Каждая из этих профессий помогла мне изучить человеческую уязвимость. Но главным образом, я училась просить. Почти каждый контакт с человеком сводится к самому действу и искусству просить.

Обращение за помощью, само по себе, является фундаментальным для любых взаимоотношений. Мы постоянно, иногда косвенно, а зачастую без лишних слов, просим о чем-то у своих начальников, супругов, друзей, подчиненных. Это помогает построить и сохранить наши отношения друг с другом.

– Поможешь мне?

– Могу я доверять тебе?

– Ты не обманешь меня?

– Ты уве-е-ерен, что я могу доверять тебе?

Чаще всего под всеми этими вопросами скрывается лишь желание знать:

– Ты любишь меня?

В 2012 году меня пригласили выступить на конференции TED, я была в растерянности. Я не профессиональный оратор. Разорвав контракт со своей звукозаписывающей компанией несколькими годами ранее, я решила, что для записи своего следующего альбома обращусь к своим фанатам посредством Kickstarter – краудфандинговой платформы, благодаря которой тысячи авторов получают прямую финансовую помощь от людей, готовых поддержать твой проект. В итоге мои поклонники на Kickstarter потратили миллион двести тысяч долларов на предварительный заказ и оплату моего последнего альбома Theatre Is Evil[3].

Тем самым он стал самым крупным музыкальным проектом в истории краудфандинга.

Для непосвященных, краудфандинг[4] помогает собрать деньги на проекты (творческие, технические, персональные и другие) среди людей путем добровольных пожертвований в один большой «онлайн котел». Такие сайты, как Kickstarter, Indiegogo и GoFundMe, стали появляться по всему миру, чтобы облегчить процесс поиска тех, кто в помощи нуждается, и тех, кто готов эту помощь предоставить, и сделать этот процесс настолько практичным, насколько это возможно.

Как и любой другой деловой инструмент, он становится сложнее. Он стал Диким Западом онлайн, где артисты и разработчики пытаются открыть для себя новые способы обмена денег на искусство. Само существование краудфандинга привело к ряду более глубоких вопросов:

– Как просить друг друга о помощи?

– Когда мы можем просить?

– Кто может просить?

Мой проект на Kickstarter стал сенсацией: мои «жертвователи» – почти двадцать пять тысяч человек – в течение многих лет следили за моей жизнью. Они были взволнованы тем, что смогут посодействовать моей независимости от звукозаписывающей компании. Однако помимо звонков от репортеров, которые никогда обо мне не слышали (что вполне ожидаемо, так как обо мне никогда не писали в Rolling Stone) и хотели знать, почему все эти люди мне помогают, я была удивлена некоторыми негативными комментариями по этому поводу. Запустив свою кампанию, я шагнула в уже бушевавшие во всю дебаты о том, стоит ли поощрять краудфандинг. Некоторые критики с порога отметали саму идею, называя ее примитивной формой «цифрового попрошайничества».

По всей видимости, просить о помощи было нехорошо. Ко мне относились как к преступнице по многим причинам. У меня уже был контракт с крупной звукозаписывающей компанией, у меня известный муж, и я отъявленный нарцисс.

После этого я отправилась на гастроли со своей группой и как обычно обратилась к местным музыкантам-волонтерам, которые могли бы присоединиться к нам, чтобы вместе исполнить несколько песен. Я делала так и до этого, мы были тесным сообществом. В прессе меня разнесли в пух и прах.

После моего успешного краудфандингового проекта и того внимания, которое я привлекла, меня пригласили выступить на конференции TED. Меня, сравнительно неизвестного инди-рок музыканта, чтобы выступить с двенадцатиминутной речью на сцене, где обычно вещают известные ученые, изобретатели и преподаватели. Даже попытка понять, что сказать и как это сделать, мягко говоря, была чертовски страшной.

