Во всяком случае речи его с некоторых пор стали темны и невразумительны. Он все рассуждал о Боге, об истории, о каких-то целях и средствах. Иногда получалось очень смешно.

Вот и сейчас, доев последнюю шоколадку, он вытащил из-под ватника забавную железку, покрытую ржавчиной и землей.

- Нет, гражданин Сочинитель, как вам это нравится? - обратился он ко мне, бессмысленно улыбаясь.

- Археологическая находка! - обрадовался Сережа и тут же зафантазировал: - Здесь путешествовал в каком-нибудь шестнадцатом веке или даже раньше никому не известный Ермак. Быть может,- до самой Америки! Опередил Христофора Колумба! Надо - в музей, под стекло, для поддержания приоритета!

- Приоритет несомненен, однако начальству сдать придется,- соображал я.- Все-таки холодное оружие.

Это был меч, наполовину изъеденный сыростью, с массивной рукояткой в виде распятия.

- Как вам нравится? - вопрошал Рабинович.- Бога, обратите внимание, куда присобачили. К орудию смертоубийства - держалка! Скажете - нет? Был целью, а сделался средством. Чтобы хвататься сподручнее. А меч - в обратную сторону: был средством, стал целью. Переменялись местами. Ай-я-яй! Где теперь Бог, где меч? В извечной мерзлоте и меч, и Бог.

- Оставьте в покое ваши религиозные пережшки,- сказал я и опасливо отодвинулся (видно, недаром попал сюда этот гражданин Рабинович).- Всему миру известно - никакого Бога нет. Не в Бога нужно верить, а в диалектику.

Как он тут всполошился, этот хилый еврей, обстриженный под машинку, в рваных опорках, замазанных грязью, с ржавым мечом под мышкой

- Да я что? Разве ж я спорю? Никогда в жизни!

Схватив меч в обе руки, он поднял его, как зонтик, и затыкал прямо в небо, нависшее над нашей канавой.

- Во имя Бога! С помощью Бога! Взамен Бога! Против Бога! приговаривал он, будто натуральный безумец.- И вот Бога нет. Осталась одна диалектика. Скорее для новой цели куйте новый меч!

Я хотел ему возразить, как вдруг солдат, что предохранял нас от побега, проснулся на своем пригорке и закричал:

- Эй, вы, в канаве! Довольно чесать языком! Работать пора!

Мы дружно взялись за лопаты.

1956