...Побоище, учинённое горцами в вёске, не затронуло местных жителей. Если не считать, конечно, что один дом сгорел, а ещё четыре были здорово покалечены. К счастью, местных из них выселили, чтобы не путались под ногами.

Бежать, судя по всему, никому не удалось. Пленных тоже не было — раненых врагов обезглавили на месте. У самих горцев трое были убиты, один ранен тяжело и двое — легко. Тяжело раненый — с простроченной наискось грудью — умирал...

Корреспонденты обнаружили в одном из домов свою аппаратуру и метались по вёске, похожие на голодных, дорвавшихся до стола с обедом. снимали всё подряд, раздражая горцев, занимавшихся сбором трофеев.

Олег в этом не участвовал. К трофеям его друзья хладнокровно относили и головы врагов, а это... Он сидел на ступеньках одного из домов, ел скороспелку и поглаживал ЭмПи, лежавший на коленях. Усталость и нервное напряжение откатывали прочь, уступая место странному умиротворению, как после хорошо сделанной важной работы.

Огрызком Олег запустил в верхнюю жердину плетня и удовлетворённо хмыкнул, когда огрызок разлетелся мелким крошевом.

Сзади спустилась и села рядом девочка лет восьми. Искоса и внимательно смотрела на рослого незнакомого парня, от которого пахло потом, порохом и горячим железом. Олег подмигнул. Он не представлял себе, как надо обходиться с маленькими девочками. Однако, она сама сделала первый шаг.

— А у нас кошка вчера окотилась. Один котёнок весь беленький, а остальные четверо все серые...

— Красивые? — спросил Олег.

— Ага... А тебе не нужен котёнок?

— Да нет, знаешь... — Олег вздохнул. — У меня на квартире домовой есть.

— А он страшный? — округлила глаза девочка. — У нас давно нет...

— Он полезный, — важно сообщил Олег, не упомянув о том, что домовой несколько раз прятал его джинсы.

— А ты с гор?

— Из Вересковой Долины. Знаешь такую?

— Ага, знаю...

Подошедший Йерикка держал пулемёт на плече. Остановившись рядом, он вздохнул:

— Хорошо сработали.

— Неплохо, — согласился Олег. — Тебе котята не нужны?

— Котята? — удивился Йерикка. — Знаешь, нет.

— Жаль...

Йерикка сделал движение, словно собирался сесть. Но не сел, а оперся локтем на перила и с глубочайшим удовлетворением оглядел улицу:

— Теперь можно и на ярмарку, — заявил он. — За душу не тянет. А, Вольг?

— Не тянет, — согласился Олег.

И понял, что сказал правду.

— Почему ты не дал мне поговорить с журналистами? Они, наверное, могли бы помочь...

Потряхивая головами, коньки Йерикки и Олега шли рядом, недалеко от головной подводы неспешно тянущегося по еле заметной тропе обоза племени. Всадники, удобно устроившиеся в сёдлах, разговаривали «за жизнь» — так определил Олег, а Йерикке выражение очень понравилось.

— Да ничего они не могли бы, кроме как испортить тебе жизнь, а то и просто погубить, — обстоятельно ответил Йерикка, поглаживая конскую гриву.

— Почему? — удивился Олег. — Мне показалось, они неплохие мужики.

— Хорошие, — подтвердил Йерикка. — Я их газету знаю. Да там много таких газет, на юге. Оп-по-зи-ци-он-ных, — саркастически отчеканил он. — Ра-ботают там хорошие люди, искренне верят, что по-своему борются с режимом. Гордятся тем, что их иногда убивают за «острые материалы». А на самом деле — всё это балаган налаженный, и наладили его сами же данваны. Во-первых, масса энергичных, честных людей отвлекается от борьбы. Во-вторых, там их можно контролировать. В-третьих, создается впечатление, что в обществе полная свобода — иногда по их материалам даже меры принимают, обязательно с шумом, с треском. А на самом деле они для данванов — мелочь. Если и правда кто опасен становится — его сразу к ногтю, и все дела. А прочие пусть сенсации публикуют, кому от этого вред? Там, на юге, они наших так надрессировали, что никакой сенсацией это болото не расшевелишь... Ну а скольких настоящих сопротивленцев эти самые журналисты — не со зла, по азарту, за теми же сенсациями гоняясь! — спалили, так этого лучше и не считать. Сотни! И с тобой могло быть то же. Ты бы рассказал про себя, они бы искренне пообещали помочь, тиснули про тебя материальчик, ты зимой сунулся в город, тебе на хвост сели — и пропал не только ты, но и те, к кому мы тебя направляем.

