– Скажи, а у вас всегда так кормят, как вчера? – спросила я по пути в трапезную.
– На ужин – да, обычно каша и овощи. На обед два раза в неделю дают мясо, а в остальные дни, кроме среды – рыбу. А на завтрак когда как: могут творог дать, или яйца, или хлеб с сыром. Хорошо кормят! – закончила она воодушевленно.
Смеется, что ли? Я украдкой покосилась на свою спутницу – нет, совсем не похоже, чтобы она шутила. А потом я вспомнила о ее происхождении и поняла, что подобное питание для девушки из нищей семьи – едва ли не вершина роскоши. Почувствовав очередной прилив жалости, я решила в воскресенье вечером непременно угостить Софию конфетами.
– Занятия с ученицами у меня начнутся только завтра, а сегодня не могла бы ты показать мне Обитель?
– Конечно. Более того, – добавила София довольным тоном, – сестра Верония сама велела мне все-все тебе показать и рассказать. Признавайся, это ты ее попросила?
Я кивнула.
– Здорово, а то мне толком и поговорить не с кем, – обрадовалась девушка. – Ты хоть молодая и из столицы приехала, а остальные сестры и паломницы… Ну, сама увидишь.
Она махнула рукой, а я не удержалась от вопроса:
– А как же ученицы?
– Да ну, скажешь тоже. О чем с ними разговаривать? – искренне удивилась София. – Они же дети. А ты должна знать столько интересного! Скажи, а это правда, что тебя жених бросил?
Ну вот, началось. Как бы я не пыталась убедить себя, что это просто легенда и ко мне ни малейшего отношения не имеет, неприятно все равно было.
– А ты откуда знаешь?
– Ой, да ладно, все это знают. Сестры несколько дней только о тебе и говорили, гадали, какая ты, если на тебе только из-за приданого жениться можно. То-то удивились, когда увидали. Они ведь уже насочиняли, что новая учительница – страшная толстуха с лицом в бородавках. Так это правда, о женихе?
Я все-таки не сдержалась и прошипела:
– Что именно? То, что без приданого я оказалась никому не нужна?
– Да нет же! – бесхитростно возразила София. – То, что он от тебя сбежал.
Кое-как успокоившись, я выдавила из себя:
– Правда.
– Слушай, а может, оно и к лучшему? Вот сестра Марта говорит, что все мужчины – грязные животные, а жизнь в Обители потому светла и благостна, что здесь их нет. А ты как думаешь?
Я подумала, что понятия не имею, на каком именно скотном дворе провела свою жизнь сестра Марта до того, как попала в Обитель, раз уж ее окружало столь достойное общество. Но поскольку мы уже подошли к трапезной, то я, к моему огромному облегчению, смогла оставить реплику Софии без ответа.
Сегодня на завтрак я получила хлеб с сыром и стакан молока. Да уж, такими темпами к выходным я позабуду не только вкус привычной пищи, но и порядком отощаю. Зато сама собой разгадалась загадка балахона – его просто не надо подгонять по фигуре. Даже непонятно, отчего сестре Веронии требовалось непременно взглянуть на меня, чтобы определиться с размером. Да и среди сестер толстушек почти не было, исключая, пожалуй, саму кастеляншу – но и та обладала лишь приятной глазу полнотой, а вовсе не походила на гору жира.
После завтрака София повела меня осматривать Обитель.
– Давай сначала пройдемся по саду, а то небо хмурится, может и дождь припустить. А потом я тебе покажу все внутри, – предложила моя спутница.
Я согласилась, и мы вышли в сад. Стоя лицом к Обители, София начала мне показывать на окна.
– Смотри, вот это трапезная, где мы только что были. Рядом с ней кухня и кладовые. А с обратной стороны – ты отсюда не увидишь – находится молельня. На втором этаже библиотека, кабинет Настоятельницы и владения сестры Веронии, а выше – наши кельи. Вот в том крыле расположен странноприимный дом – большая часть его сейчас пустует, но говорят, что еще лет пятьдесят назад паломницы валили толпами. А вон там – приют, учебные классы и спальни девочек и их наставниц. Хорошо, что ты светская учительница, свой класс тебе не положен и тебя в келье поселили, наставницы спят в одной комнате с подопечными, дабы приглядывать за ними и по ночам. А едят все вместе в трапезной, и молимся мы тоже сообща.
Интересно, а мои будущие ученицы тоже знают историю о бросившем меня женихе? Скорее всего, и они в курсе, небось будут хихикать у меня за спиной. Настроение было под стать погоде – таким же мрачным.
Из Обители вышла женщина лет сорока, крепко сбитая, среднего роста, с тяжелым узлом темных волос на затылке и высокомерным выражением на бледном лице. Она несколько свысока кивнула нам, смерив меня при этом неприязненным взглядом голубых глаз.
– Кто это? – спросила я у Софии, когда женщина отошла подальше и уже не могла нас слышать.
