— Я очень тронута, — сказала я. — Если это все, что вам было поручено мне передать, спасибо. Вы можете идти и… Ах да, передайте принцу, что я благодарна ему за похвалу и проявленный ко мне интерес.

— Вы не поняли меня, — горячо запротестовал он. — Его королевское высочество просто сгорает от желания, он хочет видеть вас. Это похоже на лихорадку, он не знает, куда себя девать. Там внизу вас ожидает кэб, который готов отвезти вас в полевой лагерь гренадеров, где живет сейчас принц…

Его бесцеремонность возмутила меня.

— Как вы посмели обращаться ко мне со своим сводничеством! — крикнула я. — Если вы полагаете, что только потому, что я выступаю на сцене, моим телом может свободно располагать любой желающий, то глубоко заблуждаетесь!

Я широко распахнула дверь и презрительно посмотрела в его растерянное лицо.

— Соблаговолите покинуть мою комнату, — ледяным голосом сказала я.

Понурив голову, он вышел из гримерной. Я закончила переодеваться и уже взяла в руки накидку, когда в полуоткрытую дверь снова просунулась встрепанная голова лейтенанта.

— Прошу вас, мисс Нелли, позвольте только сказать, что мне чертовски неловко.

Он выглядел таким удрученным и пристыженным, что я сжалилась над ним и пригласила его сесть.

— А теперь расскажите мне, как это вас угораздило оказаться поставщиком девочек для принца Уэльского? — сурово спросила я.

— Ради Бога, вы чертовски дурно обо мне думаете! — с негодованием воскликнул он. — Я совсем не тот, за кого вы меня приняли. Прошу вас, мисс Нелли, будьте ко мне снисходительны. Я не слишком-то хорошо говорю, но все-таки попытаюсь объяснить вам, в чем дело. Мы с принцем дружим с раннего детства. Вся его жизнь протекала под непрерывным надзором, и у него совершенно не было возможности встречаться с девушками своего возраста. А я — один из немногих людей, в преданности и любви которых он уверен. Для завершения военного образования его отправили в учебный полевой лагерь гренадерской гвардии, где он находится под присмотром своего «гувернера» полковника Брюса, которому королева Виктория поручила оберегать сына от плотских соблазнов. В результате этих забот он сидит сейчас в лагере и сходит с ума. В этом году ему исполнится двадцать лет, а он все еще девственник. Вы для него не просто актриса. Вы разбудили в его высочестве глубокое чувство нежности и интереса. Прошу вас, сжальтесь над ним, мисс Нелли. Он в самом деле сходит с ума.

Его горячая просьба за своего друга тронула мое сердце. Чем больше я размышляла над этим, тем более привлекательным начинало казаться мне приглашение. Стать первой женщиной, которая откроет радость плотской любви будущему наследнику британской короны, — удержаться от такого соблазна было сложнее, чем отказаться сорвать спелое, сочное яблоко, которое само просится к тебе в руки, призывно покачиваясь на низко склоненной зеленой ветке.

Я вспомнила его открытое, румяное лицо, вьющиеся каштановые волосы и милую улыбку, которой он одарил меня, когда, увидя его на набережной Нью-Йорка, я закричала: «Боже, храни принца Уэльского!» Это воспоминание окончательно отогрело мое сердце; повинуясь мгновенному импульсу, я сказала:

— Что ж, лейтенант, везите меня в этот ваш кирасирский лагерь.

По дороге, сидя напротив меня в закрытом кэбе, лейтенант рассказал о бдительном надсмотрщике принца, полковнике Брюсе. Поскольку единственной слабостью этого человека были азартные игры, мой провожатый поручил нескольким знакомым офицерам постараться удержать его в другом конце лагеря за карточным столом до тех пор, пока его не начнет клонить в сон. Лейтенант сказал также, что все, что происходит, должно остаться в тайне. Если особе королевского дома и бывает нужно перебеситься, об этом ничего не должны знать его подданные.

