— Любой. Но в нашей власти сделать ее как можно меньше.

Опять этот взгляд. Я сохранял невозмутимый вид. Некоторое время он молчал, рассеянно крутя в руках свою латную рукавицу, потом со стуком положил на дубовую столешницу, несущую шрамы и ожоги многих славных пиров, и усмехнулся в бороду.

— Ладно. Знаешь, я ничего просто так не делаю. Если придется отвечать перед Богом или Сатаной, клянусь, мне будет что ответить. Я ведаю, что творю, и действую, как считаю нужным.

— Конечно, — сказал я с улыбкой. — Ведь все зависит от цели, не так ли, любезный кузен? Так какая разница, как мы ее достигнем? У каждого свой путь.

Князь расхохотался.

— Добро же. Выпьем за великие цели!

— Жаль только, что у каждого они свои. Любой преследует свои интересы, даже заключая союз. Так пусть нас объединяет то, что в нас есть общего, а насчет прочего — останемся при своем.

Цепеш, преспокойно булькающий свое пойло, вдруг поперхнулся и закашлялся я мысленно поприжал его за горло. Меня раздражало его самомнение.

Наконец он прочистил свои дыхательные пути и перевел дух.

— Насчет своих интересов ты в точку попал, — тон у него был дружелюбный. Слушай, а правду люди говорят, что ты колдун?

Потом он грустно заглянул в свою чашу. Количество оставшейся жидкости его не удовлетворило. Он оглянулся в поисках виночерпия.

— Где этот собачий сын?! Подай нам вина! — раздался его львиный рык.

На следующий день мы отправились к Дымбовице. А ночью наткнулись на аванпосты турок. Они просачивались всюду как муравьи. Даже странно, как они вообще помещаются на земле? Видно, плохо помещаются, если все время лезут в чужие пределы. А в эту ночь они гибли как мухи. От валахов в темноте было мало проку, если сравнивать их с моими трансильванцами, привыкшими к такому образу боевых действий. Мы сражались по своему и разделали турок под орех. Тут было где разгуляться. Я окружил себя облаком темного ужаса, который был в силах выдержать только мой черный конь — прочие бесились, сбрасывая и убивая своих седоков. Моя ночь слепила противника, насылала на него жуткие видения, молнии рождались из воздуха.

Бой был недолгим. Мы одержали первую крупную победу. Немало турок попало в плен. И этой ночью я устроил себе пирушку по своему вкусу. Думаю, у многих оказались бы для нее слабоваты желудки.

Все было кончено. В предрассветной темени разожгли костры. Принялись за работу похоронные команды. Мы с моим родственником подсчитывали потери. Цепеш не мог скрыть удивления — их было совсем немного.

— А ты не промах, комит Дракула! Будто и впрямь продал душу дьяволу. Ей-богу, не промах!

Я рассмеялся.

— Как и ты, князь Дракула.

— Черт возьми! Да здравствует наш славный род!

— И пусть живет он всегда в мире.

— Погоди, — весело отозвался Влад. — Вот покончим с этой войной…

Мы взялись за дело без шуток. Прочесывали страну вдоль и поперек. И настал момент, когда нам показалось, что мы совладали с этой чумой, и нескоро она вновь наберет силу. Мы праздновали победу.

Признаться честно, среди всего этого торжества на душе у меня было скверно. Мой дражайший родич не собирался останавливаться. Победив турок, он не успокоится, пока не выяснит всех отношений с вассалами и соседями. А делал он это довольно однообразно — в соответствии с его жизнерадостным прозвищем. Рядом со мной остановился один из пажей, прислуживавших за столом.

— Ты ничего не ешь, мой господин? — голос одновременно озорной и вкрадчивый. И знакомый. Я оторвался от своих веселых мыслей и поглядел на мальчика.

— Зора! — мысленно воскликнул я.

— Ты помнишь меня, мой господин? — тихо и игриво спросила она.

— Что ты здесь делаешь? — прошептал я сердито. — Тебе здесь не место, девочка.

