– Ну вот, нейра Сорро, – с явным облегчением сказала сестра Агнесса, – теперь я могу вас покинуть.
И она ужом выскользнула за дверь. На меня смотрели пять пар настороженных глаз. Я нервно сглотнула, понимая, что от первого урока зависит то, как дальше будут относиться ко мне ученицы. Я же твердо решила завоевать их доверие.
Горло слегка пересохло, и я пожалела, что на столе нет привычного по работе в архиве небольшого подноса с бутылкой воды и стаканом.
– Добрый день, девушки, – начала я. – Как вас зовут, я уже знаю. А я – нейра Эва Сорро. В этих стенах вы можете называть меня просто нейра Эва.
Ученицы недоуменно переглянулись. Похоже, предыдущая преподавательница – нейра Варион, если я правильно помню – подобных вольностей не допускала. И хотя эти девочки должны были приступить к изучению "необходимости благочестия" только в этом учебном году и, предположительно, под моим чутким руководством, они вполне могли быть наслышаны о предмете от старших подружек. Ладно, сейчас мы это проверим.
– Скажите мне, пожалуйста, что вам известно о благочестии в семейной жизни?
Девочки немного робели, не зная, видимо, чего им от меня ожидать. Только Сара выглядела невозмутимой, а в глубине ее синих глаз мне почудилась тщательно скрываемая усмешка. Наконец на мой вопрос все-таки ответила Эстела – вероятно, она была самой смелой.
– Нейра учительница… то есть нейра Эва, – тихо сказала она, – сестра Агнесса запретила нам изучать ваш предмет самостоятельно. Сказала, что это нам не математика, чтобы можно было самим разобраться.
Мне с трудом удалось подавить удивленное восклицание. Однако у настоятельницы весьма оригинальное представление об учебном процессе, если она полагает, что в математике можно разобраться самостоятельно. В моем школьном классе, насколько я помнила, таких юных гениев не было.
– Но хоть какое-то представление о теме наших занятий вы имеете? – настаивала я. – Возможно, вам приходилось листать учебники или конспекты старшеклассниц в прошлом году?
По всеобщему смущению я поняла, что не ошиблась. А еще – что девочки ни за что не признаются.
– Ну и как, внушили вам доверие откровения глубокоуважаемых сестер? – спросила я легкой насмешкой, почти неразличимой в голосе.
Ученицы растерялись и потупились. А я с удовлетворением констатировала, что не заблуждалась – они вряд ли разделяли убеждения сестры Магдалены или сестры Элиссы, которыми пичкала их подружек нейра Варион. Но и я пока была для них величиной неизвестной, так что откровенничать со мной и высказывать свое мнение об этих, с позволения, учебных материалах они побаивались. Мало ли – а вдруг новая учительница провоцирует их на еретические высказывания, а потом донесет сестре Агнессе. Ничего, полагаю, что смогу развеять их подозрения.
– Девушки, – улыбнулась я, – полагаю, что мы должны пообещать друг другу одну вещь. То, что будет обсуждаться в этом классе, не должно дойти до ушей сестры Агнессы. Ну как, согласны? Сестра не желает осквернять свой слух подробностями, так давайте же поспособствуем благому порыву.
Ученицы неуверенно закивали.
– Очень хорошо. Тогда я объясню вам, как будут проходить наши уроки. Я буду зачитывать вам выдержки из трудов почтенных сестер, – и я с трудом сдержала ухмылку, увидев на их лицах разочарование, – а потом мы подробно все с вами обсудим. В частности, я постараюсь детально рассказать вам, в чем именно сестры заблуждались. Приступим?
Ответом мне стали неуверенные улыбки. Я раскрыла опус Элиссы Благословенной на главе, посвященной выбору супружеского ложа. Надеюсь, в процессе чтения никто из моих учениц не уснет.
– Ну что, дорогие мои, – сказала я в заключение, – вся эта информация может вам пригодиться лишь в случае, если кто-нибудь, например, ваша наставница или Мать-Настоятельница поинтересуется темой сегодняшнего урока. А в том, что касается обычной жизни, она абсолютна бесполезна. Постель должна быть удобной, желательно достаточно широкой. Это все. Покрывала, подушки и прочее вы можете подбирать по своему вкусу. Вот скажи, Эстела, какое покрывало ты хотела бы купить?
Девушка задумалась, а потом ответила:
– Желтое, наверное. Или ярко-зеленое.
– С вышивкой? Или с атласными лентами?
