Купер взял пластиковую папку из рук полицейского и развернул первую страницу.
— Это только что прислали, — уточнил полицейский.
— Френсис подтверждает, — читал Купер. — В доме Жака Рено было трое людей: Лора Палмер, Ронни Пуласки и Лео Джонсон.
Купер положил на стол папку, в которой лежала большая черно-белая фотография.
— Это то, что было на пленке, — перевернув фотографию другой стороной, посмотрев на надписи сказал Купер и подал фотоснимок шерифу.
Тот взял в руки большой глянцевый лист и увидел на нем дрозда-пересмешника, именно того, который в это мгновение сидел, нахохлившись в своей клетке над письменным столом.
Шериф несколько раз перевернул фотоснимок в руках, как бы пытаясь понять, что на нем изображено кроме черной птицы, где эта птица сидит.
Но помочь решить эту загадку взялся Купер. Он тихонько щелкнул пальцем по фотоснимку:
— Гарри, знаешь кто это?
— Это наш дрозд, — сказал шериф.
— Да, а у кого он сидит на плече?
Шериф снова несколько раз перевернул фотоснимок, как бы пытаясь понять, что на нем изображено кроме черной птицы.
— Это плечо Лоры. Вот видишь, волосы, видишь, кусочек шеи. Посмотри внимательно.
Шериф вновь с изумлением взглянул на Дэйла Купера. Он не переставал удивляться догадливости и наметанности глаза специального агента ФБР. Он действительно чувствовал себя рядом с Купером доктором Ватсоном, ведь специальный агент казался ему знаменитым на весь мир сыщиком Шерлоком Холмсом.
— И теперь мы знаем, кто, где и когда, только не знаем, почему.
Специальный агент ФБР натренированным движением, как выхватывают пистолет, вытащил из нагрудного кармана свой неизменный маленький диктофон.
Дэйл, как волшебник, повернул несколько раз в пальцах свой маленький черный диктофон, щелкнул клавишей.
— Он включается от звука человеческого голоса. Он включается даже просто от не очень сильного звука, — и положил свой диктофон рядом с клеткой, в которой, все так же нахохлившись, продолжал сидеть черный дрозд-пересмешник, не подавая голоса.
Купер как бы давал понять шерифу, что как только птица заговорит, магнитофон включится и все сказанное, повторенное, пропетое дроздом-пересмешником окажется на магнитофонной ленте. И он, агент Купер, сможет всегда это прослушать.
А сейчас, сидеть и ждать у клетки, пока дрозд заговорит — занятие совершенно бессмысленное.
И вновь полицейский Хогг и шериф Гарри Трумен с удивлением и уважением посмотрели на специального агента ФБР, и вновь их поразила его сметливость и расторопность.
— А теперь о том небольшом предмете, который мой коллега доктор Розенфельд нашел в желудке у Лоры.
Дэйл Купер вытащил из папки небольшой пластиковый пакет, в котором лежал восстановленный в лаборатории ФБР непонятный предмет.
Агент ФБР вновь с видом победителя посмотрел на присутствующих:
— Это фишка из казино, ее смогли восстановить наши специалисты.
Шериф, как бы не веря тому, что говорит Дэйл, взял бумагу из папки и принялся читать сопроводительные вещественной улике документы.
— Это фишка из казино «Одноглазый валет», — сказал шериф.
— Как ты говоришь? — поинтересовался Купер.
— Из казино «Одноглазый валет». Именно там какое-то время работал Жак Рено.
— Но, послушай, Дэйл, это казино расположено не на нашей территории и как бы… — шериф замялся.
— Я понимаю, территория не наша и мы, как бы не имеем права там хозяйничать.
— Но тогда… — шериф ждал, что скажет специальный агент, и смотрел прямо в его глаза.
Тогда, шериф, мы используем твоих ребят, твоих книжных мальчиков, из твоего знаменитого склада.
Шериф довольно засмеялся:
— Конечно, шериф, ведь наши ребята еще ни разу не подводили, от них всегда только польза, — веско вставил Хогг.
Дэйл посмотрел на полицейского. Полицейский как бы в подтверждение своим словам хотел рассказать одну из историй, связанную с ребятами с книжного склада. Но шериф поднял ладонь и Хогг виновато потупил глаза.
