23 августа 1975 года я приехал в один из городов пустыни Гоби. Мне нужно было собрать материалы для статьи о богатом урожае в Гобийском совхозе. Этот город называется Зеленая Надежда.

В многоэтажной гостинице я стоял у окна и глядел вниз. Какой замечательный город! Впрямь большой парк! Проспекты широкие, тополя, растущие по обеим сторонам, как темно-зеленая кайма. На каждом перекрестке улиц — клумба. Разноцветные канны и георгины были в полном цвету. Густорастущий лес вдали как зеленое море. Новые большие дома словно остров на зеленом море.

Ведь здесь пустыня Гоби?! Читал я когда-то в старой географии, что здесь лишь желтый песок, что здесь нет не только деревьев, нет ни одной травинки. Как удивительно, что сегодняшняя пустыня Гоби…

Мои думы были внезапно прерваны криками:

— Слоны! Слоны!..

По проспекту бежала толпа ребятишек. За ними спешили и взрослые люди. Мужчины, женщины, старики и дети — все торопились в одну сторону, словно на демонстрации во время праздника.

Я тоже выбежал из гостиницы и двинулся с толпою.

— Смотрите, смотрите! — закричали впереди.

Люди расступились, зашли на тротуар. Больше десятка слонов, выстроенных в ряд, шли медленно по городу.

— Они все белые! — воскликнул один мальчик.

Таких бело-розоватых слонов я еще никогда не видел, слоны в Пекинском зоопарке все серого цвета. Розовые слоны степенным шагом приблизились. Их толстые короткие ноги тяжело ступали по асфальтированной дороге. Я даже забыл о своем фотоаппарате и обязанностях корреспондента.

— Почему у этих слонов нет хоботов? — удивилась девочка впереди меня.

И верно. У слонов хоботы как бы отрезаны, видны только две темные дырочки, обращенные кверху. И клыков не было. Я поневоле тоже вскрикнул от удивления.

— Это, наверное, азиатские слонихи: в зоологии ведь написано, что у азиатских слонов нет клыков, — предположил мальчик, стоявший рядом.

— По-моему, они выступают в цирке, — возразила девочка. — Для безопасности им отрубили хоботы и клыки!

Но мужчина, ехавший на спине последнего слона, махнул кнутом и объяснил:

— Они принадлежат совхозу.

— Совхозу? А для чего совхозу выращивать слонов? — не унималась девочка.

— Наверно, они на слонах пашут землю, — пошутил я. — В старинных книгах Китая написано, что больше чем 4000 лет тому назад наши предки пахали землю на слонах.

— В совхозе сколько угодно тракторов, — возразила девочка.

…Назавтра я, естественно, постарался побывать в совхозе. На мое счастье, одним из руководящих работников там оказался мой старый друг Ли Вен-дзен. Встреча была очень горячей, но мне нетерпелось разузнать о слонах. Однако выражался я весьма осторожно:

— Что за животных вам привезли вчера?

— Ты хочешь узнать о самом последнем успехе нашей научной работы? Идем!

Мы пересекли лужайку и подошли к большому сараю. Он напоминал ангар, ворота были шириною 4 и высотою более 5 метров. Ли нажал кнопку на стене, и ворота, на первый взгляд прочностью похожие на стальную плиту, вдруг развернулись, как тонкий, мягкий шелк.

— Какое чудо! — невольно сказал я.

— Ты говоришь про ворота? — промолвил он. — Да это пока еще не чудо. Эти ворота сделаны из пластмассы-908. Из такой пластмассы можно приготовить доски, толщиной с бумагу. Они такие мягкие, что можно их свернуть, и такие легкие, что почти не имеют веса, но они такие прочные и упругие, что даже рога американского буйвола не смогут сломать их.

Мы вошли, и дорогу нам преградила какая-то мясная стена розоватого цвета. Толстый короткий хвост с острым кончиком болтался перед моим носом.

— Вот наш последний успех. Их привезли только вчера, — сказал Ли.

Я засмеялся:

— Для корреспондента это уже не новость. Это слоны, которым отрезали хоботы.

— Слоны? — удивился Ли. — Разве ты не видишь, что на вывеске?

Подняв голову, я увидел, что на доске крупными иероглифами написано:

— Отрезать слонам хоботы и назвать их свиньями — это и есть твой новый успех? — сказал я насмешливо. — В древности в Китае был такой Чжао Гао, который, показывая на оленя, уверял, что это лошадь.

В это время громадина медленно повернулась к нам и громко хрюкнула. Конечно, это было хрюканье, но только во много раз громче обычного. Я невольно отступил назад.

— Сознаюсь, это свинья! Но как же она могла вырасти до размеров слона?

— Вернемся в контору, сядем и поговорим не спеша! — промолвил Ли.

В конторе мы расположились на диване, Ли угостил меня чаем.

— Ваше «Чудо № 72» появилось при помощи гибридизации слона и свиньи? — спросил я, отпив немного чаю с медом.

— Гибридизация? Конечно, мы пользуемся ею, — сказал Ли. — Но создать гибрид слона и свиньи пока еще невозможно. Мы пользовались гибридами наших самых лучших сыйчуанских белых и английских крупных свиней. Но, главное, мы применили множество других способов, чтобы изменить породы. Ты помнишь, мы еще в гимназии изучали анатомию?

— Конечно, помню! Я всегда был доволен своей памятью.

— Тогда ты, вероятно, не забыл, что под мозгами есть железа внутренней секреции…

— Называемая гипофиз, — вставил я.

— Верно. И работа этой железы… — Ли как будто нарочно хотел меня проэкзаменовать.

— Ее передняя часть вырабатывает гормоны, усиливающие рост животного, у некоторых людей эта железа слишком развита, тогда гормонов вырабатывается слишком много, и такие люди имеют очень высокий рост. Я видел когда-то фотографии таких людей, они чуть не вдвое выше обыкновенных.

— Вот-вот! Путь, которым мы шли, состоял из способов, усиливающих деятельность гипофиза гибридных поросят. Сперва мы давали им различные химические препараты, делали им всякие уколы, но никакого результата не получили. Затем мы придумали физический способ: радиоволнами определенной длины влиять на гипофиз поросят. Это дало успех. С каждым поколением гибриды становились все крупнее и крупнее. У «Чуда № 72» гипофиз размером с грецкий орех и весит около 3,5 грамма, в 7 раз больше нормального.

— Ах, вот что! — сообразил я. — Но, у кого слишком развит гипофиз, тот всегда глупее.

— Нам важно, чтобы они были пожирнее и покрупнее, — улыбнулся Ли, — нам не нужно, чтобы они были умнее. Трудности в другом. Высота, ширина и длина увеличились в пять раз, свинья весила около ста килограммов, а «Чудо № 72» — 12 500 килограммов — 12,5 тон. ны. Поросята еще двигались туда-сюда, но они в день прибавляли по 40–50 килограммов, и чем дальше, тем труднее становилось им двигаться. Под конец такая свинья лежала беспомощно на земле, не в состоянии подняться. У них ломались кости: только повернется — ломался позвоночник, только поднимет голову — ломалась шея.