Вопросы
1. Сегодня состоялось заседание Совета Евроатлантического партнерства, но Вы говорили только о позиции стран – членов НАТО. Какова позиция стран, не являющихся его членами, в отношении применения силы и признания независимости, сильно ли она отличается от натовской?
Сегодня выступали представители Швеции и Финляндии, но выступали они, прежде всего, потому что их руководство выполняет сейчас определенные функции в международных организациях. Посол Швеции выступал от имени господина Пинта, который сейчас председательствует в Совете Европы. А что касается финского посла, то он давал нам взгляд финского председательства в ОБСЕ. ОБСЕ, безусловно, вовлечено в разрешение конфликта. Мы знаем с вами о том, что существует понимание о прибытии военных наблюдателей ОБСЕ в буферную зону. Что касается Совета Европы, то вы понимаете, что это такая правозащитная организация, я сам в Парламентской Ассамблее Совета Европы 4 года возглавлял национальную российскую делегацию, знаю, что это за организация. Поэтому выступление шведского посла было посвящено именно правозащитной составляющей этого конфликта, но я хотел бы вас призвать все-таки побывать в зоне конфликта, не уклоняться от приглашения, которое мы регулярно направляем. Недавно была парламентская делегация в Цхинвале. Я встречался вот в это воскресенье с участниками, вернувшимися из Южной Осетии – они потрясены увиденным. Почему-то я не нашел их высказывания, реплики, их реакцию в национальной прессе этих стран. Поэтому мне кажется, что у ПАСЕ есть большое поле для работы и восстановления фактов и реальной подготовки обвинений в адрес грузинских властей за преступление против человечности.
Поэтому повторю фразу – мы не боимся этого соревнования, которое идет сейчас между международными организациями, толкания локтями, ОБСЕ, Евросоюз, ООН. Пожалуйста, главное – чтоб польза была, чтобы эти международное присутствия были эффективными, и чтобы их цель, цель присутствия, была, прежде всего, – восстановление безопасности, мира в регионе.
2. Вы говорили о своих рекомендациях НАТО, но что будет, если они их не послушают? И какому из предложений Вы отдаете приоритет?
Понимаете, самое главное, чтобы внутренние заседания, которые проходят у нас за закрытыми дверьми, не превращались в чьи-то брифинги, пресс-конференции или просто выступления. Понимаете, мы все, послы, работающие при НАТО, имеем своих военных советников, Аппарат главного военного представителя, самую подробную информацию, в том числе разведывательного характера.
Поэтому, когда я слышу на внутренних мероприятиях утверждения грузинского посла о том, что они ни на кого не нападали, это мы на них напали. Это просто разочаровывает нас. Ну не хочется поддерживать диалог в таком случае, потому что все сидящие за столом мои коллеги прекрасно знают, исходя из своих разведданных, что реально происходило с 7 на 8 августа. Поэтому, самое главное, хочется избавить Альянс в наших отношениях от демагогии.
Нам в этом отношении не просто легко, а комфортно работать с натовскими военными, которые обладают всей информацией. Они не задают нам таких глупых вопросов, когда мы обсуждаем с ними, как снизить градус напряжения в регионе. Поэтому, я считаю, что самым главным в наших предложениях, которые на сегодня сформулированы, это – наконец-то НАТО должна согласиться так же, как это сделала ООН, с приглашением представителей Абхазии и Южной Осетии с тем, чтобы послушать саму пострадавшую сторону.
А сам по себе вопрос, как у нас здесь некоторые международные важные люди, причем на высоком уровне говорят – не важно, кто на кого напал 7 августа, не важно. Пусть тогда они скажут американцам, кто на кого напал 11 сентября 2001 года. Это же просто поразительно. Американцы сочтут это в качестве оскорбления для своего государства. Так почему же мы тогда не должны рассматривать это в качестве оскорбления – утверждение, что не важно, кто на кого напал. Это просто поразительно.
