С этой точки зрения крайне интересны наблюдения Петра Бадмаева – надворного советника из бурят, который написал в 1893 г. специальную записку царю о том, как следует вести политику в отношении Китая. Он указывал, что на протяжении тысячелетий «этот могущественный во всех отношениях народ (китайцы) управляется… большей частью чисто монгольского племени, малочисленного, не образованного по-китайски, не понимающего значения труда, промышленности и торговли, даже совершенно не знакомого с письменами. Одни правители Китая из инородцев, после того, как вполне окитаивались и усваивали цивилизацию, изгонялись из Китая другими инородцами, также необразованными. Таким же образом преемственно овладели Китаем малочисленные, грубые, совершенно необразованные манчжуры, которые и поныне управляют ими. Манчжурская династия совершенно окитаилась, на нее смотрят в настоящее время с неприязнью как сами китайцы, так и монголы и тибетцы, угнетаемые чиновным миром манчжурской династии.
…Если когда-либо управлял ими настоящий китаец, то он все-таки делался властелином Китая совершенно случайно, бывши нередко заурядным предводителем шайки разбойников; или же эти властелины, хотя бывали настоящими китайцами, но были воспитанниками инородцев…»[61].
И Европа постоянно показывала примеры таких человеческих обменов в сфере управления, олицетворявших собой поиск и апробацию самых разных моделей организации государства, службы ему для достижения внутри- и внешнеполитических успехов.
В России особенностью организации государственной службы в сословном обществе было то, что на ее высшие должности принимались только дворяне (за редкими исключениями, которые лишь подчеркивали это правило), а также по повелению императора – иностранцы, которые в своей карьере доходили до самых высоких постов, зачастую концентрировали в своих руках огромную административную власть. Особенно много иностранцев, немцев, прежде всего, было на придворной службе, а также в армии. С середины XIX века все больше выходцев из германских княжеств занимает статские должности.
Организация власти была не только сферой приложения сил практиков из числа иностранцев, но и излюбленной темой научный исследований и предметом преподавательской деятельности профессуры из немцев в различных российских университетах до революции. С течением времени сложились прочные династии специалистов по теории государства и права, чьи труды помогли создать в меру рациональное управление империей. Написанные на прекрасном русском языке, книги этих образованных, неустанных в своей работе немцев – классика отечественной юриспруденции, социологии, истории и философии государства. В ряду этих династий – фамилии баронов Нольде и Корфов, Ренненкампфы, Гессены, Мартенсы, Кизеветтеры, Эйхельманы, Энгельманы…
Немцы в России были переводчиками и публикаторами знаковых трудов, издававшихся в Европе. В числе таких переводчиков – Александр Эмильевич Нольде[62], Игорь Георгиевич Энгельман[63], Сергей Иосифович Гессен[64], Александр Александрович Кизеветтер[65] и многие другие. Владимир Николаевич Ренненкампф познакомил русского читателя с существом реформ Бисмарка[66]. Изучение проблем правового государства – также было данью зарубежному опыту в области юриспруденции[67].
Но они не были простыми «трансляторами» чужих идей. Русская действительность была для этих людей источником творческого вдохновения. Они прекрасно понимали, как там, на Западе, и что тут, в России, и пытались приложить свои силы для совершенствования отечества – Российской империи.
«В России теория народного суверенитета никогда не имела какого-либо значения, ни теоретического, ни тем более практического. Учение же о разделении властей, наоборот, сыграло довольно видную роль, главным образом, под влиянием реформаторской деятельности Екатерины II; императрица сильно увлеклась названным учением, поставив себе целью практическое осуществление идеалов Монтескье, которого она считала своим учителем», – писал Сергей Александрович Корф (1876 – 1924 гг.)[68] – один из признанных теоретиков-государствоведов, профессор Императорского Александровского университета в Гельсингфорсе.
Расцвет творчества российских государствоведов из немцев пришелся на XIX век.
Вот одна из судеб: Иоганн Георг (или, как его звали в России, Иван Егорович) Нейман родился в 1780 г. в г. Марбурге. Юридическое образование получил в местном университете. Поворотным пунктов в судьбе молодого немецкого правоведа стало приглашение его в 1807 г. в Санкт-Петербург для работы в Комиссии составления законов. Во время своей службы в России Нейман приобрел первые знания в области русского законодательства. Познакомился он также со светилом русской юриспруденции того периода М.М.Сперанским, который, будучи товарищем министра юстиции, фактически возглавлял указанную Комиссию. Впоследствии Иван Егорович всегда тепло отзывался о Сперанском. «Поверьте мне, – говорил он на склоне лет, – я за всю свою жизнь не встречал человека умнее Сперанского». В октябре 1809 г. Нейман был назначен на должность профессора российского правоведения и политической экономии Казанского университета[69].
Анализ трудов немцев – специалистов в области государства и права второй половины XIX – начала XX века показывает, что каждый из них сумел найти свою тему. На счету большинства из них – десятки книг, сотни статей.
Истинным знатоком русского национального права был Иван Егорович Энгельман (1832 – 1912 гг.). Его научная биография началась с изучения псковской «демократии»[70]. Эта часть русской истории права открывает ему в последующем все новые и новые горизонты исследования. Значительным вкладом в развитие представлений о взаимодействии России с внешним миром стала его работа об исполнении судебных решений в Российской империи[71], по гражданскому судопроизводству[72]. Некоторые его труды имели переиздания, в том числе о давности по гражданскому праву[73]. Фундаментальной была признана его книга об истории крепостного права в России [74].
Русское государственное право представляло основной интерес и для известного юриста – Николая Карловича Ренненкампфа (1832 – 1899 гг.)[75]. Но в отличие от других правоведов, он был удивительно мобильным, умел откликаться на все значимые общественные события, представлял ту часть юриспруденции, которая делает любое государство живым, развивающимся делом, а не окостеневшим в однажды принятых нормах и правилах. Его волновали вопросы судебной реформы – он был современником и участником ее проведения в России[76], введения городового положения[77], распространения государственных займов[78], формирования первых представлений об экологическом праве[79], в целом положения юридической науки в империи[80]. И это при том, что свою диссертацию Николай Карлович посвятил в 1858 г. проблемам военного права[81]. Его универсализм[82] способствовал труду всей его жизни – созданию юридической энциклопедии – с 1868 г. он выпускает в свет «Очерки юридической энциклопедии»[83], сама энциклопедия будет издана перед самой мировой войной [84]. Он был запальчивым полемистом, свое несогласие со взглядами современников Ренненкампф неизменно облекал в форму книг и брошюр. Такими его разногласия с коллегами Н.Коркуновым[85] и Н.Х.Бунге[86] дошли до нас и доступны современному читателю.
