– Понял. Хорошо, тогда, пожалуй, лучше всего, чтобы он сюда не возвращался, а вам, наоборот, безопаснее немедленно лететь сюда. Я представляю, что вы, видимо, имеете в виду...

– Хорошо, Питер, но решать буду я. Взвесив его возможности.

– Неужели дошло до этого? – Казалось, Шелли, не верил своим ушам.

– Питер, ищи другие возможности в отношении Хайда! Мы с миссис Вуд возвращаемся в Лондон через Карачи в соответствии с первоначальным планом. Но Патрику, я думаю, придется как можно быстрее с нами расстаться. Ради него самого.

Помолчав, Шелли ответил:

– Хорошо, Кеннет.

В окошке "гранады" появилась голова Рамсея.

– Сэр Кеннет, думаю, что пора ехать. Днем за консульством следили, беспокоиться, правда, не стоит, на хвосте никого не было, но думаю...

– Хорошо, Рамсей, – оборвал он разведчика и продолжил: – Питер, сдается, что нам нужно двигаться, да и тебе тоже. Спасибо за заботу о Кэтрин.

– Будьте осторожны, Кеннет... во всем.

– Хорошо. Пока.

Обри положил на место микрофон и выкарабкался из удобного заднего сиденья. Стрельнуло в спине. Он остановился напротив Хайда, как и все пьяные, уставившегося на него отсутствующим злым взглядом. Он курил, дымок был подозрительно сладким. Отчужденный ледяной взгляд Роз. При приближении Обри она вцепилась в рукав Хайда.

– Патрик?..

– Нечего шептать. Я не сплю. Если бы и спал, не с подарком к Рождеству пришли, так ведь. – Дымок сигареты относило ветерком. Патрик нарочито презрительно фыркнул. "Опять старые сказочки", – раздраженно вертелось в голове. Рамсей, словно не желая быть свидетелем семейной перебранки, потихоньку удалился. Хайд, не отводя глаз, прорычал:

– Ну? – Роз дернула его за рукав, он попробовал вырваться, но потом лишь легко похлопал ее по руке.

– Тебе небезопасно, никому из нас... – начал было Обри.

Хайд снова фыркнул.

– Черт побери, старина, я же это знаю! Для этого, приятель, большого ума не надо!

Обри с удовлетворением отметил воинственный настрой Хайда. Хайд понимал, что им намерены воспользоваться, и его сарказм означал, что он готов продолжать игру. Но тут Обри надолго задумался над тем, уцелеет ли Хайд, не говоря уж об успешном завершении операции. Скажем, мог бы Хайд по крайней мере благополучно вывезти Кэтрин? Хотя бы это. В этом случае Кэтрин могла бы приблизить Обри к истине во всем этом деле, рассказать, как связан с ним Фраскати, что тот обнаружил.

– Патрик, – продолжил он, – в Америке находится человек – к слову, моя племянница, – с кем ты должен сравнить свои наблюдения. Видишь ли, между тем, что видел ты, и тем, что известно ей, существует связь...

– Вы, старый негодяй! – запротестовала Роз, еще крепче вцепившись в руку Хайда. Патрик, продолжая поглаживать ее руки, не сводил с Обри глубоко запавших на мертвенно-бледном лице глаз.

– Вот как? – удивился он. – Харрел там замешан?

Помедлив, Обри утвердительно кивнул.

– Уверен. Слишком многое совпадает...

– Но слушай старого хрыча! Он хочет, чтобы ты плясал под его дудку! Ты сейчас не в таком состоянии, чтобы...

Хайд ничуть не сердился на Роз, понял Обри, он просто не был расположен ее слушать. Патрик по-прежнему поглаживал ее вцепившуюся в рукав руку.

– Чтобы быть в безопасности, нам нужны улики,– продолжал Обри. Хайд слушал внимательно, как ребенок захватывающую сказку.

И ты еще веришь этим ребятам? – Веселое удивление, проистекавшее из уверенности, отвлекало от подспудной ярости, должно быть, владевшей Робертом Харрелом. Постукивая пальцами своей ручищи по краешку стола, он разглядывал пыльные пятна, затем посмотрел на залитое солнцем окно. – Слушай, Джек, меня не интересует, что этот парень праздновал свое двухсотлетие. От тебя требуется нажать на англичан и позаботиться о том, чтобы Оррелл пошевелил задницей и больше не давал Шелли помогать старику. О'кей? Через полчаса у меня на столе или на факсе в аэропорту должно лежать его подтверждение, что Хайд – преступник, объявленный вне закона... Нет, никаких оправданий, Джек.

