– Подымай.

– Ни как не могу князь, – проговорил монах.

– Это еще почему?

– Без пилота поднять не могу, – вставил тот.

– Где пилот? – проворчал Ельчанинов, понимая, что начинает сердиться. Сейчас любое промедление опасно. Потеряешь первый шар, ищи свищи потом. – Где?

Из избы выбежал Егорка, когда Андрей и Семен улетели, он распорядился придержать шар на земле. Летчик как предчувствовал, и не ошибся. Егор даже задремал в избе, и вполне возможно его полностью не сморил сон, если бы не громкие крики князя. Паренек даже треуголку надевать не стал, так выскочил. Забрался в корзину и прокричал монаху:

– Стравливай потихоньку. Тот стал медленно разматывать веревку, шар стал подниматься вверх.

– А быстрее нельзя, – поинтересовался князь.

– Можно, – ответил Егорка, – да вот только опасно.

– Само собой, разумеется, – согласился Силантий Семенович.

Когда шар оказался на предельной высоте, он остановился. Ветерок начал его сдувать в сторону, но длинный и толстый канат удерживал. Князь вытащил подзорную трубу и посмотрел в ту сторону, куда несколько минут назад полетел Золотарев.

– Ешкин кот, – проворчал Ельчанинов, заставив тем самым Егорку удивиться, тот никогда не слышал, чтобы Силантий Семенович так говорил.

В подзорную трубу было видно, как в Северную Двину падал шар. Видимо Андрею удалось поднять шар еще немного в воздух, тем самым избежал очутиться в лесной чащобе. А выжить, как предположил Силантий Семенович, падая с неба на сучки очень и очень мало шанцев.

– Вниз, спускай шар вниз, – проговорил он, обращаясь к Егорке.

– Не могу Ваше благородие. Связи с землей нет, а спускать нас начнут только через определенное время.

– И сколько ждать?

– Не долго.

– Ну, и то ладно.

Ельчанинов вспомнил, что сейчас все еще шла битва. Он развернулся и подошел к другому борту корзины. Поднес к глазу подзорную трубу.

– Во, дают! – Воскликнул он.

Между тем у Ново-Двинской цитадели продолжался бой.

Двое горнистов, едва держась на накренившейся палубе, пытались музыкой вернуть уверенность матросам шнявы. Те, подгоняемые плетью боцмана, уже скатывали тлеющую палубу, ломами крушили подожженные ядрами бимсы грот-мачты. Абордажные солдаты, качали помпу, пытаясь с помощью нее залить свистящее пламя на юте.

На опер-деке вразнобой голосили небольшие пушки, отчего весь корабль содрогался. Шведы пытались обстрелять цитадель и батареи Маркова острова. Несколько русских ядер, влетели в пушечные порты, убивая артиллеристов. Пара штук угодила в пирамиду пороховых картузов, пламя опалило пушечную прислугу.

– Туши огонь ребята! – орал Юхан Ален, понимая, что сейчас он остался здесь за старшего. Капитан Вахтмайстер, был ранен и сейчас лежал у уцелевшей шлюпки, где с ним возился лекарь. – Туши огонь! – голосил он.

И не смотря на все усилия, пламя вспыхивало вновь и вновь в разных концах парусника.

– К высадке! – неожиданно заголосил он, понимая, что все это можно прекратить только высадкой на остров.

Горнисты подняли горны. Барабанщик испуганно заиграл дробь. Абордажный лейтенант Багге, с повязкой на правом глазу, в порванном темно-синем мундире, с желтым воротничком, подбежал к лейтенанту Алену, но тот рукой показал в сторону острова и проговорил:

– На берег. Заставьте замолчать эти дьявольские орудия.

Рядом грохнули два мушкетных выстрела. Багге с абордажной командой не замедляя шага, направился к трапу. За ним спешили десять его бойцов, тех, кто уцелел в этой канонаде.

А между тем эскадра продолжала вести огонь по крепости. Артиллеристы были такими умелыми, что их ядра все чаще стали сеять смерть и разрушения на валах и в башнях крепости.

На Марковом острове загремели выстрелы. Абордажная команда высадилась на берег и тут же попала под оружейный огонь. Поняв, что нападения не избежать пушкари взялись за мушкеты, а когда шведы вступили на песчаный пляж, на встречу к ним выскочили бородатые мужики с топорами и кольями. Только два залпа дали солдаты по ним, и тут же были смяты.

