Любуясь планетой, я принял решение: Разум не должен исчезнуть. Но как уберечь его от прежних ошибок? Решение само плавало на поверхности, скользило над бескрайним простором водной глади. И я создал этих существ: чей вид умилял и радовал глаз, чьи тела стремительны и прекрасны, и чей разум открыт для любви и счастья. Им никогда не ведомы будут зависть и корысть, подлость и предательство, ложь и ненависть.
Они искренне и самозабвенно будут любить друг друга, эту жизнь и эту планету (свой дом). Они будут счастливы, и каждое разумное существо полюбит их как братьев своих, как само воплощение любви и радости. Одного не дал я им — возможности создавать орудия труда, которые всегда могут стать орудиями убийства. Очень трудно создать что-нибудь ластами… … я создал — Дельфинов.
Пусть они будут как вечные дети. Пусть резвятся и играют. И сердце моё переполнилось любовью и радостью, за детей моих, и слёзы навернулись из глаз, пусть хоть кто-нибудь будет счастлив… …
Позже я узнал, что не один прибыл на Землю, что не один остался в живых после катастрофы. И на другом материке мой Враг, создал совсем других существ… …»
И вот как это понимать? Как проснувшуюся манию величия? Как шутку моего подсознания? Которое услужливо предложило мне решение моральной проблемы человеческого общества. Только вот жаль, что я во сне так и не увидел, не понял, кого же создал мой враг, и кто он — мой Враг, а гадать бессмысленно.
Пятница.
Передо мной на столе лежат, принесенные Мишином, трофеи. В который раз щупаю их с закрытыми глазами, и прикидываю ситуацию. А у колена подарок Квасева, так полюбившийся мне. Хотя тростью я не пользуюсь с конца Апреля, но вот нравится гладить тяжелый серебряный набалдашник с выпуклым двуглавым орлом и все. Держу её с собой рядом в офисе как сувенир. Интересно, сняли комитетчики жучков в офисе или нет? Думаю я. Судя по тому, что чужеродный глаз, следящий за мной, где-то в затылке ещё ощущаю, не сняли. Убрать их все, было бы делом пяти минут, но зачем давать знать, что я в курсе? Видеокамера смотрит мне в затылок из отдушины на кухне, вторая в комнате, притаилась за верхним старым системником. Жучок прослушки приклеен под кухонный стол, и ещё один сверху за навесным шкафом. В комнате жучок за крышкой монитора, дублирующий под прилавком. В прихожей ещё один… Скучно.
Вот поверьте мне, скучно знать людей. Нельзя у нас просто реализовать такое количество золота. Заявить, что у тебя столько-то есть, это всё равно, что мишень на лбу нарисовать. И это хорошо, если тебя сразу не грохнут, а только золото заберут. А всё почему? Почему человек, у которого есть деньги, просто не купит по выгодной цене товар? Да потому, что чем богаче человек, тем жаднее. И он не будет платить за то, что можно забрать силой и даром. Так ведь получается выгодней, согласитесь? Поэтому выход всего один — переправить и реализовать золото там, где тебя через пять минут не пристрелят. Бандеролькой не отправишь, посылкой тоже не пролезет. Почта исключается. Транспортная компания — это выход. Договорится, дать взятку, чтобы не досматривали и вывезти. Но беда в том, что хозяином нашей транспортной компании является Анатолий Борисович Квасев, которого как контрабандиста знают все (по крайней мере, подозревают в контрабанде), а уж он в мою посылку нос засунет, особенно когда узнает, сколько она весит, и куда летит. Да ещё я оправляю её самому себе до востребования. Офигенная ситуация. Разумеется, можно вывезти золото в другой город, в столицу, в конечном счете, но там люди вообще незнакомые и кинуть им меня, как чихнуть.
Значит, остается Квасев, а он хоть и крестный отец нашей мафии, но человек слова. А чтобы это слово сдержал, нужно его заинтересовать, материально заинтересовать. Конечно, золото его больше заинтересует, чем моя оплата, но вот, чтобы не совался, и помог, есть у меня запасной вариант. Для себя готовил, но тут уж ничего не поделаешь. За всё нужно платить. Решено! Завтра идем с рыжей в ресторан. Вот завтра я себя красной зернистой и побалую, и шампанским, а Ирке придется как мне прошлый раз, кашку и компот.