Лео Джонсон уже долгое время сидел в своем небольшом пикапе, спрятанном на пригорке за густыми елями. В большой бинокль он наблюдал за своим домом. Пикап был спрятан очень хорошо, от дома его, практически, невозможно было заметить.
Лео уже успел замерзнуть и растирал свои немного покрасневшие руки. Покидать наблюдательный пост он не хотел, да и не мог. Ведь ему обязательно нужно было узнать, чем займется в его отсутствие жена. Наконец, ожидания Лео увенчались успехом.
Невдалеке от дома остановился большой черный пошарпанный форд.
— Кто же это приехал? Черт! — Лео начал крутить настройку резкости бинокля.
Изображение, сперва расплывчатое, постепенно стало ясным. И Лео увидел, как из машины вышел Бобби.
Парень пугливо огляделся, не следит ли за ним кто. Но, не увидев рядом с домом ни тяжелого грузовика Лео, ни его пикапа, он, немного осмелев, двинулся к дому.
Бобби постучался и еще раз обернулся. Дверь распахнулась. На пороге стояла Шейла. Лео было неудобно держать в раненой руке бинокль. Он досадливо поморщился. Шейла радостно вскрикнула:
— Бобби! — и обняла его за плечи. — Скорей, скорей, Бобби, — торопила его Шейла, — скорее в дом! Нас никто не должен видеть.
Двери за Бобби и Шейлой закрылись. Лео досадливо опустил бинокль.
— Ах так, сволочи! Ну все, теперь вам конец.
Он положил бинокль на сиденье, перегнулся через спинку и, пошарив за ней, вытащил карабин с оптическим прицелом.
Лицо Лео стало злым и суровым. Его крепкие руки слегка дрожали.
— Ну ладно, парень, — шептал Лео, — в доме-то я тебя не достану, но ведь тебе-то в конце концов не всю жизнь в нем сидеть.
Лео смотрел сквозь оптический прицел на окна своего дома. Но они были плотно задернуты занавесками.
— Ладно-ладно, любовничек, когда-нибудь ты оттуда обязательно выйдешь. Мне наплевать на то, что вы сейчас вытворяете с Шейлой, но ты же выйдешь. И тогда я тебя достану. А потом эту суку, — шептал, разглядывая в перекрестье прицела окна.
Шейла держа Бобби за руку, увлекла его в глубину дома.
— Я тебе несколько раз звонила, Бобби.
Парень виновато развел руками.
— Я тебе звонила, — повторила Шейла, — но все время трубку брал твой отец. Я даже не знала, что ему сказать.
— Но я же не мог подойти, — сказал Бобби.
Шейла, наконец-то, потеряла самообладание. Она уткнулась лбом в стену, обхватила голову руками и зарыдала. Бобби, изумленный, не понимая, что он может сейчас предпринять и, не представляя, как он может утешить Шейлу, попробовал обнять ее за плечи. Женщина сбросила его руки:
— Бобби, Бобби, — шептала она.
— Что, Шейла? — еле слышно проговорил парень.
— Бобби, я подстрелила его, — вновь зашлась Шейла в плаче.
— Может, тебе показалось?
— Да нет, я попала. Понимаешь, Бобби, я попала. Я подстрелила его.
— Не может быть!
— Я сама видела кровь.
— Где
— Не знаю…
— Так куда ты попала?
— Не знаю…
— Вспомни.
— Кровь была на груди и на плече.
— Ты стреляла один раз?
— Не помню.
— Он упал?
— Нет. На полу была кровь.
Бобби молчал. Шейла, наконец, вытерла слезы, немного перевела дыхание. Но лишь только она начинала говорить, ее вновь душил плач.
— Он кричал, он кричал… — сквозь слезы повторяла Шейла. — Бобби, он кричал как зверь.
— А ты, а ты что? — наконец-то понял, что случилось Бобби.
Но он все еще не мог поверить в это.
— Бобби, — прошептала Шейла.
— Расскажи, расскажи мне, милая, что случилось. Расскажи все по порядку, пожалуйста, я прошу тебя, только сосредоточься.
Бобби взял Шейлу за руки, пробуя ее успокоить. Но руки женщины продолжали дрожать, ее голос срывался.
— Это произошло, Бобби. Понимаешь? А теперь я не знаю. Он убежал, он где-то прячется.
— Да ты что?
— Может, позвонить?
— Куда?
— Он где-то там, — махнула рукой Шейла. — Он убьет меня, Бобби. Понимаешь, он убьет.
