— Где? Дедусь, покажи!

Мальчик вприпрыжку побежал к деду, размахивая корзинкой, из которой посыпались грибы.

— Да вот он. Только уже кончился.

Старик освободил Малыша от проволочной петли и взял на руки. Васютка прижался щекой к зайчонку и вдруг радостно воскликнул:

— Деда! Он живой! У него сердце колотится.

— Но-о? — старик тоже приложился ухом к пушистой шубке зверька. — Верно, стучит.

Малыш и в самом деле был еще жив. Петля, рассчитанная на взрослого зайца, не задушила его, а только сильно сдавила шею.

— Вот разбойники, понаставили петель, — бранился старый грибник, откручивая проволоку от ствола осинки. — Губят зверье, бессердечные люди. Ну, попадись только мне, душегуб.

— Кого это ты, деда, ругаешь? — полюбопытствовал внук.

— Браконьеров, — насупился дед. — Кого же еще? Из-за них, окаянных, в наших лесах все меньше и птицы, и зверя. Не жаль им народного добра. Петли ставить на зайцев давно законом запрещено, а тут — летом, когда и охота-то совсем недозволена. На мясо позарились. А много ли в такой зверюшке мяса? Кости да кожа.

Свернув проволоку в кольцо, старик перекрутил ее несколько раз, и, замахнувшись, забросил далеко в овраг.

— Деда, а с зайчонком чего делать будем?

— Как, чего? Раз он живой, отпустим с миром.

— А может, возьмем домой?

— Экий ты, право, несмышленый. Живая тварь лесная, как и человек, волю любит. Посади его в клетку — сгибнет. Не жалко?

— Жалко, — признался Васютка, но ему не хотелось так скоро расставаться с зайчонком. Он крепко прижимал его к груди одной рукой, а другой гладил, приговаривая:

— Заинька маленький, заинька рыженький…

Малыш испуганно дрожал. Старый грибник взял у внука зайчонка, бережно опустил на землю и весело скомандовал:

— А ну, косой, домо-о-ой… марш!

Окрик деда вывел зайчонка из оцепенения. Он прыгнул раз, другой и скрылся за деревьями.

— Вот так, — удовлетворенно сказал старик и ласково посмотрел на Васютку. — Береги лесную живность, внучек, она тебе завсегда добром отплатит. Однако нам и домой пора. Далеко мы ушли от деревни-то, да и грибов набрали довольно.

Как-то раз Малыш бежал по старой лесной дороге. По ней летом редко ездили, и она постепенно зарастала травой. Зато в зимнее время на этой дороге часто появлялись лошади, запряженные в сани. Колхозники из ближней деревни приезжали в лес за дровами и сеном, которое стояло на лужайках и полянах небольшими копешками. На автомашине по такой дороге не проехать: вся она в ямах, рытвинах, а местами даже заболочена — легко завязнуть.

Малыш бежал так, без всякой цели. Дорога вывела его на опушку леса. Здесь он остановился, приподнялся на задних лапах и осмотрелся. Перед ним расстилалось пшеничное поле. Ветер гулял по нему, пригибая к земле тугие колосья. Они упрямо поднимались и снова сгибались, отчего получался странный монотонный шум. За полем виднелась неровная темно-зеленая стена леса. Дорога огибала поле по краю и уходила туда.

Было заманчиво побывать в незнакомом лесу, и Малыш, не раздумывая, направился вдоль поля. Он легко прыгал, выбрасывая вперед головы длинные задние ноги, и с силой отталкивался ими. По обеим сторонам дороги мелькали красные шарики клевера, белые венчики ромашек, желтые звездочки лютиков. Иногда из-за куста бурьяна выбегали жаворонки. Серенькие птички пробовали бежать впереди зайчонка, но тот быстро настигал их. Не выдержав состязания в скорости, жаворонки поднимались в воздух. И тогда над полем разливалась звонкая песенка.

Внезапно на дорогу упала большая тень и заскользила рядом с Малышом. Он не знал, что это, такое, но инстинктивно почувствовал опасность и поскакал так быстро, как только мог. Тень не отставала. У зайцев так устроены глаза, что они прекрасно видят все впереди, и по бокам. А вот чтобы посмотреть вверх, для этого им надо остановиться, повернуть голову.

До леса было еще далеко, и Малыш делал отчаянные прыжки, чтобы скорее преодолеть открытое место. Там, среди деревьев и кустов, он сумеет надежно укрыться, там спасение. На какой-то миг Малыш замедлил бег. Тотчас послышался свист рассекаемого воздуха и молнией промелькнула буровато-серая птица. Ее длинные вытянутые лапы с кривыми когтями едва не вцепились в спину зайчонку.

Промахнувшись, ястреб-тетеревятник резко затормозил полет и, описав короткую дугу, издал торжествующий крик, уверенный, что добыча не уйдет.

И в самом деле, уйти зайчонку было некуда: место открытое. Он остановился, сжался в комок, беспомощно озираясь по сторонам.

А лес, спасительный лес, все еще был далеко. Поняв, что не успеет туда добежать, зайчонок в ужасе заметался на дороге. Нигде ни кустика, никакого укрытия. Снова раздался торжествующий клекот крылатого разбойника. На этот раз его вытянутые лапы с хищно изогнутыми когтями не промахнулись и вонзились в спину Малыша. От боли и страха зайчонок пронзительно заверещал.

Тяжело махая крыльями, ястреб оторвал зверька от земли и поднял в воздух. Но молодая птица не рассчитала своих сил. Добыча была явно не по ней. Низко над полем хищник потянул к лесу, к тому самому лесу, куда бежал зайчонок.

Малыш судорожно дергался и извивался в когтях ястреба, продолжая верещать. Крик его напоминал плач ребенка. Крупные и сильные пернатые хищники, поймав зайца или лисицу, обычно ломают ей спинной хребет, а затем уже несут в гнездо или в какое-нибудь укромное место. У молодого ястреба не хватало сил, чтобы прикончить зайчонка, а лететь ему с такой крупной добычей было тяжело. Он все чаще и беспорядочнее махал крыльями, но вместо того, чтобы подняться, все ниже и ниже опускался к земле.

Недалеко от леса ястреб с зайчонком упал на дорогу. На какую-то долю секунды птица, слегка ошеломленная падением, ослабила напряжение лап, когти ее разжались, и Малыш не преминул воспользоваться этим. Почувствовав землю, он рванулся и побежал к лесу. Только и на этот раз укрыться в нем ему не удалось. Обозленный ястреб не намеревался так легко упустить добычу. Он настиг зайчонка в нескольких метрах от первых деревьев. И тогда Малыш упал на спину, прижав к животу задние лапы. В следующую секунду он с силой выбросил их навстречу врагу. Маленькие, но острые когти полоснули по груди пернатого разбойника. Ястреб закричал и свалился рядом с Малышом. Из глубоких ран на его груди брызнула кровь.

Зайчонок поднялся и неровными мелкими прыжками заковылял к лесу. Кусты и густая трава надежно укрыли его.

После памятной встречи с ястребом прошло много дней. Отколосилась пшеница, и в поле вышли комбайны. Гул работающих машин с утра и до позднего вечера разносился далеко вокруг, залетая даже в самые глухие уголки леса. Малыш избегал появляться возле поля. Рокот моторов пугал его. В ненастные дни он мало бегал по лесу, больше отсиживаясь где-нибудь под густым кустом. А в последнее время дожди лили все чаще, иногда — и днем, и ночью.

В лесу стало серо, неприветливо. Давно умолкло веселое щебетание птиц. Некоторые из них уже улетели в теплые края. Поблекли и опустились венчики цветов. Над ними больше не кружились нарядные бабочки, не гудели мохнатые шмели. Высокая трава полегла, прикрыв уцелевшие грибы и ягоды. С севера налетал холодный ветер, раскачивал деревья, безжалостно срывал желтые и красные листья, устилая ими лесные тропинки.

Солнце реже выглядывало из-за серых косматых туч, низко стелившихся над лесом, и уже не в силах было согреть остывающую землю. Малышу теперь приходилось все чаще вместо сочной травы довольствоваться горьковатой корой осин.

Потом начались настоящие холода. К этому времени Малыш впервые стал линять. Рыжеватая шерсть, цепляясь за голые ветки кустов, вылезала целыми клочьями, а на ее месте появлялась белая. Зайчонок сделался пегим — местами у него еще сохранилась короткая летняя шерсть.

Конечно, Малыш не знал о том, что на черной земле его теперь легко заметить издалека. Но инстинкт заставлял зверька меньше бегать по лесу, чтобы не привлекать внимания пестрым нарядом. И он лежал весь день, если никто его не пугал. Только когда наступала ночь и на холодном небе вспыхивали первые звезды, зайчонок оставлял лежку, чтобы покормиться. Обгладывал кору на ближних деревьях да жевал жесткую и безвкусную траву. Едва появлялись первые признаки рассвета, Малыш торопился отыскать подходящее место и ложился там. Обычно это была ямка под вывороченным бурей деревом или густое сплетение кустов. В таком укрытии он чувствовал себя спокойно. К концу осени зайчонок стал совсем белым, только самые кончики длинных ушей остались черными.