Куча мелочей, забыть которые было нельзя ни в коем случае: на вражеской территории, конечно, можно будет чем-нибудь поживиться, но надеяться на это не стоило. Рюкзаки получились тяжелыми, но половину всего этого веса составляло снаряжение Адмет, которое планировали использовать лишь на первых порах, а потом бросить. Да и во время пути запасы будут истощаться с ужасающей скоростью, так что люди ещё искренне пожелают появления в их рюкзаках чего-нибудь тяжёлого.

Табас как-то спросил про обратную дорогу, на что Айтер заверил его, что обо всём подумал. Однако наниматель не вдавался в подробности и оставил Табаса наедине с размышлениями по поводу того, что он там, в песках, ищет.

— Так. Я не понял, — Ибар остановился напротив Нема. — Выворачивай-ка карман. Что это?

Белозубый здоровяк лишь улыбнулся пошире.

— Прицел.

— Тебе руку сломать? — устало спросил наёмник, отчего у его собеседника кровь застыла жилах. Улыбка стала вымученной, словно мышцы лица свело судорогой. — Я какие прицелы разрешил брать?

— О… кхм, оптику, — Нем внезапно охрип.

— А это что?

— Это… — до здоровяка дошло, во что он влип. — Коллиматор.

— И на кой тебе сдалась эта железка?

— Ну… — замялся Нем, не зная, что ответить. Повисла неловкая пауза.

— Слушай, ты же взрослый уже, — Ибар был спокоен, однако это ничего не значило: сломать руку он мог и без всякой злобы, как бы между делом. — Прицелы оговаривались отдельно, большинство от них отказалось вообще. Оговаривались же?

— О… Оговаривались, — Нем заикался от испуга. Табас видел, как остальные члены отряда отворачивались в сторону и прятали глаза, лишь бы не видеть того, что сейчас произойдет. За две недели под началом Ибара они успели уяснить, что подобные выкрутасы ничем хорошим не заканчивались.

— Ты же всё выдержал, Нем, — говорил обожжённый, кривясь так, будто ему в рот попало нечто, имеющее отвратительный привкус. — И вот сейчас, в момент выхода… Ну ёб твою мать, — Ибар смотрел на подчинённого, заражая Табаса своим разочарованием. — Сказано же было — лишнее не брать. Оружие под самый распространенный патрон и минимум электроники. Достоверный образ Адметовца. Было сказано?

— Было, да, — поспешно ответил Нем. Улыбка, наконец, исчезла с его лица, на лбу, несмотря на утреннюю прохладу, заблестели капельки пота.

Ибар подошёл к подчинённому вплотную:

— Дай мне руку.

Строй задержал дыхание.

Табас напрягся, ожидая услышать хорошо знакомый хруст костей. Нем, пусть медленно и нехотя, но всё-таки протянул руку.

— Молодец, — Ибар крепко ухватился за пленённую конечность.

— Ты знал, какой был приказ. Ты знал, что бывает с теми, кто приказы нарушает.

— Знал. Н-не надо… — блеял Нем, сверля Ибара обезумевшим взглядом, но освободиться даже не пытался. — Прошу! Не надо…

— Проси — не проси, а надо, — пожал плечами обожжённый.

На глазах перепуганных подчинённых он перехватил руку покрепче и, собравшись с силами… громко вскрикнул, так, что Нем побледнел и едва не рухнул на землю.

Строй дёрнулся, даже Табас не смог дистанцироваться от пронзившего его неприятного ощущения и дёрнулся вместе со всеми.

— Нарушишь приказ в пустыне — сломаю ноги и оставлю умирать. — Ибар отпустил руку бледного и разом взмокшего подмышками Нема. — Это я тебе могу обещать.

Рука осталась цела.

Нем издал странный звук: наполовину всхлип, наполовину усмешка. Что-то истеричное, эмоциональное — вздох невыразимого облегчения.

— Я не подведу, — горячо заверил боец, снова улыбаясь. — Правда, не подведу, — он вертел в руках ставший ненавистным прицел и не знал, куда его деть.

— Как закончу с тобой, беги в дом и оставь эту хреновину там, — с раздражением отмахнулся Ибар. — Форму Адмет достань.

Проверка выявила несколько косяков — не особо, впрочем, крупных и быстро устранимых. Даже у Табаса оказалось не всё в порядке: он не положил обратно в личную аптечку обезболивающее, которым лечил головную боль от похмелья.