Спустя несколько минут мне удалось втянуть всех девочек в обсуждение гипотетических покупок. Они ожили, глаза их блестели, щеки порозовели – похоже, что от обсуждения этой темы мои ученицы начали получать удовольствие. Мне это было понятно – у них не было ничего своего, все приютское, одинаковое. Платья-балахоны, такие же, как у сестер, только серые, а не коричневые. Грубые черные башмаки. Холщовые сумки-мешки для тетрадок. И готова поспорить, одинаковые узкие неудобные койки в общей спальне. А я дала им возможность пофантазировать о чем-то своем, личном, не таком, как у всех. И пусть это были только покрывала, да к тому же еще и воображаемые, но девочки увлеклись и больше не относились ко мне настороженно.
– А у меня было голубое покрывало, расшитое синими лентами, – мечтательно произнесла Сара и внезапно резко замолчала, крепко сжав губы.
Я подумала, что об этой девочке надо бы осторожно расспросить кого-нибудь. Софию? Она знала почти все о сестрах, но не интересовалась ученицами. Настоятельницу? Бесполезно, Мать Стефания и до разговора-то со мной не снизойдет. Сестру-хозяйку? Вроде бы Верония отнеслась ко мне дружелюбно, но знает ли она историю Сары?
Нас прервал громкий стук в дверь.
– Пора на обед, – возвестила появившаяся на пороге сестра Агнесса.
Девочки нехотя стали собираться и потянулись к выходу из класса.
По пути в трапезную наставница спросила меня о том, как прошло занятие и достойно ли вели себя ученицы. Я заверила ее, что занятие прошло просто превосходно, девочки весьма милы и хорошо воспитаны, слушали меня внимательно и усердно конспектировали сказанное. Когда я плавно перешла к теме урока, сестра Агнесса непроизвольно поднесла руки к голове, словно хотела зажать уши, а потом резко сменила тему и заговорила о портящейся погоде – с утра еще светило солнце, а теперь вот небо затянуло низкими тучами и, скорее всего, после обеда пойдет дождь. Я усмехнулась про себя: пожалуй, то, что Агнесса ханжа, мне только на руку, меньше будет приставать к девочкам с вопросами. Оставалась еще угроза со стороны высшего начальства – Матери Стефании – но я надеялась, что она особо вникать в мои методы преподавания не будет, а девочки меня не выдадут.
Уже в трапезной я вспомнила, что сегодня среда, а значит ни рыбы, ни мяса на обед не полагается. Настроение, улучшившееся после урока, опять резко пошло вниз. Завтракать я сегодня не стала, на обед должна удовлетвориться супом и печеным картофелем, а на ужин, скорее всего, опять будет уже порядком надоевшая каша. Наверное, я отправлюсь в Иворно не в субботу с утра, как планировала, а в пятницу после обеда. Съем сытный ужин, приму горячую пенную ванну вместо принятого здесь быстрого обмывания едва теплой водой в общей мыльне и усну в уютной мягкой постели за накрепко запертой дверью. Подумать только, все это было у меня всего лишь несколько дней назад, а я, глупая, не ценила своего счастья!
После обеда у меня было свободное время. Предполагалось, что новая учительница должна потратить его на подготовку к следующему уроку, но вместо этого я вышла в сад. Дождь все-таки пошел, но не сильный ливень, а мелкая противная морось. Зато благодаря ему других желающих прогуляться заметно не было. Постояв некоторое время в задумчивости, я решила воспользоваться случаем и начать с изучения ограды. Раз в саду никого нет, то никто и не удивится, заметив, как светская учительница ощупывает каменную кладку или продирается сквозь густой кустарник. Опасности, что меня могут заметить из окна, не было – разглядеть что-либо в столь пасмурный день за деревьями было невозможно. Я же подозревала, что в ограде может обнаружиться скрытая от посторонних глаз калитка либо тщательно замаскированная потайная дверь. Начать я решила с восточного угла, прекрасно понимая, что занятие это не на один день. Подошла к высокой каменной стене и притупила к осмотру. Скорее всего, если проход и существует, то вряд ли он будет на виду, поэтому наиболее тщательно следует исследовать ограду в тех местах, где она скрыта кустарником. Я увлеклась своим занятием, поэтому очень удивилась, когда, выбираясь из очередного куста после безуспешного поиска и ругаясь сквозь зубы, столкнулась почти нос к носу с нейрой Бертой Толье. Паломница, впрочем, изумилась не менее моего. Очевидно, она вовсе не рассчитывала повстречать здесь кого бы то ни было. Но глубокоуважаемая дама быстро справилась с растерянностью, придала лицу обычное высокомерное выражение и, коротко кивнув, прошествовала дальше. А я в задумчивости смотрела ей вслед. Нейра Толье решила пройтись по саду, несмотря на мерзкую погоду. Она настолько любит прогулки? Или ее привело к ограде какое-то дело? Нет, нейра Толье доверия мне не внушала.
