Всего за час воздух прогрелся еще на несколько градусов. Казалось, что сейчас середина дня. Вонь усилилась. Мусорные баки были забиты до отказа. Вокруг них грудились разнокалиберные пакеты. Мусором была завалена и сама улица. Магнус шел, переступая через обертки от гамбургеров, жестянки и какие-то полуистлевшие тряпки.

– Есть две основные зоны патрулирования, – пояснил Грег, закуривая очередную сигарету. – Здесь и на западе Мидтауна[3]. У реки, в Мясном квартале, больше всего клубов, там и жертв больше. Короче, надо смотреть. Зачем копам лишняя работенка.

– Фу, жарища какая! – Магнус полез в карман за платком, чтобы промокнуть пот.

– Настоящее пекло, дружище. Возможно, это жара сводит вампиров с ума. Да она в каждого вгрызается.

Грег снял жилет, но вид полуголого мужчины с накачанными бицепсами никого не смутил, и Магнус подумал, что ньюйоркцы стали более толерантными. Парочки геев разгуливали, держась за руки. Раньше такого не было. Приятно, черт побери!

– Линкольн уже говорил с Камиллой? – спросил Магнус.

Макс Линкольн был главой клана вервольфов. Все звали его по фамилии, которая как нельзя лучше подходила к его высокой худощавой фигуре. Как и другой Линкольн, вошедший в историю, Макс был непоколебимым вожаком своей стаи.

– Они с Камиллой давно не разговаривают, – сказал Грег. – Камилла сама взялась за клубы. Ты знаешь, к ней не подступишься.

Еще бы Магнусу этого не знать! Камилла всегда соблюдала дистанцию. От нее веяло королевским величием, что ей до какого-то Макса Линкольна.

– А что с Рафаэлем Сантьяго? – спросил Магнус.

– Он пропал.

– Пропал?

– Ходят слухи, что его убрали. Я слышал это от одного из варлоков. Он утверждает, будто подслушал разговор вампиров, прогуливающихся в Центральном парке. Будто бы Рафаэль знал, что происходит, и даже говорил на эту тему с Камиллой. А потом он просто исчез.

Это было не слишком хорошее известие.

Они шли по Мясному кварталу с его пустующими складами, в которых предприимчивые дельцы открыли ночные клубы. Внизу лениво струилась река; даже она, казалось, устала от жары. Каждое подозрительное место было тщательно осмотрено – свежих трупов нигде не было.

– Надеюсь, выдалась спокойная ночь, – сказал Грег, растормошив последнюю кучу мусора. – Такое у нас редко бывает. Ну все, пора сворачиваться. Надо еще у своих отметиться.

У Грега не было денег, чтобы заплатить за такси, но он наотрез отказался принять помощь Магнуса, в результате им пришлось чуть ли не рысью бежать по удушающей жаре до самой Кэнел-стрит.

Логово оборотней располагалось за фасадом небольшого ресторанчика в Чайна-тауне. За кассой стояла миловидная женщина средних лет. Она окинула Магнуса придирчивым взглядом, но Грег кивнул, и кассирша снова уткнулась в журнал, рассказывающий о жизни звезд.

Грег потянул Магнуса за занавеску из бус. Вопреки ожиданиям, кухни здесь не оказалось. Они вышли к двери, которая вела на улицу. Грег пояснил, что раньше здесь был полицейский участок. Во дворе стояли клетки, в которых оборотням можно было отсидеться во время полнолуния. Они пересекли двор и вошли в помещение, которое было забито битком. Линкольн слушал чей-то отчет, серьезно кивая. Увидев Магнуса, он помахал ему рукой.

– У нас гость, – сказал вожак. – Многие из вас слышали о Магнусе Бейне. Прошу любить и жаловать. Он друг нашей стаи.

Ответив на приветствия, Магнус отошел к стене, где была картотека, оставшаяся еще от копов.

– Грег, ты последний. Есть что-нибудь? – спросил Линкольн.

– Нет, все чисто.

– Хорошо. Однако кое-что все-таки произошло. Расскажи, Эллиот.

Вперед выступил рослый оборотень.

– Мы нашли тело, – начал он. – В Мидтауне, около клуба «Ле Жардин». Дело рук вампира, это точно. На шее характерные отметины. Нам пришлось постараться, чтобы скрыть следы.

