин. А вокруг появилась комната, по виду - как в хорошей гостинице. Сквозь узкое стрельчатое окно лился утренний свет. Воистину, народный эльфийский напиток способен творить чудеса. Возле занавески стоял виновник загадочных метаморфоз и заискивающе улыбался.