К этому времени на всех измерительных пунктах были определены места посадок всех основных сооружений. Строители совместно с личным составом приступили к строительству первоочередных сооружений. Фактически оставалось два — три месяца строительного сезона и навигационного периода как по морю, так и по суше.
Было совершенно ясно, что нельзя рассчитывать на строителей, их было слишком мало на каждой точке, да и организация их труда оставляла желать лучшего. Поэтому было принято решение: основные усилия строителей сосредоточить на специальных и служебных сооружениях, а все жилые и подсобно-вспомогательные сооружения (постройки) личный состав измерительных пунктов должен выстроить своими силами.
Необходимо было построить казармы, столовые, пекарни, бани, прачечные, хранилища, склады, землянки для офицеров и их семей и т. д. Для этой цели в основном использовались подручные материалы, так как было бессмысленно рассчитывать на привозной стройматериал. Наиболее сложной была проблема со строительным лесом. На северных пунктах можно было использовать только корявую кряжистую камчатскую березу, чахлый кедрач и кустарниковые породы. Учитывая быстро надвигающуюся камчатскую зиму, надо было строить быстро и надежно, крепко, чтобы не разрушались эти наспех созданные сооружения от мощных снежных завалов и оползней в осенне-весенний период. Другие неотложные задачи строительства отодвигались на второй план.
Сложившиеся условия вынудили командование ОНИС ходатайствовать об отсрочке срока демобилизации солдат и сержантов последнего года службы и задержать прикомандированный состав из 52-го отдельного пулеметного артиллерийского полка. Задержать их на пару месяцев разрешили и за этот период они многое помогли сделать.
Во Владивосток Нестеренко прилетел до начала погрузки второго эшелона на океанский пароход «Красногвардеец». Техника и имущество второго эшелона были сосредоточены в порту в готовности для погрузки.
После беседы с офицерами, солдатами и сержантами была проведена беседа и с женами офицеров, едущими этим эшелоном. Многие из них были с детьми. Членов семей было около сорока человек. Как вспоминал один из офицеров-первопроходцев — еще при назначении им пытались внушить, что холостым офицерам следует воздержаться от женитьбы, а женатым — не брать с собой семьи. Ссылались на отсутствие жилья в месте службы и другие житейские трудности. Вначале шла речь о вахтенном методе. Но офицеры в большинстве своем уже переженились, и жены были готовы разделить с ними тяготы воинской жизни.
В своей беседе Нестеренко старался подробнее рассказать о тех трудностях, которые им придется пережить при следовании на пароходе и при рейдовой выгрузке. Особенно подчеркнул что те, кто едет с мужьями на измерительные пункты, будут жить в особенно тяжелых и необычных условиях — в отрыве от населенных пунктов, в составе маленьких гарнизонов, в условиях суровой и длительной камчатской зимы и т. д. Поэтому было предложено, пока не поздно, обдумать, взвесить и окончательно принять решение. Алексей Иванович разъяснил, что в конечном счете разрешения желающим семьям офицеров ехать с эшелоном добились, имея в виду, что это облегчит их переезд, рассчитывая, что семья не будет обузой, а наоборот, жены будут способствовать и помогать мужьям выполнять свой служебный долг.
У жен офицеров не было и признаков уныния или упреков и нареканий, несмотря на то, что они были уже более двух недель в пути. Не было ни одной женщины, которая проявила бы малодушие. Были вопросы и просьбы такого порядка: «Сколько лет придется им там с мужьями жить?», «Будет ли регулярно почта?», «Разрешат ли мужьям ежегодные отпуска?», «Как будет организовано питание семей, так как универмагов и военторга в тайге, очевидно, не будет?» и т. д.
«Лишь бы было питание, а остальное все переживем и обузой для мужей не будем» — это было их последнее заявление.
На третий день эшелон был погружен на океанский пароход «Красногвардеец». Старшим и ответственным за организацию погрузки, следования в пути и выгрузку был назначен инженер-подполковник Алексей Иванович Листратов. Он являлся начальником эшелона.