В кабинете было жарко и пахло пылью; кондиционер в консульстве в Карачи был слабенький. Время от времени за окном порхали пичужки, бегло обследовали заляпанный грязью бетонный подоконник и разочарованно улетали. Он тяжело опустился на вращающееся кресло, протестующе скрипевшее при каждом движении. Но прежде посмотрел на гавань, на почти не видные в ярком блеске воды рыбацкие лодки, на расплывающиеся силуэты пеликанов, мерцающую поверхность крошечных бухт и топкие берега устья Инда. Теперь из кресла было видно только пустое, почти бесцветное небо. За окном приглушенный шум транспорта.

– Конечно, Джек... конечно, я уверен. Обри летит сюда, вместе с другими. Они не стали садиться на лондонский рейс из Пинди. – Харрелу было незнакомо чувство неуверенности. Он, забавляясь, водил пальцем по переданной по факсу фотографии. В аэропорту Равалпинди в идущем на посадку пассажире утреннего Карачинского рейса, человеке в рабочей одежде, неуверенно опознали Обри. Харрел был убежден, что это Обри. Хайда и женщину не опознали... они, может быть, скрывались среди экипажа, обслуживающего персонала заправщиков горючего? Неважно. Прилетят. – Да, Джек, постарайся, чтобы англичане официально объявили Хайда преступником и отдали его нам.– В подключенном к приемнику усилителе раздались возражения. Заложив руки за голову и как бы обращаясь к потолку, Харрел ответил: – Джек, не считай нас мелкой сошкой, посланной приглядывать за уходящими из Афганистана русскими! – Он не выговаривал, а делал предупреждение и давал указания. Вывести его из себя было безнадежным делом. – Тебе это раз плюнуть, Джек, – стоит только попросить! – усмехнулся он, покачивая головой, словно говорил с недоверчивым ребенком. Даже грязь, о чем свидетельствовали скопище мух и щекотавшая ноздри пыль, не раздражали его. – Уверен, что у тебя получится, Джек. Англичане откажутся от него, потом уж мы займемся им более основательно. Достаточно того, что он сделал в гараже с Бэгли. Он пришил беднягу. Поднажми покрепче, и они поднимут лайки кверху! Не придется даже пыхтеть. – Возражения сменились согласием, даже шутками. – О'кей, Джек, держи меня в курсе.

Он выключил усилитель и поставил на место приемник. Затем нажал кнопку внутренней связи.

– Свяжите меня с кем-нибудь поважней в Дели. – Так, в порядке предосторожности; на случай, если Хайда нет на Карачинском рейсе, если он подался в другое место один или с этой женщиной. Куда же еще, как не в Дели. Как бы там ни было, они с Обри в конечном счете держат путь в Лондон. Времени больше чем достаточно. Но не на все... Взглянул на часы, сверил их с косо висящими на растрескавшейся побеленной стене часами с большим циферблатом. Консульство размещалось в захудалом обшарпанном здании, вроде студенческого общежития. – И поставьте мою машину позади здания, сейчас же, – добавил он.

Карачинский рейс из Равалпинди с Обри-уборщиком на борту должен прибыть меньше чем через пятнадцать минут. Времени вполне достаточно. Оно тянется, когда без нужды торопишься.

Потом, словно искал ее по всем углам, он обнаружил слабину. Исчезновение женщины в Калифорнии. Бессмысленное убийство. Шуты гороховые! Англичане, если нужно, обычно верят любой басне о наркотиках, ограблениях, инопланетянах, но эта женщина – племянница Обри, а уж он-то станет ее искать. Ее обязательно надо найти... и поскорее.

Харрел убрал со стола ноги и рывком выпрямился. До чего же дрянной кабинет, да и вся эта дыра! Он пожалел о том, что вспомнил Кэтрин Обри. Прищурившись, поглядел на ослепительно блестевшее море; мачты и паруса сотен рыбацких лодок были не больше, чем точки на сетчатке, когда он на секунду зажмуривал глаза.

Что такое он сказал Джеку? Что они больше не были той мелкой сошкой, какой поначалу были "саквояжники"? О'кей, парень, забудь о том времени. Мы больше не какие-то ночующие под мостом бродяги. А с этим-то делом наверняка справимся. Так же легко, как убрали Фраскати в Сан-Хосе.