— Засунь свои деньги обратно в чулок, — посоветовал Уиллис. — Мы не собираемся тебя грабить. И расскажи нам о драке.

У бармена отлегло от сердца.

— Вы точно не хотите выпить? — спросил он.

— Дра-ка, — по слогам напомнил ему Уиллис.

— Да ничего и не было, — проворчал бармен. — У ребят немного зашумело в голове, они и сцепились. Один врезал другому, тот дал сдачи, потом пришел я, и дело кончилось. Вот и все.

— А кто, собственно, дрался? — не унимался Уиллис.

— Ну те двое. Черт, как же звали того, что поменьше? Никак не вспомню. Тот что побольше — Джек. Часто ходит сюда.

— Джек?

— Ну, он в норме, только немного со странностями. Тогда он и тот, что поменьше, смотрели бокс по телевизору, и, думаю, Джек сказал коротышке что-то такое, что тому не понравилось, — ну, об одном из боксеров, понимаете? И тогда коротышка вскочил и врезал Джеку. Ну, а Джек ответил ему с добавкой, и тогда уже вмешался я. Вот и вся драка.

— И вы сами справились?

— Разумеется. Я вам скажу, что самое смешное во всем этом деле — что коротышке меньше досталось, чем Джеку. — Бармен осклабился. — Боже ж ты мой, как он ему врезал… Никогда бы не подумал, что у такого коротышки может быть такой удар!

— Ручаюсь, Джек был поражен, — Уиллис сразу утратил интерес.

— Поражен? Это как раз то слово. Особенно когда заглянул в зеркало. Этот маленький гаденыш засветил ему такой фонарь, какого я в жизни не видел.

— Бедный Джек, — сказал Уиллис. — А что касается остальных клиентов, вы не слышали, никто из них никогда не упоминал…

— Нет, такой фонарь, просто красота! Черт возьми, Джеку потом с неделю пришлось ходить в очках!

Пьянчужка, сидевшая за столом у двери, закашлялась. Уиллис не сводил с бармена взгляда.

— Что вы сказали?

— Джеку пришлось ходить в очках, чтобы спрятать фонарь, понимаете? Но какой был фонарь, просто картинка!

— Тот Джек, — спросил Уиллис, чувствуя, как рядом напрягся Хэвиленд, — он курит?

— Джек? Ясно! Разумеется, курит.

— Какие сигареты?

— Какие? Если вы думаете, что… Подождите минутку, в красной пачке, это что за сорт?

— «Пэлл-Мэлл»?

— Точно, эти.

— Вы уверены?

— Мне так кажется. Я, конечно, не следил за ним специально. Только думаю, что «Пэлл-Мэлл». А что?

— Вы уверены, что его зовут Джек? — спросил Хэвиленд, — а не как-нибудь иначе?

— Джек, — кивнул бармен.

— Подумайте. Вы совершенно уверены, что его зовут Джек?

— Разумеется, уверен. Мне ли его не знать? Господи, он сюда ходит годами. Вы что же думаете, я не знаю Джека Клиффорда?

Джек Клиффорд в тот день пришел в бар «Три Туза» в четверть пятого. Женщина в зеленом свитере все еще сидела за столом у двери.

Когда он вошел, бармен кивнул. Уиллис и Хэвиленд быстро встали с высоких табуретов и задержали его по дороге к стойке.

— Джек Клиффорд? — спросил Уиллис.

— Да?

— Полиция, — сообщил Уиллис. — Пойдемте с нами.

— Ага, чего вдруг? — спросил Клиффорд, высвободив плечо от захвата Хэвиленда.

— Грабеж и подозрение в убийстве, — прорычал Уиллис, быстро ощупывая Клиффорда с головы до ног.

— Оружия нет, — начал он, и тут Клиффорд метнулся к дверям.

— Хватайте его! — крикнул Уиллис. Хэвиленд схватился за пистолет. Клиффорд не оглядывался. Глядя только на дверь, он опрометью летел вперед и вдруг растянулся во весь рост.

Потрясенный, едва сумел поднять голову. Пьянчужка еще сидела за столом, но одна ее нога была выставлена вперед. Клиффорд взглянул на эту погубившую его ногу так, словно хотел оторвать ее по самое бедро. Только хотел подняться, как на него навалился Хэвиленд. Клиффорд было дернулся. Но у Хэвиленда кулаки были как гири, и он любил пускать их в ход. Подняв Клиффорда с пола, разок съездил ему по роже. Клиффорд врезался в дверь и рухнул на пол. Сидел и только тряс головой, пока Хэвиленд надевал ему наручники.