Инженер Яган Адлер скинул с себя красивый кафтан, перемазанный кровью раненного капитан-командора, того пришлось отвести «под ручки» с бойницы в глубь цитадели, где бабки возились с контуженными, и побежал помогать кузнецу Игнату, что возился с тяжелой пушкой.

– Ничего, ничего, – прошептал Игнат, – сейчас еще залп, и шведы побегут. Верно, я молвлю, господин Ягон. – и подмигнул.

– Ой, верно, – согласился тот, вжимая фитиль в затравку. Улыбнулся.

– Не робей ребята! – раздался где-то сбоку от инженера, голос капитан-командора.

Яган повернул голову и увидел Ремизова. Тот вернулся к бойницам. Нога перевязана, плащ в грязи.

– Не робей! – покричал он, поджигая фитиль.

Пушка выстрелила, откатила назад. Ядро пробило очередную брешь в корпусе галеона.

– Так его, супостата! – добавил капитан-командор и улыбнулся. С вала снесли по лестницам убитых пушкарей.

Шар уносило все дальше и дальше от берега Двины. Андрей стоял у самого борта корзины и смотрел вниз, на проплывавшие там сосны. Семен, сжавшись, сидел на дне корзины, казалось, что он потерял уверенность в себе.

– Лишнее за борт! – прокричал эстонец, понимая, что еще чуть-чуть, и они свалятся на деревья. – Что сидишь! – проворчал он, – раз такое натворил, теперь помогай выкручиваться! Семен встал и посмотрел на Андрея.

– Мешки с песком бросай! – приказал тот, и уже начал срезать привешенные по бортам корзины мешки.

Благодаря этому шар поднялся вверх. Благодаря изменившемуся ветру сменил направление и полетел в сторону Северной Двины, в то место где она делала поворот.

– Нам бы до реки дотянуть, – прошептал эстонец. Вытащил подзорную трубу.

– Дотянем, – молвил он, посмотрел на племянника князя-воеводы и сказал, – как только полетим над водной гладью – прыгай. Тот удивленно взглянул на сержанта.

– Если низко полетим, – поправился Андрей.

Вскоре лес кончился и как раз вовремя. Шар стал снижаться, и уже стало казаться, что он вот-вот коснется водной глади.

– Прыгай, – проговорил Золотарев, вставая, держась за веревки на порт корзины (ту немного перекосило), прыгнул.

Ушел в воду с головой. Потом вынырнул. Рядом раздался хлопок, в речку нырнул Семен.

Между тем шар продолжал по инерции лететь, опускаясь при этом все ниже и ниже. Наконец он коснулся воды.

Андрей мысленно поблагодарил бога, что все прошло гладко, и поплыл к берегу. Только там, когда выполз на берег, эстонец потерял сознание. Очнулся он оттого, что его трясли.

– Kus ma olen?[52] – молвил Андрей, узнав Семена.

Второй раз Лёве разбудили, когда прибыл фенрик[53] Радде со шнявы. Карл глянул на него. Парик съехал, мундир потрепан, а от самого служивого так и несет гарью. На ногах еле-еле стоит, того и смотри, рухнет на пол каюты.

– Господин командующий, – молвил он. – Шнява и галеон «Фалькен» посажены на мель. Русский шкипер предал нас, а его паренек солгал на счет обороны.

Командор отпустил Радде. Оставшись один, он опустился на кресло. Предстояло решить, как поступить в сложившейся ситуации. С одной стороны непонятные русские шары, что были видны на горизонте, один, правда, понесло в сторону материка, но это ничего не меняло. С другой Карл XII который явно поставил перед ним задачу овладеть русским городом, а тем самым отобрать у московитов единственный выход в море. С третьей стороны два его парусника сели на мель, а единственный лоцман, даже взяв деньги – предал.

С одной стороны нужно было идти спасать парусники, но с другой, его лоцманы не знали корабельного пути. Выход пришел сам собой, командор вызвал к себе лейтенантов Анкарройтца и Мурену. Приказал тем взять с собой солдат и отправиться с ними туда четырьмя шлюпками на подмогу.