Дальше был перелет по маршруту Хабаровск — Николаевск-на-Амуре — Охотск — Магадан. Переночевав в Магадане, на вторые сутки прилетели в Петропавловск. Полет проходил в сложных метеоусловиях — туман и сплошная облачность. Особенно сложными были подходы и посадки на аэродромах в Охотске и Магадане. Из Магадана вылетели, когда рассеялся туман над Охотским морем.
В Петропавловске Алексей Иванович побывал у секретаря обкома партии М. А. Орлова и начальника гарнизона. В пределах допустимой информации для них он рассказал им о цели прилета на Камчатку и просил их оказывать всяческое содействие командованию вновь создаваемой организации на территории их области. Орлов обещал в пределах возможного оказывать помощь.
Из Петропавловска с аэродрома Елизово на «своем» самолете Ли-2 перелетели в Ключи. Посадку произвели на посадочной площадке в пяти-шести километрах от Ключей. Эта площадка в дальнейшем была основным аэродромом «Камы» до постройки аэродрома в районе Ключей. После ознакомления с условиями размещения личного состава, имущества, техники и ходом строительства Нестеренко с начальником научно-испытательной базы полковником Иваном Кондратьевичем Павленко на вертолете вылетел в Усть-Камчатск. К этому времени из Владивостока должен был подойти к Усть-Камчатску пароход «Красногвардеец» со вторым эшелоном.
Из-за отсутствия оборудованных портов с причалами для океанских пароходов приходилось осуществлять рейдовую выгрузку всего прибывавшего оборудования и имущества в трех пунктах: Усть-Камчатске, Озерной и Уке, что чрезвычайно усложняло организацию работ по созданию научно-испытательной базы в установленные сроки.
Между Ключами и Усть-Камчатском, в Нижне-Камчатске, в то время располагался 52-й отдельный пулеметный артиллерийский полк (ОПУЛАП). Из этого полка по личному письму Нестеренко на имя Маршала Советского Союза Р. Я. Малиновского, в то время командующего Дальневосточным округом, было выделено в распоряжение начальника «Камы» 200–250 человек для оказания помощи. Личное письмо Алексей Иванович написал Малиновскому потому, что в 1942 году он командовал гвардейскими минометными частями Южного фронта и командующий фронтом Малиновский относился к Нестеренко очень хорошо. Необходимая помощь была оказана.
По дороге в Усть-Камчатск совершили посадку в районе штаба 52-го ОПУЛАП, чтобы договориться с командиром полка о выделении плавсредств для оказания помощи в разгрузке парохода и в перевозке имущества из Усть-Камчатска в Ключи по реке Камчатке, а также о порядке обеспечения зимним обмундированием прикомандированных людей. С большим трудом удалось уговорить его помочь в разгрузке парохода и перевозке имущества. Выгрузка имущества и личного состава в Усть-Камчатске с океанских пароходов могла быть только рейдовой, так как океанские пароходы не могли подходить к причалам Усть-Камчатского порта. В порту необходимо было договориться о разгрузке парохода и перевозке имущества из порта в Ключи по реке Камчатке. Необходимо было зафрахтовать (нанять) плоскодонные речные баржи и буксиры, а также определить место выгрузки имущества в порту. Оказалось, что этот процесс выгрузки не менее опасен, чем плавание на малых судах в открытом океане. Дело в том, что в устье реки Бары прибоем морских волн образовалась песчаная подводная гряда, как бы запирающая вход с океана в устье. Для проводки груженых барж имелся неширокий (подводный) углубленный проход, как бы фарватер реки достаточной глубины для прохода барж.
Задача буксирных пароходов заключалась в том, чтобы проводить баржи в этот узкий подводный пролив и не посадить баржу на песчаную отмель. Это была сложная и опасная операция. Один из буксиров пытался ввести в устье реки баржу, груженную имуществом, полученным на рейде с океанского парохода неизвестной нам организации. После штормовых дней волна за волной высоким пенистым валом катились на берег бурные накаты. Бурный накат при входе в пролив подхватил буксирную баржу и швырнул ее как щепку на подводную отмель. Лопнул буксирный трос. Вторым накатом баржу перевернуло на бок. Находившиеся на барже пять моряков с большим трудом были спасены буксиром.