А сегодня предстоит непростой разговор с женой. Она до сих пор не в курсе, что на тридцать первое у нас билеты до Анталии, и десять дней отпуска в отеле, и что мама моя с нами летит, и что рожать Ирка уже будет не здесь, и жить, скорее всего, тоже…
Суббота.
Помнится мне анекдот, как иностранец рассказывал своим друзьям, как пил с русским. «Пил с русским, и на второй день утром чуть не умер. А потом? А потом русский заставил меня похмелиться, и я пожалел, что не умер вчера» Вот такая примерно картина была у меня с Иркой.
Ой! Она шумела! Ой! Возмущалась! Что я так долго от неё скрывал и своими планами не делился. «Что мы не одна семья? Что я вещь бессловесная и своего мнения не имею?» На счет бессловесной, я её сразу заверил, что это не так. Она за два часа столько слов сказала, что на пару романов Дарьи Донцовой хватит. А потом я многократно просил её не шуметь и не волноваться, я же обещал, что все будет хорошо, значит, будет хорошо. А я никогда её не обманывал. Недоговаривал, или просто не говорил, для её же спокойствия, но не обманывал. Наконец, чтобы прервать этот бесконечный обвинительный монолог в мой адрес, вытащил из под дивана сумки, и, открыв их, осыпал мою золотую жену золотом. Вот тут она и обалдела. А я пожалел, что сразу не догадался подтвердить, столь весомым аргументом серьезность моих планов на счет покупки острова. В общем обстановка в доме вроде бы стабилизировалась, заключили перемирие, и я лег спать, не подозревая, что утром эта арабская террористка устроит мне сектор газа…
Жена утром припомнила то, что вечером сказать не успела, потому как забыла, а точнее сразу придумать не смогла. К обеду ураган стих, а к вечеру стали думать, какое платье одеть в ресторан. По причине выпирающего живота, ей ничего из старого не подходило, но в конце концов придумали. И наконец, к семи часам прибыли в Егоркино. Квасеву я позвонил заранее и предупредил, что есть разговор, чтобы накладки не случилось — мы придем, а он уйдет. И встреча состоялась…
— Да кушай, кушай… гусь нежнейший. Хотя… вот сейчас Ахмет шашлык приготовит, такого ни где у нас больше нет, язык проглотить можно, — хвастливо произнес Квасев, грея в своей не маленькой руке бокал с коньяком.
— Спасибо, Анатолий Борисович, но у меня как вы уже знаете дело… Мне нужно груз один отправить.
— Нет проблем, куда угодно.
— Да есть небольшая проблемка, — сказал я, гоняя вилкой по тарелке соленый груздь, — Груз сильно габаритный. И досматриваться не должен… А страна доставки…
— Что за груз? Сколько?
— Сейф. Бо-о-о-о-о-о-о-льшой такой сейф, даже не знаю, на сколько килограмм, — брякнул я, и под столом толкнул ногой Ирку, чтобы рот закрыла. Никакого сейфа у меня ещё не было, но не в деревянном, же ящике, монеты отправлять? Вскроют хотя бы ради любопытства.
— Хм… Куда?
— Сюда, — написал я на салфетке.
— К этим узкоглазым? До Таиланда без проблем, а туда…, - пожал плечами Квасев.
— Все затраты я беру на себя, назовите сумму.
— А что отправить хочешь? Конечно секрет? — подмигнул Кувалда.
— Да, — кивнул я, — Очень большой секрет, который простому человеку не нужен, а для колдуна бесценен. Больше скажу, для людей он опасен, поэтому в сейфе и отправляю.
И для того, чтобы подкрепить весомость своих слов, достал пачку сигарет, открыл, и сигарета сама вылезла из пачки и прилетела к моим губам. А я, нарочито не обращая внимание на округлившиеся глаза Квасева и моей рыжей, прикурил. Эх! Ещё бы сигарета сама зажглась, ваще было бы хорошо.
— Это надо обдумать….Что-то шашлык долго не несут, — засуетился Квасев и, поднявшись из-за стола, ушёл.
— Рыжая, ты только резких движений не делай, и тяжелыми предметами не кидайся…, - быстро и негромко произнес я, придвигаясь к Ирке, и предвидя её реакцию. — Этот талант у меня недавно проявился, два дня назад получаться стало.