После того, как Ибар закончил придираться, Айтер отвёл их с Табасом в сторону и развернул небольшую карту:

— Смотрите и запоминайте, — сказал он. — Сегодня выдвигаемся от Армстронга к границе с Адмет. Пока идут последние приготовления, мы можем успеть её пересечь. Информатор сказал, что его контакт залёг на дно — контрразведка Армстронга начала зверствовать и добралась до контрабандистов. Ибар! Есть предположения? Как вы вообще в Армстронг попали? Как ты собирался нас переправлять?

Обожжённый взял карту и внимательно её рассмотрел.

— Пробрались в Армстронг мы на грузовом поезде. Подсели ночью на станции, спрятались в пустом контейнере и вылезли через день, уже по эту сторону. Но сейчас, насколько я понял, этот номер не пройдёт, поезда будут тщательно осматривать. Единственное, что я могу предложить — это отойти подальше от населенных пунктов и попытаться перебраться скрытно. В диких местах это не так уж и трудно. Перекрыть границу полностью никто физически не сможет, наступать по лесам и болотам тоже проблематично, поэтому шанс есть. Но это запасной вариант. У меня есть и другой, более предпочтительный.

— Например?

— Я не хотел бы пока раскрывать всех карт.

— И ты думаешь, я тебе поверю? — сощурился Айтер. — Хочу напомнить, что мы тут все в одной лодке. И если ты попытаешься сбежать или убить меня, то мои люди без колебаний прострелят тебе башку. После предыдущих двух недель они это сделают даже с удовольствием.

— Не сомневаюсь, — оскалился Ибар. — Я, в свою очередь, тоже…

— Спокойно! — прервал Табас мужчин, ставших очень похожими на двух шипящих дворовых котов. — Ибар! Нам нужно знать, что у тебя за план. Ты обещал нас перевести, так расскажи, чёрт побери.

Ибар переводил взгляд с Табаса на Айтера и, в конце концов, сдался.

— Устроить провокацию.

— Что?! — подобное заявление шокировало Табаса. Айтер тоже стоял с округлившимися от удивления глазами.

— Всё равно скоро будет война, — пожав плечами, сказал Ибар. — Перестрелки случаются каждый день. Собственно, там, на юге, уже воюют. И от того, что мы ещё разок стравим между собой погранцов Адмет и Армстронга, ничего плохого не случится. Зато, пока они будут заняты истреблением друг друга, мы сможем проскочить. Айтер, не смотри так на меня! — рыкнул Ибар. — Ты знал, что придется стрелять!

— Да-да, — опомнился наниматель. — Просто как-то… Неважно, забудь.

— Такой вот у меня план. Заметьте, провокация предпочтительнее именно потому, что мы экономим время.

— Принято. Значит сегодня берём курс на Митоми… — Айтер ткнул пальцем в точку на карте. — Машина сейчас подъедет, я договаривался на девять.

Почти полчаса пришлось заниматься ерундой. Табас потратил время на то, чтобы вдоволь наволноваться, надрожаться и надышаться безопасным воздухом родного дома. Ждать юноша просто ненавидел: слонялся без дела, слушал, как ругались рабочие, так и не разобравшиеся со злополучным вагоном, наблюдал за ленивой перепалкой Прута и Нема. Мокки тоже было не по себе — он в десятый, наверное, раз проверял и перепроверял свои вещи, подтягивал и расслаблял лямки на рюкзаке. Спокойны были разве что Руба и Хутта, но они, насколько успел понять Табас, вообще были неэмоциональны. Чемоданное настроение их не коснулось: бойцы сидели, думая о чём-то своём, Руба смотрел в небо, будто Боги-Капитаны говорили ему что-то невероятное, во что он никак не мог поверить.

Отчаянно, так, что зачесались зубы, заскрипели ворота, и Табас увидел, как на территорию фабрики въезжает белый микроавтобус с тонированными стеклами, весь покрытый какими-то зловещими эмблемами — сплошь орлы, мечи и лавровые листья. К крыше был прикручен пустой разъем для мигалки.

— Отлично, — Айтер, хлопнув себя по коленям, поднялся и с заметным усилием подхватил рюкзак. — Карета подана.

— И ты собирался везти на этом двадцать человек? — Ибар приподнял несуществующую из-за ожога бровь.

— Не считай меня идиотом, — огрызнулся наниматель и повернулся к остальным. — Вещи в багажник, сами в салон. Оружие с собой, но держите незаряженным. Останавливать нас, по идее, не должны, но на всякий случай запомните, что мы — специальный отдел Добровольной Дружины. «Корочки» получите в машине.