какие-то ничего не значащие бумаги, и поэтому он был вынужден каждый раз мотаться в Сиэтл… Я тогда работал в одной юридической конторе, помогал ему, кроме всего прочего, этот парень сразу же показался мне очень порядочным, честным и открытым человеком… Он мне почему-то очень понравился… Кроме того, он был неплохим профессионалом — помнится, я был свидетелем не скольких процессов, где мистер Палмер проявил себя

замечательным адвокатом — таких в наше время не так уж и часто встретишь… — Клинтон сделал небольшую паузу. — И вот, представьте мое удивление, когда я узнал,

что мой приятель, которого я так уважаю и ценю, обвиняется в преднамеренном убийстве… — голос Клинтона стал печальным, — каким хорошим парнем был этот

Лиланд…

Трумен постарался улыбнуться, чтобы хоть как-то разрядить обстановку. Обернувшись к судье, он произнес:— Ваша честь, а почему вы говорите о вашем приятеле Лиланде в прошлом времени?.. Он что, уже умер?.. Нисколько я понимаю, он если и совершил преднамеренное убийство, то в состоянии аффекта… В состоянии сильнейшего душевного потрясения… Сегодня утром я говорил с доктором Уильямом Хайвером — вы наверняка шлете его, ну это тот самый доктор, который четыре года назад зашивал вам ногу, которую вы по неосторожности пропороли чем-то острым на рыбалке… Так вот, доктор Уильям говорит, что необходимо провести соответствующую медицинскую экспертизу… Более того, — Трумен наклонился поближе к Клинтону, — более того, док сказал мне, что не уверен, не поступил бы ли он сам точно так же на месте Лиланда… — Кажется, у него тоже есть дочери?.. — спросил судья, который всегда отличался превосходной памятью. — Две или даже три?..

Трумен кивнул в ответ. — Совершенно верно, ваша честь… Правда, по этому поводу у нас произошло небольшое разногласие — доктop Уильям, как я уже сказал, в глубине души оправдывает Лиланда, и вот наш друг из Федерального Бюро Расследований Дэйл — тот считает, что самосуд и месть за убийство дочери невозможны… — он кивнул Куперу, — я правильно изложил твою мысль?..

Купер неопределенно пожал плечами — он не хотел возвращаться в утреннюю ситуацию.

Стэрвуд Клинтон, поудобнее устроившись в кресле, произнес:— А сейчас мы узнаем, что думает по этому поводу сам Лиланд…

Трумен, вспомнив, что Энди давно уже пора было привести в кабинет подозреваемого в убийстве крупье «Одноглазого Джека», забеспокоился:— Ну где же этот Брендон запропастился?.. Сколько можно?..

Двери отворились, и в кабинет вошел Лиланд в сопровождении заместителя шерифа.

Шериф после свидания с Джози был склонен к шуткам. — А мы-то уже подумали, — улыбнулся он Брендону, — что ты сбежал с подозреваемым… Почему так долго?..

Энди промямлил в ответ что-то неопределенное — заметив, что в кабинете шерифа стоит Люси, он старался не встречаться с ней взглядами.

Мисс Моран, метнув в Энди презрительный взгляд, резко обернулась и вышла из кабинета.

Купер, прищурившись, обратился к Брендону:— Энди, извини, у нас серьезный разговор с мистером Палмером… Мог бы ты выйти на несколько минут в коридор?..

Энди послушно вышел вслед за секретаршей шерифа. Посмотрев на Лиланда, судья Стэрвуд вежливо предложил ему:— Прошу садиться.

Лиланд, помявшись, сказал в ответ:— Нет, ваша честь, я лучше постою… — Как хочешь, — ответил Клинтон и, тяжело вздохнув, добавил: — послушай, Лиланд, мы с тобой не на судебном процессе, я хочу поговорить как старый приятель… Не надо говорить мне «ваша честь»…

Лиланд опустил голову. — Хорошо…

Поднявшись со своего места, окружной судья принялся медленно ходить по кабинету шерифа. Видимо, он что-то обдумывал. Ни Трумен, ни Купер не прерывали его своими репликами, ожидая, пока Клинтон первым начнет разговор с мистером Палмером.