– Это нейра Берта Толье, паломница. Дама одинокая и, похоже, жутко богатая. Приезжает уже в который раз и всегда задерживается подольше. Замашки у нее королевские, но наша гадюка все терпит и нас еще гоняет, чтобы этой стерве прислуживали. Надеется, что эта дура перепишет на Обитель хотя бы часть своего состояния, а то и вовсе завещание в ее пользу напишет.
Мне же нейра Толье вовсе не показалась дурой, но эту мысль я тоже удержала при себе. Значит, не первый раз приезжает и остается надолго? Пожалуй, надо донести сведения об этой особе до людей нейра Лорна.
Прогулявшись по саду, представляющему из себя десятка три яблонь и дюжину сливовых деревьев, мы вернулись в здание. Во время прогулки ничего подозрительного или загадочного я не обнаружила – да, впрочем, не особо на то и рассчитывала.
– Ну, куда пойдем теперь? – спросила София. – Можно в молельню, но вряд ли тебе это интересно. Ты ведь не поклоняешься Благодарной Матери.
– Почему же? – возразила я. – Я с удовольствием осмотрю то помещение, где вы молитесь.
Может ли в молельне оказаться тайник контрабандистов или потайной ход? Вполне вероятно, но так легко его не обнаружить. И все равно осмотреться не помешает. Молельня оказалась просторным светлым помещением, украшенным изображениями Благодарной Матери. Некоторые были нарисованы, на мой взгляд, довольно искусно, прочие же – абсолютно бездарно. Похоже, что оформлял помещение не один художник, а, как минимум, двое. Я обошла зал, потрогала стены, подошла к алтарю. Вот за ним вполне может скрываться замаскированный вход в подземелье. Пожалуй, стоит обдумать эту мысль на досуге.
– Скажи, Эва, а храмы Богов-Близнецов красивее? – спросила София, когда мы вышли из молельни.
– Пожалуй, да. И там всегда много цветов, принесенных прихожанами. А Благодарная Мать разве не принимает от своих почитателей цветы?
– Нет, – помотала головой девушка. – Только пожертвования.
Мы прошли в библиотеку, где я сняла с полок несколько книг (религиозного содержания, конечно), а затем вернула их на место. Следом на очереди были учебные комнаты, не очень большие и опять-таки лишенные уюта, а после них, к моему удивлению, гимнастический зал для девочек.
– Мать Стефания полагает, что физические нагрузки полезны для растущего организма, – пояснила мне София. – Девочки бегают, прыгают и приседают.
Хм, довольно ограниченный ассортимент этих самых нагрузок. Но, пожалуй, все же лучше, чем ничего.
После обеда, состоящего из овощного супа и запеченной рыбы, я вернулась в свою келью и решила наконец приступить к просмотру сгруженной на стол методической литературы, дабы получить представление о том предмете, который я вынуждена буду преподавать.
Немного поразмыслила над тем, с какой книги начать, а потом решительно приступила к самому большому тому. "Благочестие – это основа семейной жизни", – утверждала первая же фраза. Так, это я уже где-то слышала, ну-ка посмотрим, что у нас дальше. "Мужья превыше всего ценят в женах своих благие помыслы и набожность, кои являются наилучшими добродетелями оных жен", – а вот с этим утверждением я могла бы поспорить. Замужем я, конечно, побывать еще не успела, но опыт совместной жизни с представителем противоположного пола у меня был, да и среди моих подружек замужних тоже хватало, не говоря уже о моих родителях и многочисленных родственниках – на чужую семейную жизнь налюбоваться я успела. И, судя по моему личному опыту, а также по многолетним наблюдениям, горячий вкусный обед, поданный вовремя, например, ценился мужчинами куда выше, чем самые благие помыслы. Быстро просмотрев всю "Вводную главу", я осознала, что доверия мне данное пособие не внушает. Я уже хотела отложить его в сторону, но тут книга раскрылась на весьма пикантном моменте: главе "Роль и место молитвы в супружеской спальне". Судя по тому, с какой легкостью эта глава нашлась, она являлась наиболее читаемой в этом произведении, так что и я решила приобщиться. Тем более, что ранее я наивно полагала, что супружеская спальня предназначена вовсе не для молитвы. Однако же автор пособия настойчиво рекомендовал перед исполнением супружеского долга сотворить как минимум получасовую совместную молитву "дабы призвать саму Благодарную Мать в свидетели, что помыслы супругов лишены всяческой скверны, а к столь постыдному делу они имеют намерение приступить только ради продолжения рода". Интересно, а сама – я посмотрела на титульный лист – сестра Агафья Благочестивая была замужем? И если да, то оставалось ли у ее супруга после подобной процедуры хотя бы малейшее желание исполнять супружеский долг? Я вполне могла согласиться с тем, что сторонники Благодарной Матери желают видеть своих супруг благочестивыми и набожными, однако же во всем необходимо знать меру. Кроме того, выпускницы сиротского приюта могут ведь выйти замуж и за адептов иного культа, а те уж точно не проникнутся идеей получасовой совместной молитвы перед тем, как приступить к "исполнению долга". Так что я посчитала сестру Агафью автором некомпетентным и отложила ее труд в сторону.