По комнате пронесся недовольный гул.

– Ладно, Эллиот. По крайней мере, теперь в газетах не напишут о «вампире-убийце», – кивнул Линкольн. – Но в действительности дела идут все хуже.

Раздались ругательства – оборотни никогда не отказывали себе в крепком словце.

– О’кей. – Линкольн поднял руку, и ропот стих. – Магнус, что ты думаешь обо всем этом?

– Не знаю, – ответил Магнус. – Я только что вернулся.

– Скажи, когда-нибудь было нечто подобное? Ну, чтобы трупы каждый день?

Все головы повернулись в его сторону, и Магнус пустился в воспоминания.

– Я видел и похуже, – сказал он. – Мне приходилось бывать в местах, где нет ни полиции, ни Сумеречных охотников, и то, что творилось там… Эээ… Ну ладно. Вообще-то, такого еще не было. Особенно в городах, где есть Институт.

– Мы должны заняться этим, – прозвучал чей-то голос.

Оборотни стали взволнованно переговариваться.

– Давай-ка выйдем на минуту, – обратился Линкольн к Магнусу.

Он кивнул в сторону двери, и оборотни расступились, пропуская их.

Линкольн принес кофе из автомата, и они уселись прямо на крыльце.

– Что-то с ними не то, – сказал Линкольн. – Какая-то зараза, и эта зараза очень быстро распространяется. Мы должны действовать, Магнус. Мы не можем позволить им и дальше убивать. Для всех нас это грозит столкновением с Сумеречными охотниками. Глупо нарушать подписанные нашими отцами Соглашения. Не надо быть провидцем, чтобы сказать, чем все это закончится.

Потягивая кофе, Магнус разглядывал трещину на нижней ступеньке.

– Ты уже разговаривал с преторианцами? – спросил он.

– Конечно. Но нам точно не известно, кто виноват в случившемся. Все это не похоже на действия новичка. И явно орудует не один – нападения происходят во многих местах. К счастью, есть выжившие. Но все они в момент нападения были либо пьяны, либо накурились дури, а значит, толком не могут рассказать, что с ними произошло. Но даже если и могут… Прикинь, какой-нибудь чувак расскажет о вампире. В полиции точно решат, что он не в себе. Но в конце концов картинка все-таки сложится, и пресса откликнется. В газетах и так уже, скорее образа ради, пишут о вампирах. Думаю, нефилимы быстро просекут, что к чему. Ситуация с каждым часом обостряется.

Линкольн был прав. Если Сумеречные охотники поймут, что Соглашения нарушаются, прольется много крови.

– Ты знаешь Камиллу, – сказал Линкольн. – Ты мог бы поговорить с ней.

– Да, когда-то я знал Камиллу. Очень хорошо знал. Но сейчас ты знаешь ее куда лучше меня.

– К ней трудно подобрать ключик. Понятия не имею, как это сделать. К тому же мои с ней отношения сильно отличаются от тех, что связывали вас.

– Что было, то прошло, – ответил Магнус. – Мы не общались несколько десятилетий.

– Но все знают, что вы…

– Это было очень давно. Сто лет назад, Линкольн.

– Разве для вас двоих время имеет значение?

– Что я ей скажу? Не так-то просто прийти после долгой отлучки и заявить: «Прекрати нападать на людей. Кстати, как поживаешь в новом веке?»

Линкольн положил руку на плечо колдуна.

– Магнус, пожалуйста, – произнес он. – Возможно, мы сможем положить этому конец. Потому что, если это не прекратить, пострадают все.

У Магнуса было много возлюбленных. Во все времена. Большинство из них давно превратились в воспоминания и теперь гнили в могилах. Другие были очень стары. Красавица Этта жила в доме для престарелых и больше не узнавала его. Посещать ее было слишком больно.

Камилла Белькур была иной. Она вошла в жизнь Магнуса, когда еще не изобрели электричества и носили совсем другие наряды. Она всегда выглядела по-королевски, и старый Лондон был для нее лучшей из декораций. Ширмой для их романа был знаменитый лондонский туман. Они встречались в экипажах, сиденья которых были обиты шелком цвета сливы. Смертные еще не вели великих войн, и мир жил по другим правилам. Тогда было больше времени – времени, которое можно заполнить, времени, которое можно потратить. И они его, конечно, тратили – с удовольствием для себя.