Мюриел отнесла ластик на свой стол и села, разглядывая его в сомнениях. Следователь, расспрашивавший ее, постоянно возвращался к одному и тому же вопросу. Есть ли у мистера Хачмена еще какой-нибудь адрес, кроме дома в Кримчерче? Была ли у него записная книжка? Не видела ли она какого-нибудь адреса, записанного на клочке бумаги?
Они заставили ее пообещать, что она позвонит, если вспомнит что-нибудь. И теперь она нашла то, что они пропустили, несмотря на тщательные поиски. Что это за адрес? Мюриел крепко сжала ластик, впившись ногтями в податливую поверхность. Может быть, именно там мистер Хачмен и скрывается с этой… которая исчезла…
Она сняла трубку, потом положила на место. Если она позвонит в полицию, вся эта кутерьма со следователями начнется снова. А ее так называемые подруги уже достаточно повеселились на ее счет. Даже соседи поглядывают странно. Но, с другой стороны, с какой стати ей покрывать этого Хачмена? Может, он даже сейчас там прячется.
Мюриел все еще пыталась прийти к какому-то решению, когда шорох в соседнем закутке оповестил ее о прибытии мистера Спейна, как всегда, с опозданием. Она встала и, от волнения несколько раз оправив на себе кофточку, отнесла ластик к нему в кабинет.
Каждый раз, когда Дон Спейн встречался с кем-нибудь случайно, он запоминал день, место и время встречи. Он делал это совершенно автоматически, без сознательного усилия, просто по той причине, что он Дон Спейн. Информация записывалась где-то в картотеке мозга и никогда не забывалась, потому что порой долька информации, неинтересная сама по себе, вдруг становилась очень важной в сочетании с другой такой же мелочью, приобретенной, может быть, годом раньше.
И таким образом, ни разу до сих пор не заговорив с Викки Хачмен, он был почти уверен, что встретит ее в среду около десяти утра на Хай-стрит в Кримчерче. В конце квартала размещался салон красоты, который она посещала каждую неделю, и, по мнению Спейна, миссис Хачмен не принадлежала к числу женщин, что позволяют таким мелочам, как пропавший муж, нарушить заведенный порядок. Спейн взглянул на часы, раздумывая, сколько времени он может себе позволить ждать, если она не появится вовремя. Старший экономист Максвелл в последнее время уже несколько раз намекал ему насчет неудобств, вызываемых его второй работой. Конечно, свести счеты с Хачменом — дело важное, но не настолько, чтобы терять из-за этого деньги, а именно это может случиться, если его прижмут и заставят бросить вторую работу.
Увидев приближающуюся Викки Хачмен, Спейн прочистил горло и, когда настал нужный момент, вышел из подъезда, где он ждал, и “натолкнулся” на нее.
— Извините, — произнес он. — Миссис Хачмен?
— Да. — Она оглядела его с плохо скрываемым холодком, манерой напомнив своего мужа, что еще больше укрепило решимость Спейна. — Боюсь, я не…
— Дональд Спейн, — он снова прочистил горло. — Я друг Лукаса. Мы вместе работаем…
— Да? — Миссис Хачмен это, похоже, не заинтересовало.
— Да, — повторил Спейн, подумав про себя: “Она такая же, как Хач. Тоже общается с простыми людьми, когда думает, что никто не смотрит в ее сторону”. — Я хотел сказать, что мы очень сожалеем о его неприятностях. Должно же быть какое-то простое объяснение…
— Благодарю вас. И если вы меня извините, мистер Спейн, я спешу. — Она двинулась в сторону.
Пришло время нанести удар.
— Полиция его еще не нашла. Я думаю, вы правильно сделали, что не сказали им про ваш летний коттедж. Возможно…
— Коттедж? — ее брови изогнулись в удивлении. — У нас нет никакого коттеджа.
— В Хастингсе, 31, по Чаннинг Уэй, кажется. Я запомнил адрес, потому что Хач советовался со мной по поводу аренды.
— Чаннинг Уэй? — произнесла она слабым голосом. — У нас нет там никакого коттеджа.
— Но… — Спейн улыбнулся. — Конечно. Я уже и так много сказал. Не беспокойтесь, миссис Хачмен, я не говорил об этом полиции, когда меня расспрашивали, и никому не скажу. Мы все слишком хорошо относимся к Лукасу, чтобы… — Он замолчал, когда миссис Хачмен торопливо скрылась в толпе, и все его существо наполнилось мелодией, слышимой ему лишь одному.
Когда Хачмен проснулся, было еще светло, но в комнате стало гораздо холоднее. Он лежал на спине, вцепившись руками в скомканное покрывало.