Наконец, остановившись у окна, Стэрвуд медленно произнес:— Лиланд!.. Выслушай меня внимательно…

Палмер опустил голову еще ниже. — Да…

Клинтон откашлялся, — видимо, он всегда делал так в окружном суде перед тем, как зачитать обвинительное заключение. — Лиланд, нам всем, тут собравшимся, — судья, описав рукой полукруг, обвел присутствующих в кабинете шерифа и агента ФБР, — нам всем очень трудно, очень тяжело говорить с тобой именно сейчас, зная твое горе… Прими от нас самые искренние соболезнования…

Лиланд сдержанно всхлипнул. — Спасибо…

Судья откашлялся еще раз. — Мне очень печально видеть тебя в таком незавидном положении… Я даже не знаю, чем могу утешить тебя, приятель…

Лиланд, отерев рукавом так некстати набежавшие слезы, ответил:— Меня уже ничто не сможет утешить… Я утешаюсь только тем, что своими руками, — Палмер, вытянув руки вперед, потряс ими перед судьей, — вот этими самыми руками задавил гадину…

Окружной судья замахал на Лиланда руками. — Что ты, что ты, не следует так говорить… Ты ведь сам юрист, и должен знать, что мы живем не во времена покорения Дикого Запада, и что самосуд в наше цивилизованное время противозаконен… Виновность или невиновность вправе устанавливать только суд… То же и с тобой — пока суд не признал тебя виновным в убийстве этого крупье Жака Рено…

Лиланд несмело перебил:— Я сам во всем сознаюсь — да, я убил этого гнусного выродка, потому что… — речь Лиланда прерывали едва сдерживаемые рыдания, — потому… потому что… этот подонок убил мою бедную Лору, да, он убил ее, надругался и убил… Я убил бы его еще сто раз, тысячу раз!..

Судья выразительно посмотрел на шерифа — тот развел руками, как бы говоря: «А что я вам рассказывал, паша честь…»

Судья сделал успокоительный жест. — Лиланд, не волнуйся… Я вижу, ты очень, очень взволнован, я понимаю тебя, я очень понимаю и сочувствую твоему несчастью, твоему горю… Не надо так, Лиланд, — продолжал увещевать Палмера Клинтон, — я думаю, все будет гораздо лучше, чем ты думаешь…

Лиланд поднял взгляд на Клинтона. — А я не боюсь никакого суда, — воскликнул он, — то, что я задумал, я уже совершил, и пусть теперь меня даже приговорят к электрическому стулу…

Клинтон мягко улыбнулся. — Такое наказание в нашем штате не предусмотрено, — произнес он, — не забывай, мы, слава Богу, живем не в Нью-Йорке…

Лиланд, махнув рукой, как бы говоря — «делайте со мной все, что сочтете нужным…»

Глядя на адвоката, Клинтон невольно ловил себя на мысли, неужели это тот самый Лиланд, которого он всегда знал как очень доброжелательного, очень оптимистичного человека? Неужели горе может так сломить человека?.. Клинтон только теперь заметил, что Лиланд совершенно седой…

Доброжелательно улыбнувшись, судья продолжил: — Мне кажется, вполне уместно говорить об освобождении тебя под залог… Ты, как юрист, понимаешь, что не представляешь большой общественной опасности… Кстати, — произнес он, — кстати, мистер Трумен сказал мне, что ты отказываешься от услуг адвоката… — Да, отказываюсь, — ответил Лиланд. Клинтон покачал головой. — Значит, ты собираешься сам себя защищать на предстоящем суде?.. — Да… — Вот и хорошо… Тем более, что во всем округе вряд ли можно сыскать адвоката, грамотнее тебя самого… — он обернулся к шерифу: — не правда ли?.. — Да, действительно, — согласился Трумен. — Значит, этот вопрос можно считать решенным… А где обвинитель — кажется, он будет из Федерального Бюро Расследований?.. — Да, мистер Лодвик, он звонил, что приедет в Твин Пикс, но почему-то запаздывает, — ответил Трумен. — Думаю, завтра он обязательно появится… — Значит, как только в Твин Пикс приедет мистер Лодвик, мы разрешим этот вопрос, — подытожил окружной судья. — Во всяком случае, лично я не против… А сегодняшнюю ночь, ты уж извини, приятель, тебе вновь придется провести в каталажке,.. — Хорошо, — безразличным голосом произнес Лиланд. — Хоть всю оставшуюся жизнь… — Кстати, — спросил Палмера судья, — кстати, как ты находишь условия содержания? Удовлетворительные, я надеюсь? Все в порядке?..

Лиланд тихо произнес в ответ:— Спасибо, ваша честь… Ко мне очень хорошо относятся, у меня нет никаких претензий… Мистер Трумен даже предложил мне получать обеды из дому… А его заместитель, мистер Брендон, так тот вообще покупает мне кое-что из продуктов за свой счет…