Временами он совсем слабел, отключался, и тогда ему либо мерещился горячий чай, либо в памяти вставали картины прошлого…

Когда сборка машины была наконец закончена, время потекло быстрее, чем ожидал Хачмен. Он перетащил кресло в кухню и устроился рядом с плитой, засунув ноги почти в самую духовку. Простуда и духота постепенно усыпили его, и он то дремал, то вновь возвращался в реальность. В снах к нему приходили светлые, теплые картины воспоминаний, он скользил над ними, и, словно ныряльщик, подбирающий со дна разноцветные камушки и бросающий их обратно, он выбирал и обследовал события прошлого.

Утром он поднялся, напуганный звуком собственного дыхания, выпил еще немного теплой воды и взглянул на часы. Осталось меньше трех часов. Держась за стену, а потом за перила, Хачмен поднялся наверх и уселся в кресло перед машиной. Нагнувшись, он включил замыкатели, приводящие машину в действие, затем убедился, что легко и свободно достает рукой до черной кнопки.

Теперь он был готов.

Он закрыл глаза и представил себе лицо Викки, когда она наконец все поймет. Какой-то резкий звук с улицы вернул его к действительности. Он замер, положив палец на кнопку, и прислушался. Через несколько секунд послышался знакомый стук каблучков по мостовой — бегущие женские шаги, — затем стук в дверь. Хачмен все еще не двигался, не решаясь убрать палец с кнопки.

— Лукас, — послышался снизу слабый голос. — Лукас!

Это была Викки.

Поддавшись новому приступу страха, Хачмен, шатаясь, сбежал по узкой лестнице вниз и рывком открыл дверь. На пороге стояла Викки. Ее лицо оплыло, словно воск, когда она увидела его.

— Уходи! — закричал он. — Непременно уходи отсюда!

Он взглянул мимо нее вдоль улицы и увидел две машины. Люди в темных костюмах и плащах бежали в их сторону.

Хачмен рывком втянул Викки в холл и с силой захлопнул дверь. Таща ее за собой, он взбежал по лестнице и рухнул в кресло.

— Зачем ты здесь? — спросил он между хриплыми болезненными вздохами. — Почему ты сюда пришла?

— Но ты один, — слабо произнесла Викки, обегая взглядом комнату. — И ты болен!

— Я в порядке.

— Ты хоть видел себя? — Викки закрыла лицо руками и всхлипнула. — О Лукас, что ты с нами сделал?

Хачмен завернулся в покрывало потуже.

— Хорошо, я расскажу тебе. Но ты должна слушать внимательно и должна мне верить, потому что времени осталось мало.

Викки кивнула, все еще пряча лицо за руками в перчатках.

— Я сделал вот эту машину, — печально произнес он. — И когда я приведу ее в действие — я собираюсь сделать это сегодня в полдень, — все ядерное оружие на Земле будет обезврежено. Именно этим я и занимался, когда ты думала… — Хачмен умолк. Она опустила руки, и он увидел ее лицо.

— Ты сумасшедший, — прошептала она сдавленно. — Ты действительно сумасшедший!

Хачмен убрал со лба запутанные волосы.

— Ты в самом деле еще ничего не поняла? Почему, ты думаешь, они охотятся за мной? — Он махнул рукой в сторону улицы.

— Ты болен, — объявила Викки со столь знакомой ему уверенностью в голосе. — Тебе нужна помощь.

— Нет, Викки! Нет!

Она развернулась и побежала к лестнице. Хачмен бросился было за ней, но запутался в накидке и растянулся на полу. Когда он подбежал к лестнице, Викки уже была у двери.

Она толкнула дверь и налетела на двоих мужчин в темных костюмах. Один из них держал в руке тяжелый пистолет. Он оттолкнул Викки в сторону, и Хачмен увидел, как рука укоротилась, не понимая еще, что в него целятся. Викки вцепилась ногтями в лицо человека, но второй развернул ее и ударил ребром ладони по шее. Даже с верхней ступеньки Хачмен услышал хруст позвонков. Он повернулся, но в этот момент пистолет рявкнул, и его рука онемела. Пол лестничной площадки поднялся и ударил его в лицо. Хачмен с криком вскарабкался назад в спальню и положил палец на кнопку.

Держа палец на месте, он подтянулся, упираясь в подлокотник, и сел в кресло лицом к двери.