Возможно, ему следовало бы бежать сразу же, как только он обнаружил, что машина украдена. Лучше было бы даже не возвращаться домой на ночь. Но он был пьян, и тогда ему даже казалось, что неизвестный вор оказал ему услугу, устранив опасную улику. Теперь же у него такой уверенности не было, и беспокойное чувство, вызванное сном, подсказывало ему одну и ту же мысль: бежать, бежать, бежать… Он вышел из комнаты и стал медленно спускаться по лестнице. Снизу доносился женский голос. Джейн Атвуд разговаривала с кем-то по телефону, и Хачмен на мгновение позавидовал этой возможности звонить куда-то, общаться с кем захочется. Ему стало очень одиноко и захотелось позвонить Викки. Это так просто. Набрать номер и поговорить. Позвонить в прошлое… в прошлое… Когда он вошел в комнату, миссис Атвуд как раз вешала трубку.
— Это Джордж, — произнесла она несколько удивленным тоном. — Кто-то из полиции заходил в лавку и расспрашивал про вас. Что-то насчет машины.
— В самом деле? — Хачмен сжал руками полированные перила.
— Вашу машину украли, мистер Ретрей? Вы же говорили, что она сломалась, когда вы были…
— Не знаю. Может, ее украли уже после.
Хачмен взбежал по ступенькам к себе. Значит, полиция обнаружила его угнанную машину… Оказавшись в комнате, он накинул на плечи свою куртку и быстро спустился вниз. Миссис Атвуд скрылась где-то в другой части дома. Хачмен открыл дверь и, бросив взгляд в обе стороны вдоль улицы, чтобы убедиться, что там никого нет, быстрым шагом двинулся от главной дороги. В самом конце улицы навстречу ему из-за поворота выехал темно-синий “ягуар”. Сидящий за рулем седоватый крепко сложенный мужчина, похоже, даже не заметил Хачмена, но машина замедлила ход и покатилась вдоль тротуара, приминая колесами гниющую листву. Водитель внимательно разглядывал номера домов. Хачмен продолжал идти нормальным шагом, пока не свернул за угол на широкую и совсем пустую улицу. Тут он пустился бежать. Бег давался ему без усилий, дышалось ровно и свободно, словно он только что освободился от пут. Он бежал вдоль деревьев, высаженных в линию, едва касаясь ногами земли, двигаясь настолько бесшумно, что дважды услышал шлепки падающих на асфальт каштанов. Но в конце улицы он вдруг опомнился и перешел на шаг.
За углом оказалась автобусная остановка, и Хачмен направился в центр города. Он вылез возле городской мэрии и пошел вдоль ярко освещенных витрин магазинов. Люди возвращались с работы, улицы были полны, и все это вместе с морозной предрождественской атмосферой вызвало у него новый приступ ностадыии. Вспомнились Викки и Дэвид…
Он спросил в газетном киоске, как добраться до железнодорожной станции, двинулся было в указанном направлении, но вовремя сообразил, что ему не стоит там появляться. Даже думать об этом было опасной оплошностью.
Пока он бродил бесцельно по улицам, ему дважды пришлось сворачивать в переулки, когда на пути встречались полицейские.
Из Болтона нужно срочно уезжать по двум причинам. Кольцо поисков сужается. И приближается назначенная им дата. Он должен быть в Хастингсе вовремя. Может быть, изменить внешность? Воспоминание о честертоновском “человеке-невидимке” заставило его на мгновение остановиться. Форма почтальона почти наверняка сделала бы его “невидимым”, и обычный для сельских почтальонов транспорт — велосипед, возможно, помог бы ему добраться в Хастингс вовремя. Но где все это достать? Кража только привлекла бы к нему внимание.
В одной из узких улочек, он заметил желтую электрическую вывеску таксопарка и в окне конторы под вывеской обнаружил объявление: “Требуются водители безопасных такси. Достаточно обычных водительских прав”.
Сердце Хачмена забилось от волнения. Водитель такси такой же “невидимка”, да еще и машина предоставляется! Конечно, был риск, что ему придется предъявить водительское удостоверение, но, во-первых, вряд ли в таком маленьком заведении придерживаются всех формальностей, а, во-вторых, Хачмен — не слишком запоминающаяся фамилия. Рискнем! Он зашел в плохо освещенный гараж с конторкой внутри. Целый ряд безопасных автомобилей горчичного цвета выстроился в полутьме, и только светящееся окошко в углу дежурного помещения указывало на признаки жизни. Хачмен постучался в дверь конторки и вошел. Комната оказалась маленькой и тесной. На скамье у стола сидели двое механиков. Один из них держал в руке чашку чая.