Украдкой, стараясь не производить никакого шума, мы в полной темноте пробрались через ряды строений и вошли в апартаменты принца. Лейтенант зажег масляную лампу и вышел, чтобы известить его высочество о моем приходе. Оставшись одна, я сняла накидку и как раз приготовилась скинуть с себя туфли, когда дверь отворилась и тихо вошел принц.

Лейтенант проинструктировал меня, как следует обращаться к титулованной особе царствующего дома, но когда я увидела перед собой этого юношу, у меня язык не повернулся сказать ему «ваше королевское высочество». Он был так взбудоражен и взволнован, что не мог ничего сказать и только бормотал, восторженно глядя на меня:

— О Нелли! Нелли!

Видно было, что он действительно на грани нервного расстройства — вожделение слишком долго копилось в его молодом теле, не находя себе выхода, и теперь оно до такой степени овладело им, что у него дрожал голос и он, видимо, не вполне понимал, что происходит. В его растерянных глазах я увидела страдание и неуверенность. Я улыбнулась ему и, быстро скинув с себя одежду, открыла его взору свою наготу. Его юношеская наивность растрогала меня, и я сказала ему с почти материнской нежностью:

— Давай же, милый мальчик, иди ко мне. Все будет хорошо, очень хорошо…

Не двигаясь с места, он завороженно смотрел на меня. Тогда я сама подошла к нему и помогла ему раздеться.

Сняв с него последнюю одежду, я откинула покрывало на кровати и повернулась к нему. От моего прикосновения он весь затрепетал, и на его бледном лбу выступили капельки пота. Его глаза испуганно смотрели на меня, словно умоляя о помощи. Я обняла его за талию, легла на спину и притянула к себе. Принц до такой степени разволновался, что никак не мог попасть в меня. Я обхватила пальцами его член и направила его в себя. Не успела я это сделать, как почувствовала, что его орган начал сильно пульсировать у меня в руках, он сделал один сильный толчок и подарил мне первые капли своего семени. Его дыхание прервалось, весь дрожа, он опустился на спину рядом со мной.

От моего прикосновения он весь затрепетал…

Через какое-то время он отдышался и, глядя мне в глаза, нерешительно положил руку на мою грудь.

— О Нелли, — снова прошептал он и прижался ко мне.

— Меня зовут не Нелли, — чуть сердито сказала я. — Нелли — это только мой сценический псевдоним. Я взяла его на то время, пока играю Джульетту в этом театре. Под своим настоящим именем мне было бы не слишком удобно выступать на сцене. Меня зовут леди Пэлроуз. Пожалуй, это могло бы стать неплохой сенсацией для газетчиков.

Мои слова произвели на него впечатление. Он сел в постели и посмотрел на меня с изумлением и некоторым сомнением.

— Леди Пэлроуз? Жена Джеймса Кеннета? Но как это возможно? Ведь, насколько мне известно, он ни на ком не женат…

Мне пришлось потратить некоторое время, чтобы объяснить, как мы с Джеймсом познакомились в Америке. Когда он убедился, что действительно лежит в постели с леди, на его лице выразилось такое явное удовольствие, что я не могла удержаться от мысли, что ему не чужд некоторый снобизм и что, если бы он думал, что рядом с ним женщина плебейского происхождения, его счастье было бы далеко не полным.

— А вашему мужу известно об этой экстравагантной эскападе — о том, что вы выступаете на сцене в странствующей труппе? — спросил он.

— Нет, — ответила я. — И я надеюсь, что вы не расскажете об этом ни ему, никому другому.

— Я, безусловно, сохраню вашу тайну, — с достоинством ответил он. — Затем помолчал, обдумывая то, что я ему сообщила. — Но вот, чего я не могу понять, — наконец, сказал он, — как вы могли выйти за него замуж? Ведь он по всем признакам не из тех мужчин, которые склонны жениться. Насколько я знаю, женщины его не привлекают.

— Да, это правда, — вздохнула я, — но я узнала об этом уже после венчания. Я являюсь его женой лишь номинально. Мы даже живем раздельно — Мой дом сейчас в Чейни-хаус на Кэтрин Плэйс. Сэр Чарльз Чейни любезно предложил мне воспользоваться его особняком, пока он не вернется из Австралии.