— А... — Олег даже дыхание затаил, представив себе эту картину. А Йерикка продолжал:

— Ты, Вольг, пойми — для данванов ты опасен. Во-первых — внук их страшного врага. Во-вторых — на руках у тебя ЭнТэ, за которыми они охотятся. В-третьих — раз ты сюда попал, значит, где-то ещё и ЭфТэ действует, им неизвестный — а это для данванов первая опасность. Так что выплыви про тебя правда — и ты нигде не будешь себя спокойно чувствовать, это точно.

— А на ярмарке будут те, кто на самом деле может помочь? — спросил Олег. Йерикка кивнул:

— Должны... Даже если и не будут — отправим тебя зимой с обозом. Жаль.

— Чего? — удивился Олег. А Йерикка ответил прямо:

— Ты хороший парень. Всем нравишься, смелый, стреляешь хорошо. И мне с тобой интересно.

Олег смутился, сам не понимая, почему. И быстро спросил, чтобы прогнать смущение:

— Я одного не пойму. Кто у нас, на Земле, вам помогает? Организация какая? Государство? Или просто люди отдельные?

— Если честно, то я и сам точно не знаю, — признался Йерикка. — Понимаешь, каждое племя свои связи бережёт... Во время восстания вроде бы была какая-то организация у вас, на Земле. Дед твой нам потом в одиночку помогал. Не разберёшь! А вообще такие, как ты, тут нередко появляются... Но что пакостно — у данванов на вашей Земле тоже своих людей полно. У меня есть... знакомые, — Йерикка помялся, — так они считают, что у вас всем на Земле давно уже заправляют данванские ставленники.

— Похоже, — хмуро буркнул Олег и пришпорил коня, бросив сердито: — Еле тащимся!

Он вдруг испугался, что их нагонит Бранка...

... Гоймир никуда не поехал. Так интенсивно собирался, непривычно болтал, как он оттянется на ярмарке — как последний тинэйджер про давно ожидаемую дискотеку — и вдруг увял, хотя и продолжал усиленно готовить обоз к отправке. Олег приглядывался, собираясь расспросить водителя молодёжи племени, но Гоймир подошёл к нему сам — перед отъездом обоза из крепости.

— Не еду, — решительно сказал он, словно до этого ещё сомневался, а вот теперь определился точно.

— Ну и зря, — сердито ответил Олег — он седлал лошадь. — всё спокойно, мог бы и съездить. Ты же этой ярмарки год ждал.

— Два, — вздохнул Гоймир, рассеянно теребя пояс, — о прошлый год мы в лесах сидели. Отец учил меня след тропить...

— Ну и ехал бы, — посоветовал Олег. — Ничего не случится.

Гоймир покачал головой:

— Вот то время и станется самое опасное. Когда все уж порешат, что спокойно вокруг, не быть ничему дурному... То как в лесу: раз тихо — сам человек рядом. Нет, не поеду. Так вот что, Вольг... — он помялся. — Я уж и Йерикку-то просил, и Гостимира тож... А всё-таки и ты догляди за Бранкой. Зла она, что не еду, чего не вытворила бы.

— Она едет без тебя?! — почти выкрикнул Олег. И едва не сказал, что и он не поедет... но было поздно.

И теперь Бранка сидела в седле где-то позади, в середине обоза. А Олег упрямо ехал в голове, никому не уступая своего места. И, естественно, никому не объясняя причин такого решения...

...— Спой что-нибудь, — прервал его воспоминания голос Йерикки. Рыжий горец смотрел в глаза Олегу, и тот в какой-то момент готов был поклясться, что Йерикка читает его мысли. Олег давно перестал стесняться, когда его просили спеть, а обширный репертуар неизвестных тут песен обеспечивал ему стойкую популярность. Хотя нередко, стоило ему начать, как кто-то подхватывал.

Вот и сейчас, едва Олег открыл рот, как Йерикка подключился — и они пели вдвоём: