– Виноват, товарищ полковник, я ночь не спал, вымотался, всё позже объя…

– Много текста, Слава. Короче, к 14:00 в управление подъезжай, у нас ЧП! – перебил Гончаров.

– Понял… Есть. Только мне, наверное, не успеть… – «горнорабочий» посмотрел на настенные часы, было полпервого.

– В 14:00! – круто оборвал майора начальник.

Разговор закончился, события продолжали нервировать потрёпанного, но всё ещё сильного и уверенного в себе майора: «Зачем в управление? Что они там ожидают от меня услышать? Разберёмся. Надо срочно мыться, бриться и бегом: времени нет совсем».

Через 20 минут, гладко выбритый и вышколенный, но с остатками ночных похождений на лице, в виде… нет, синяков не было, некоторая одутловатость и глаза опухшие, в общем, каждый из нас наблюдал, Корякин, во вчерашнем дорогом костюме, который аккуратно лежал и ждал его дома, вылетел из подъезда и побежал ловить тачку. Силы помаленьку возвращались, даже удалось что-то жевануть, хоть и не лезло. Таблетки там всякие начинали работать. Отпускало.

Лихой уроженец солнечной Азии, очень грамотно и без лишних расспросов вроде «дорогу покажешь?», доставил такого же лихого и бравого офицера на указанный адрес. Щедро расплатившись, Корякин вылез из машины на тротуар и задышал полной грудью. Отпустило.

Обнаружив удостоверение на своём месте, любитель ночных похождений ещё более повеселел: «Ведь забыл про него. Хорошо, что предусмотрительный», – на всей одежде, в которой периодически выходил в свет наш оперативник были сделаны приспособы для окольцовывания главного документа.

Предъявив ксиву, майор взлетел на нужный этаж, подошёл к кабинету и сосредоточенно замер. Небольшая подготовка. 13:55. Надо быть точным, заходить раньше – моветон.

Всё время, которое прошло в почтительном ожидании, из-за двери доносился периодически усиливающийся смех. Нет, даже ржание. 13:59. 14:00. Эндшпиль. Майор постучал в дверь, разом притихли потоки весёлых эмоций.

– Разрешите, – произнесла засунутая в проём голова.

– Заходи! – прозвучал зычный голос.

За столом, напротив вошедшего Корякина, восседал генерал, справа от него – полковник Гончаров. Ещё несколько офицеров в форме, а также люди в штатском размещались по разные стороны. На краю стола, ближе к дорогому гостю, лежала… мурашки забегали по телу… нигде не зарегистрированная… красивая гравировка стирала все сомнения… Сердце заколотилось… Очень надёжная машинка кстати, беретта. Глушитель лежал рядом. Неодушевлённые предметы сделали четвёртый ход. ШАХ И МАТ.

Во главе стола, в окружении своей стаи, сидел голодный волк и скалил зубы.

Находясь в жёстком ступоре, майор простоял, опять же, непонятно сколько. В сознании, на внутреннем экране, снова начался показ того, что он вспомнил из прошедшего неудачного загула. Приглашаю всех желающих присоединиться и заглянуть к нему в гости. Имеется в виду – прямо в голову.

«В атаку!!!»

Корякин был готов разорвать шутника на мелкие кусочки, расщепить на атомы и развеять их по ветру. Кулаки сжались так, что ногти впились в ладони, сумеречный боец этого не заметил: «Где эта мразь? Где???»

Никого не обнаружив перед собой, майор развернулся будто солдат на плацу. Кругом!

– Коряга, ты чего? – на него, улыбаясь во всю физиономию, смотрел…

«Какая удача! Родной ты мой! Тебя-то мне и надо!» – Корякин не мог поверить своим глазам. На него непонимающе глядел его друг детства с угасающей улыбкой на лице, а именно: Геннадий Локотков.

– Ты!..

Корякин вдруг задумался: «Локоть тоже боец. Неплохой причём. Буду постепенно гнуть, а там посмотрим». Тем временем его жертва или уже не жертва, внутренние силы у майора к тому времени немного подувяли, повторила вопрос немного в другой форме:

– Слава, у тебя всё в порядке? – друг смотрел на лютое перекошенное лицо и не мог ничего понять.

– Не знаю… – ответил внезапно потерявший решимость боец.

– Чего ты здесь, да ещё и ночью?

– Да так. А ты?

– Я ведь живу теперь рядом.

Наступил мир и покой. Товарищи разговаривали, вспоминали прошлую жизнь; Корякин потихоньку возвращался из растрёпанных чувств в обычный для него мир, даже смеяться начал. Ночь принесла на блюдечке забытое равновесие.

– Твой мерин сдох сегодня, – майор начал гнуть меркантильную линию.

– А чего с ним?

– Говорю же – сдох. Ты мне обещал, что проблем не будет.

– Говно-вопрос. Ты что, забыл? У меня две станции свои, третью рядом покупаю. Будет лучше нового.

– Мне теперь пешком ходить? – атака началась.

«И про третью станцию не забудем, опекать друзей – святая обязанность».

– Коряга, я тебя не узнаю. Ты меня за кого принимаешь? Подмену дам, мы же друзья.

Светлое будущее расслабляет быстрее всего.

– Так ты говоришь, здесь рядом обосновался? – сыщик хитро прищурился.

– Недавно хату взял. Вон, видишь дом? – палец указывал на высотку неподалёку. – Мой.

– Весь, что ли?

– Короче, такая тема: давай продолжим разговор в культурных условиях, всё с собой. Собирался завтра новоселье отметить, а тут ты.

– А давай, – Корякин воодушевился.

«Вечер в говно уделали, так хоть ночью покуролесить светит, восстановить тонус».

И друзья-товарищи решили обосноваться у майора дома. У Локтя ведь жена, дети – в общем, нормально не посидеть. На подходе к базе гостеприимного хозяина его товарищ случайно разбил ценное содержимое. Не беда. У Коряги дома всё есть, хватит на взвод и ещё останется. Они ведь друзья. Да и потом он своё возьмет, вот сил наберётся и отожмёт что-нибудь полезное, долго ли умеючи, тем более объект в виде станции уже имеется.

На базе старые друзья пили на брудершафт, потом наперегонки, потом на спор.

– Локоть, ты же не пил почти?

– Время идёт, поменял приоритеты.

Довольному сытому волку очень понравился ответ. Постепенно и уверенно диалог перетек в другое русло – гость решил сделать братский подгон.

– А давай погуляем. Ночь какая… У меня девочки знакомые есть, они не прочь будут, – Генка подмигнул.

– Да чего-то я подустал, – вяло отбивался сыщик, подарок пришёлся не ко двору.

– Да ты пить не умеешь, как я погляжу. Тогда пошли хоть постреляем. Помнишь, как в старые добрые? Или слабо в бутылку попасть с 10 метров? Я тебя сделаю, – решительно заявил возбужденный кореш, затем осклабился, демонстративно поднял руку, изображая пистолет, и «выстрелил» в приятеля.

– Ты? Меня? – лицо напарника исказила ехидная ухмылка.

Дальше всё словно в тумане: парк, железка рядом, люди какие-то, потом обрыв…

Теперь, с вашего позволения, откатимся немного назад по петле времени.

В камере было тихо. Мирно спящие старожилы тихонько посапывали в свои две дырки. Второй исследователь решил тоже не отставать от товарища и очень быстро догнал его. Алексей меж тем тихонечко скакал на носках – ноги надо размять, скоро в дорогу.

Чуть погодя «вертухай» отворил казематы и выпустил пилота на свободу. Время Алексей уже выигрывал, а партию ещё нет. Да и концовка противостояния ой как не близко, просто «гроссмейстер» ещё не понимал этого, поскольку лишнего не делал, а вперёд… Автор уже писал ранее.

Наблюдая спокойно и внимательно, как Корякин выясняет отношения со стулом, Алексей планировал, что следует предпринять дальше – Мама его обязательно накажет, отшлёпает по попке и поставит в угол. Земного времени после конца операции будет максимум 12 часов и то не факт.

Воронка никак не хотела закрываться и мерцала, немного подтягивая тело вверх, как при состоянии неустойчивого равновесия: это когда центр тяжести находится выше точки опоры, если не знаете. Штормило.

Дереву не нравилось, что на него орут. Наблюдатель продолжал скромно ожидать своего часа, внутренне подбадривая товарища: «Потерпи, родной, скоро я тебя заберу. Этот хам на тебя столько всего вылил, здоровому человеку и сидеть нельзя будет – геморрой сразу вылезет. Я тебя почищу, ты мне нужен, потерпи чуть-чуть». Стул дубовый, а это самое сильное мужское дерево – всё вынесет. И дуб держался молодцом, не чета некоторым. Смешно, конечно, когда человек орёт на предметы. «Как стоишь перед офицером? Ах, ты…» – и так далее.