Вообще-то, уже пять лет она была вампиром, после встречи со мной. Как ни странно, это была самая заветная мечта бедного создания, бог весть каким образом попавшего в гарем одного знатного турка, где я нашел ее. Похоже, на самом деле она была испанкой. Ее история показалась мне такой запутанной, что я даже не пытался прочесть ее мысли по этому поводу. Я навещал Зору, прилетая к ней в образе летучей мыши. Она жаждала свободы и мщения, и я дал ей то, чего она хотела. Зора никогда не жалела об этом выборе. Забыв о предавшей ее христианской морали, она стала ангелом-мстителем, преследуя тех, кто покалечил ее судьбу и попрал душу, неплохо помогая нам в нашей турецкой войне.

Но что она здесь делает? Я поднял руку, отдавая мысленный приказ и посмотрел ей в глаза.

— Берегись, повелитель, — словно легкий шелест ее мысли зазвучали в моей голове. — Этот поганец Цепеш (при этих словах я не сдержал смешка — как мило она это сказала), хочет погубить тебя.

— Знаю, — подумал я в ответ. — Это только вопрос времени. Но вампира убить очень трудно.

— И все-таки возможно. Будь осторожен, а я постараюсь держаться поблизости.

— Спасибо, Зора. Но, боюсь, твоя помощь мне не понадобится.

— Черт. Этот сукин сын делает с людьми такое!.. Нужен ли он еще этой земле?

— Может и нужен.

— Ты читал его мысли?

— Это непросто сделать. У него сильная воля. Он мой родственник и действительно похож на меня. А добровольно он своих планов не откроет. Впрочем, он вполне предсказуем.

— Я боюсь за тебя и твоих людей.

— Спасибо, мой ангел. А теперь, беги или лети отсюда.

По лицу Зоры скользнула бледная торжествующая улыбка.

— Я не ангел, я демон. И я свободна, благодаря тебе, мой повелитель!

Она бросила мне томный взгляд и исчезла. На душе у меня стало легче. Милая Зора! У вампиров не так уж много друзей, которые бы их понимали. Я рассеянно поднял свой кубок и сделал маленький глоток. Для вампира не имеет никакого значения, что он пьет, если только это не кровь… Я вздрогнул и выронил чашу из рук. Меня словно прожгло изнутри — это была святая вода.

В голове помутилось. Огонь и лед… все поплыло перед глазами. Один из моих командиров, сидевший рядом, со смехом похлопал меня по плечу.

— Ух ты! Никак захмелел.

Я с трудом перевел взгляд на Влада Цепеша. Он приподнялся со своего места и хищно пожирал меня глазами. Боль медленно утихала. Не в такой уж я вражде с Богом, чтобы мне сильно могла повредить святая вода. Но она парализовывала мою силу. Особенно, если еще наложить на нее специально направленный на это заговор. Я вполне натурально раскашлялся.

— Какой недоумок налил мне простой воды? Я даже поперхнулся.

Кругом засмеялись, будто это была удачная шутка.

На лице моего родственника, похоже, отразилось легкое разочарование. Он ожидал большего эффекта. Зато Станислав рядом, мой старый друг, был встревожен.

— Что это? Тебе же плохо, — прошептал он.

— Помалкивай, — пробормотал я сквозь зубы. — Все нормально.

Цепеш встал из-за стола. Что он там еще задумал?

— Прошу прощенья, други. Нас с достославным комитом призывают дела, и мы вынуждены вас покинуть. Продолжайте пировать и веселиться.

Я тоже поднялся, ощущая противную пустоту внутри и головокружение. А ведь гремучей жидкости было совсем немного. Зора, Зора, как я мог так глупо попасться?!

Цепеш подхватил меня за руку и повлек из залы, неся какую-то веселую бредятину. Я делал вид, что слушаю. Мы вышли в галерею, оказавшись одни. Свежий ночной воздух принес облегчение. Дурман потихоньку развеивался, но я по прежнему не мог ничего сделать самостоятельно, покорно следуя туда, куда меня вели.

— Смешно. Сколько же ты выпил, прежде чем обнаружил, что это вода? — как бы между прочим спросил Цепеш.

— Да уж не больше половины, — пусть думает, что я здорово наклюкался.

— Ох и странно же ты выглядел. Ты что, нездоров?

— Самую малость. С утра голова болит.

— Врешь, — спокойно сказал Цепеш. — Ты же знаешь, что это была не простая вода.

Луна заливала галерею довольно ярким светом. Мы остановились в одном из сияющих квадратов.

— Погляди-ка вниз. Ты даже тени не отбрасываешь.