Я решила написать двенадцатиминутный перфоманс, включая игру на укулеле и пианино, и показать всю свою жизнь от утробы матери до Kickstarter. К счастью, от этой идеи я в итоге отказалась и предпочла прямолинейный рассказ о моей жизни в качестве уличного артиста, о краудфандинговом успехе и последующей отрицательной реакции публики. Я говорила о том, как я увидела несомненную связь между ними.

Когда я писала свою речь, я хотела обратиться к небольшой части своего социального окружения, моим странным, смущенным друзьям-музыкантам. Краудфандинг вызывал у них восторг и беспокойство. Я помогала многим друзьям с их собственными проектами на Kickstarter, мы разговаривали об их опыте и выступлениях в местных барах, на вечеринках, в гримерках перед выступлением. Я хотела затронуть важную тему, которая меня беспокоила. Я хотела сказать моим друзьям-артистам, что просить о чем-то – это нормально. Не нужно бояться просить деньги или просто обращаться за помощью.

Многие мои друзья благодаря краудфандингу получили возможность осуществить свои проекты: альбомы, фильмы. Они смогли создать новомодные инструменты и арт-баржи из переработанного мусора. Это те вещи, которые бы не существовали без подобного нового способа обмена энергией. Я видела, что многие испытывали трудности.

Каждый проект должен быть предоставлен видео, в котором создатель объясняет его суть и просит о помощи. Я съеживалась при просмотре некоторых видео своих друзей, которые смотрели (или не смотрели) в камеру и с запинками произносили: «Хорошо, хм-хм, это очень странно! Привет всем, эм, ну вот. О боже! Нам так неудобно просить, это так неловко, но, пожалуйста, помогите проспонсировать наш альбом, потому что…»

Я хотела сказать своим друзьям, что стыд и извинения не просто излишни, но и непродуктивны. Я хотела сказать им, что, по правде говоря, многие люди просто обожают помогать артистам, это не односторонняя помощь. Работающие артисты и поддерживающая их аудитория – две неотъемлемые части одной сложной экосистемы. Стыд портит атмосферу обмена, которая зиждется на доверии и открытости. Я надеялась, что смогу дать им что-то вроде универсального разрешения, чтобы они перестали без конца извиняться, беспокоиться, оправдываться и, ради Бога, просто попросили.

Я готовилась больше месяца, вышагивая по подвалу дома, который снимала. Я проговаривала свою речь друзьям и семье, пыталась уместить все, что я хотела сказать в двенадцать минут. Потом я поехала в Лонг-Бич в Калифорнию, глубоко вдохнула и выступила, зал аплодировал стоя. Спустя несколько минут в холле конференц-зала ко мне подошла женщина.

Я все еще была в оцепенении. Сознание постепенно возвращалось ко мне. Женщина представилась:

– Я наставник выступающих на конференции, – начала она.

Я замерла. Мое выступление должно было длиться ровно двенадцать минут. А я несколько раз останавливалась, теряла мысль и в итоге простояла там больше тринадцати минут. «Черт, – подумала я. – Меня уволят». То есть они не могут, конечно, уволить меня. Дело сделано. Но все же. Я пожала ее руку.

– Здравствуй! Мне очень жаль, что я выступала дольше положенного. Мне, правда, жаль. Я совершенно забылась. Но все прошло нормально? Я справилась? Меня уволили?

– Нет, глупая, тебя никто не увольнял. Вовсе нет. Твое выступление… – она не смогла закончить. Ее глаза наполнились слезами.

Я стояла в недоумении. Почему наставник на TED готова была расплакаться передо мной?

– Твое выступление позволило мне понять то, с чем я боролась долгое время. Я тоже творец, я драматург. Столько людей хотят мне помочь с тем, что мне нужно сделать, но я не могу, я не была готова.

– Попросить?

– Именно. Попросить. Это так легко. Благодаря твоему выступлению я поняла кое-что важное. Почему, черт возьми, нам так трудно попросить о чем-то, особенно если другие готовы помочь? Спасибо тебе. Большое спасибо. Это настоящий подарок.