– Ее отбуксируют на стоянку. А вам придется подождать.

– О-кей, о-кей. Я подожду. – Я вспомнил было, что имею право подать на полицейского в суд, но передумал.

Освободили меня около восьми вечера, извинившись, но все же выписав штраф за превышение скорости. Порядок есть порядок. Даже подвезли на стоянку, куда успели доставить мой брошенный в спешке автомобиль. Более не доверяя обманчивому чувству освобождения, я строго соблюдал правила дорожного движения, так, что сзади то и дело гудели особенно нетерпеливые водители.

– Гудите, гудите изверги, – бормотал я. – И на вас управа найдется.

Мне просто необходимо было выпить, и пришлось остановиться около супермаркета. На какую-то долю секунды я подумал, что тенденция эта становится опасной, и, того и гляди, я и вправду сопьюсь. – Впрочем, – успокоил себя я, – сегодня – день особый. Я пережил нервное потрясение, подписал гадкие бумаги, стал свободен, потерял свободу и снова ее обрел.

Заныло сердце, я почувствовал, что смертельно устал, и, рассудив, что лучше стать алкоголиком, чем умереть от инфаркта, купил самую дорогую бутылку водки, производства завода «Кристалл», и через полчаса уже весело хохотал, рассказывая Мишке о своих злоключениях, и поднимая уже, кажется, третий или четвертый тост за свободу человеческого духа. Но где-то в глубине души я уже понимал, что проклятие старого большевика начало действовать, и от этой суеверной мысли мне становилось жутко.