— Как тебе понравился полет? — ласково спросил его Хэвиленд.

— Иди ты к черту, — проворчал Клиффорд. — Не будь этой старой шлюхи, вам бы меня не взять.

— Но мы тебя взяли, — напомнил Хэвиленд. — Вставай.

Клиффорд поднялся. Подошедший Уиллис схватил его за локоть. Обернулся к бармену и сказал:

— Спасибо.

Все трое направились к выходу. Хэвиленд остановился у дверей неподалеку от стола, за которым сидела пьянчужка. Женщина подняла голову, уставившись на него испитыми глазами.

Хэвиленд усмехнулся, приложил свою горилью ручищу к груди и поклонился:

— Хэвиленд благодарит вас, мадам.

Клиффорд сознался, что за последний год на его счету тридцать четыре ограбления; в полицию обратились четырнадцать жертв. Последним объектом его нападения, как выяснилось, была сотрудница полиции.

Категорически отрицал, что ограбил и убил Дженни Пэйдж.

Его зарегистрировали, сфотографировали, взяли отпечатки пальцев — а потом усадили в комнате для допросов, чтобы добиться от него правды. В комнате было четверо полицейских: Уиллис, Хэвиленд, Мейер и лейтенант Барнс. Хэвиленд с удовольствием бы с ним поразмялся, не будь там лейтенанта. В этой ситуации его обычные средства воздействия пришлось заменить убеждением.

— Нас интересует ночь четырнадцатого сентября. Четверг. Подумай о ней, Клиффорд, — начал Мейер.

— Я думал. На эту ночь у меня алиби — не подкопаешься.

— Что же ты делал?

— Был у больного приятеля.

— Не смеши! — захохотал Барнс.

— Богом клянусь, это правда. Послушайте, вам что, мало повесить на меня всех этих баб, так хотите пришить еще и убийство?

— Заткнись и отвечай на вопросы, — оборвал его Хэвиленд.

— Отвечаю. Я был с больным другом. Он отравился или что-то в этом роде. Провел с ним целую ночь.

— Что это была за ночь?

— Четырнадцатого сентября, — настаивал Клиффорд.

— Как ты запомнил дату?

— Я должен был играть в бильярд.

— С кем?

— С тем самым приятелем.

— С каким приятелем?

— Как его зовут?

— Его зовут Дейв, — ответил Клиффорд.

— Дейв — как дальше?

— Дейви Крокет, Клиффорд? Ну что, Клиффорд?

— Дейви Левенштейн. Он еврей. Что, вы меня за это повесите?

— Где живет?

— На Бэйз-авеню.

— Где на Бэйз?

— Недалеко от Севент-авеню.

— Как его зовут?

— Дейви Левенштейн. Я вам уже говорил.

— Где вы собирались играть в бильярд?

— В Кози Аллейс.

— В центре города?

— Да.

— Где в центре города?

— Господи, вы меня только сбиваете.

— Что ел ваш приятель?

— Он вызывал врача?

— Где, вы сказали, он живет?

— Кто сказал, что он отравился?

— Живет он на Бэйз, неподалеку от Севент-авеню.

— Проверьте, Мейер, — приказал лейтенант Барнс. Мейер торопливо вышел из комнаты.

— Врача вызывали?

— Нет.

— Так откуда ты знаешь, что это было отравление?

— Он сказал, чувствует, что отравился.

— Как долго ты был с ним?

— Пришел я в восемь. Я обещал зайти за ним. Зал, в который мы собирались, — в квартале Дивижен.

— Он лежал в постели, больной?

— Да.

— Кто открыл дверь?

— Он.

— Но ведь он лежал в постели, больной?

— Да, но встал и открыл мне дверь.

— Который был час?

— Восемь.

— Ты говорил, восемь тридцать.

— Нет, восемь.

— Что произошло потом?

— Сказал, что он болен, отравился и не может идти со мной. Я хотел сказать, играть.

— А потом что?

— Сказал мне, чтобы я шел без него.

— И ты пошел?

— Нет. На всю ночь остался с ним.

— Как долго?

— До утра. Я был с ним всю ночь.

— До каких пор?

— Всю ночь.

— До которого часа?!

— До девяти утра. Потом мы вместе позавтракали, сварили яйца.

— Я и Дейви.

— И когда вы кончили играть?

— Часа в четыре утра.

— И потом пошли спать?

— Нет.

— А чем же вы занялись?

— Начали рассказывать анекдоты. Я хотел, чтобы он отвлекся и забыл о боли.