3. В отношении зоны участия миротворцев Евросоюза и наблюдателей ОБСЕ – они будут размещены собственно на территории Грузии, в буферной зоне или Россия допустит их на территорию Южной Осетии и Абхазии?
Вчера министр обороны России говорил об увеличении миротворческого контингента в Южной Осетии и Абхазии до 3800 человек – согласовано ли это также с г-ном Саркози?
Я начну со второго вопроса. Независимость Абхазии и Южной Осетии – это объективная реальность. Поэтому господин Саркози прекрасно все понимает. Совершенно очевидно, что российских войск на территории Южной Осетии и Абхазии будет столько, сколько мы сочтем необходимым вместе с руководством этих республик. Это вопрос только наших двусторонних отношений. Мы решили, что 3800 человек там и 3800 человек здесь будет вполне достаточно для поддержания гарантий безопасности.
Что касается буферной зоны, о чем вы спросили. В этой буферной зоне, между Абхазией и Южной Осетией с одной стороны и Грузией с другой стороны не должно быть никаких ни грузинских, ни российских военных, только наблюдатели и европейцы.
4. Среди наблюдателей ОБСЕ в буферной зоне будут российские представители?
Мы – члены ОБСЕ, поэтому теоретически возможно, что среди военных наблюдателей ОБСЕ будут и россияне. Но это вопрос ОБСЕ, они должны решить. Мандат у них будет не национальный, а международный, и подчиняться они будут командованию ОБСЕ, а не российскому.
5. А что Вы думаете по поводу вчерашнего соглашения Евросоюза с Украиной? Оно следует той же линии, которая была продемонстрирована на саммите НАТО в Бухаресте?
Мне все время здесь в Брюсселе говорят, что НАТО и Евросоюз – разные организации, но вот мои друзья из украинской миссии говорят прямо противоположное. Они говорят, что нам сказали, что для того, чтобы вступить в Европейский союз, сначала надо вступить в НАТО. Они говорят, мы в НАТО вообще-то не очень хотим, но мы туда вынуждены идти, потому что нас тогда не примут в Европейский союз. Вот это вот такие игры, знаете, я себя считаю просто учеником, т. е. такие у меня учителя в Европе появились и у всех наших российских дипломатов, нас учат не верить ушам своим.
6. В чем причина нежелания России размещать дополнительный контингент европейских наблюдателей в Южной Осетии и Абхазии?
Вы, наверное, имеете в виду заявление Соланы сегодня утром? Но я хочу сказать, что это странная история все время, такая «политическая филармония». Сначала в Москве договариваются об одном, как только выходит из аэропорта здесь в Брюсселе, сразу заявляет о другом, как бы дает новую интерпретацию того, о чем говорили в Москве, так не бывает, это филармония, а не политика.
Помните, вот тоже случай, мы по этому поводу с вами тоже ликовали, когда Москва считала, что текст русско-французский, подписанный Медведевым и Саркози выглядел как «обеспечение безопасности для Абхазии и Южной Осетии», а французские наши коллеги нам говорили – нет, «в Абхазии и Южной Осетии». Сейчас специально приехал Саркози снова со своими коллегами по Европейскому союзу, сняли этот пункт, теперь там написано – безопасность в регионе, то есть уже уточнили разночтения, но теперь возвращается делегация обратно в Брюссель, и Солана говорит о каких-то наблюдателях в Абхазии и Южной Осетии. Нет там ничего по этому поводу в тексте, ни-че-го! Поэтому я хочу сказать, что если в тексте этого нет, значит, этого нет. А потом, Южная Осетия и Абхазия теперь независимые государства. Пусть Солана с ними сам и разбирается, хотят они принимать каких-либо наблюдателей или не хотят. Это теперь гости двух независимых стран. Здесь один журналист подсказал мне одну интересную вещь, он говорит – а знаете, господин посол, что на самом деле на настоящий момент Абхазию и Южную Осетию признало не два государства, а три, ведь они же друг друга тоже признали.
7. Говоря о том, кто кого атаковал, согласна ли Россия на проведение расследования инцидента?