Когда те двое поднялись по лестнице и вошли в комнату, он улыбался.

— Отойди от машины, — произнес человек с пистолетом. Его вытянутое лицо имело строгое выражение хорошо осознаваемой цели.

— С удовольствием, — произнес Хачмен. Викки мертва, он знал это, но сейчас, как ни странно, это не оказывало на него никакого воздействия. Чувства возвращались в раненую руку, и он ощущал, как по пальцам стекает кровь. — Вы уверены, что хотите, чтобы я отошел?

— Хватит игр! Отойди!

Хачмен снова улыбнулся запекшимися губами.

— Хорошо, но вы заметили, где мой палец?

— Я всажу тебе пулю в солнечное сплетение, и ты даже не успеешь пошевелить рукой, — совершенно серьезно произнес человек с пистолетом.

— Может быть, — Хачмен пожал плечами. — Но вы не поняли. Посмотрите внимательно на мой палец, и вы увидите…

— Он уже нажал ее! — В первый раз заговорил человек, ударивший Викки.

— Стоп! — Человек с пистолетом взглянул на Хачмена с подозрением. Спокойствие Хачмена явно задевало его. — Если это блеф? Если я…

— Едва ли ваше начальство оценит это, — Хачмен чуть не рассмеялся. Они пытались испугать его оружием, не понимая, что теперь, когда Викки нет, для него перестало иметь смысл слово “страх”. — Я слабый человек и, когда строил эту машину, предвидел именно такую ситуацию. Поэтому я вмонтировал цепь, которая замкнется, когда уберу палец с нажатой кнопки.

Уголок рта у первого дернулся.

— Я могу сломать машину.

Хачмен закашлялся. Горло болело невыносимо, и он боялся, что вот-вот пойдет кровь.

— За три секунды? Чтобы луч дошел до Луны и, отразившись, вернулся на Землю, нужно всего три секунды. Кроме того, нужно будет заставить меня держать кнопку. А я отпущу ее, если вы сделаете хотя бы шаг.

— Хватит, — произнес второй мужчина. — Вот и начальство прибывает…

Входная дверь отворилась, и комната постепенно заполнилась людьми, большинство из них было в штатском. Они глядели на Хачмена почти благоговейно, вбирая взглядом каждую деталь его внешнего вида и машины, на которой покоилась его рука, но никто не проронил ни слова. На улице кратко взвыла сирена и тут же смолкла в разочарованном стоне. Хачмен взглянул на часы. Оставалось три минуты. “Уже скоро, — думал он. — Три минуты не делают разницы, но все же…”

В комнату вошел сухощавый, с проседью человек в дорогом костюме консервативного покроя, и кто-то закрыл за ним дверь. Хачмен узнал его и устало кивнул.

— Вы знаете меня, мистер Хачмен? — произнес тот с ходу. — Я Мортон Баптист, министр обороны Ее Величества.

— Я знаю вас, сэр.

— Хорошо. Стало быть, вы понимаете, что я обладаю властью приказать расстрелять вас прямо сейчас, если вы не отойдете от машины.

Хачмен взглянул на часы. Две минуты.

— Нет смысла убивать меня, господин министр. Я отойду, если вы так желаете.

— Тогда отойдите.

— А вы не хотите узнать, почему те двое, что пришли сюда раньше вас, не тронули меня?

— Я… — Мортон Баптист взглянул на палец Хачмена, и его глаза померкли. — Вы хотите сказать…

— Да. — Быстрота, с которой министр оценил ситуацию, произвела на Хачмена впечатление. — Она сработает, когда я отпущу кнопку.

— Питание! — рявкнул Баптист, оглядывая комнату. Один из тех, что вошли вместе с ним, слегка покачал головой.

— Все автономное, — произнес Хачмен. — Пожалуй, единственное, что могло бы меня остановить, это атомная бомба, сброшенная на Хастингс прямо сейчас.

Человек, покачавший головой в ответ на вопрос о питании, подошел к министру и прошептал что-то ему на ухо. Тот кивнул и подал сигнал, после чего кто-то открыл дверь.

— Если вам только что дали совет насчет изменения положения машины, например автоматной очередью, не пытайтесь ему следовать, — сказал Хачмен. — Это хороший совет, В этом случае луч пройдет мимо Луны, но если кто-нибудь попробует выйти из комнаты или уйти с линии огня, я уберу палец.